А когда подошёл - потерял дар речи, когда юное дарование посмотрело на него из-под веночка из живых цветов. И спросило, хлопая длиннющими ресницами, неужели взор офицера был недостаточно оскорблён в прошлый раз, что он пришёл повторно.

И вот тут сурового замкнутого офицера должно впервые дернуть от резонанса невинных глаз и острого ехидства.))) И он поймет с первого мгновения, что перед ним не изнеженный мальчик, а личность. Молодая, но явно рано созревшая. Это его удивит, и на третий перфоманс Антон Анатольевич уже придет не с биноклем-и-нуимерзостью, а попытается в этом всем что-то разглядеть. Ну и Руслан специально для него, словно догадавшись, сделает более глубокую и сложную картину.

Тода в какой-то момент Руслан предложит позаботиться о ране. Мазью её натереть, например, или поцелуями

У офицера в дни, когда рана даёт о себе знать, всегда особенно дрянное настроение (и обычно дрянная погода, потому что рана ноет на дождь).

Не то чтобы у меня был кинк на раны, но в этом сюжете такое точно необходимо. Искренняя тихая забота Руслана, хотя первое время офицер Круглов будет крайне в штыки воспринимать не то что прикосновения к уязвимому месту, а даже просто все разговоры будет пресекать о том, что вообще был ранен. И по второй цитате - точно нужен момент, когда Антон Анатольевич забудет дома или в гостях трость, или пойдет на прогулку без нее, и как назло разболится нога, но он будет упрямо делать вид, что НЕТ, НИЧЕГО НЕ БОЛИТ, и даже сурово отчитает Руслана, если тот принесет ему трость. Но потом, вечером, впервые позволит себе помочь с какими-нибудь мазями. Никогда ни перед кем он так не открывался и такого себе не позволял, но Руслан будет очень упорным, и не из тех, кого можно напугать суровой отповедью или хмурым видом.

И вот мне кажется, что интим у этой пары может быть и случится, но скорее всего очень нескоро. Потому что найти, с кем переспать, Руслан легко сможет.

Это определенно будут крайне долгие запрягания. И я не про сам по себе юст, а про то, что решиться на такое с Русланом Антону Анатольевичу будет невероятно сложно. Хотя гореть, желать его, и ревновать он разумеется будет, и еще как. И возможно даже будет избегать общения, если четко поймет, что у Руслана какая-то интрижка с кем-то, и явно не невинная. Не исключено что на этой почве даже будет некоторое количество стекла и ломания белокурой музы с хрустом, потому что Руслан-то его тоже явно хочет, и не понимает, зачем эти искусственный преграды. Но у офицера есть понятие чести, морали, правил, и еще дофига всего, что заставит его долго время держаться и не поддаваться своим желаниям. И желаниям Руслана тоже.

Вообще обычно такие дневники читаются после трагичной смерти владельца, но думаю мы обойдёмся без этого.

По закону такого жанра - "в конце кто-нибудь должен умереть" (с). Но думаю да, тут можно и без этого обойтись. И так явно корячится огромное количество потрясений и горя, Антон Анатольевич явно посчитает, что его место на фронте, но кто ж его туда возьмет с его-то ранением. Любовь к стране и любовь к Руслану схлестнутся в жестоком бою внутри одной души: Руслан будет одержим идеей непременно остаться, зараженный духом новых идей и революции, а Антон Анатольевич, у которого сердце кровью будет обливаться за отчизну, начнет делать все, чтобы Руслан мог уехать. Потому что почувствует, что грядет пиздец, а не романтика. В конечном итоге они оба уедут, но в разное время, в разных обстоятельствах. И встретятся через год, а то и через два где-нибудь в Лозанне или в Неаполе. У обоих останется навсегда незаживающая рана, Руслан еще много лет будет рваться мечтательной душой назад, в Россию. А Антон Анатольевич с горечью будет ему говорить "Нам некуда возвращаться. Империи больше нет". (тут подвезли три состава отборного стеклища с привкусом эмигрантской депрессии)

Оно не теряет Это создание иногда намерено делает вид, что осталось без перчаток, потому что тогда Антон Анатольевич даёт свои - согретые изнутри, разношенные за много лет, а потому очень мягкие. И руки в этих перчатках можно прижимать к лицу, вдыхая их запах

Какое милое трогательное коварство! Антон Анатольевич не будет понимать, в чем дело, будет постоянно заказывать Руслану новые и новые перчатки, и еще ворчать, что тот под вечер уносит из его спальни его подушку (а спят они разумеется чинно в разных спальнях, вы не подумайте!). Но Руслану просто очень нужно спать, уткнувшись в успокаивающий и любимый запах.

Тогда в комнате должно быть темно - за окном только что отгорел закат, а камин не зажгли. И даже когда Антон Анатольевич захочет зажечь хотя бы свечу, Руслан его остановит. Потому что еу именно сейчас не хочется, чтобы его отпускали даже на секунду, это будет также больно, как оторвать от себя часть тела. Может быть, именно в этот раз Руслан захочет быть со своим офицером... ещё ближе обычного.

Да что ж это такое, господи, от такой запредельной чувственности умереть можно! Но да, это будет идеальный момент, чтобы близость наконец случилась. Антон Анатольевич будет ужасно напряжен, потому что опыта у него никого нет, и он не уверен, что это вообще нужно, но в глазах Руслана он прочтет все, что тот не выскажет вслух. И да, им обоим будет это просто необходимо, чтобы завершить уже единение душ единением тел. И вот тут-то как раз надо будет вот это:

Антон Анатольевич не будет брать - а тихо спросит, хочет ли Руслан этого по-настоящему, да ещё и с ним, старым и занудным калекой.

Любовь между ними жарко запылает совсем не так, как Руслан привык с другими, и не так, как, может быть, когда-то думал офицер Круглов, тут даже весь прежний опыт одного и отсутствие опыта другого не сыграют никакой роли. С этого момента Руслан неизбежно должен будет измениться, стать серьезнее, спокойнее, рассудительнее, и - парадокс! - еще очаровательнее, чем прежде.