Как неумно я потратила сегодняшний день. С утра всё совершала какие-то броуновские движения – два раза совершала подъём заре навстречу, устроила трапезу в стиле «охотники на привале» в постели, после чего она перестала отвечать требованиям института гигиены и эпидемиологию. Плевать, у меня на столе лежат носки, а на полу паспорт, раскрывший пасть на странице с германской визой, блеск которой затмевал солнце порезанное соломкой. Я вижу мир через жалюзи, с одной стороны они золотые, с другой как ни смешно серебряные. Всё утро я слушала шаги по потолку. Я слушала шаги тех, для кого мой потолок – это пол. Ноги сорокового размера топтались по моему потолку. Периодически с грохотом отодвигались стулья и водопровод захлебывался, глотая спускаемую воду. Я ждала, ждала металлического стука – как молотком по гвоздям – цокота каблуков, готовых к аллюру прочь с моего потолка. Ножищи никак не могли угомониться, я всё ждала... А если меня заклинило считай утро потеряно. Мозоли на барабанных перепонках, похлеще чем на там-таме фанатичного пионера. У меня пару раз случились слуховые галлюцинации, у меня колотилось сердце как будто на меня завизжала охранная система при попытке выноса из магазина куриного кубика маги…Нужно было спасаться, я и умчала оттуда на троллейбусе. Их я люблю чуть меньше, чем трамваи, однако уважаю за усатость. Мне нравится смотреть на движущийся город, на лица, которые видишь одно мгновение, проезжая мимо. Разрезать кишащее жизнью пространство маршрутом, которым управляет нервная женщина, иногда она срывается на крик: «Своевременно готовиться нужно к выходу, а не прыгать в закрывающиеся двери»… одна гражданка с 4-х метровой палкой хотела присоединиться к обществу пираний, едущих в электрической консервной банке. Её посоветовали пройтись пешком километров 5… неа, это электрические скаты, не подходи – ударит током. На проспекте в одном строении образца «сталинский ампир» на джульетовском балконе облокотившись стоял гражданин. Светило солнце, всё было послеобеденно-мирно, гражданин смотрел куда-то, мне показалось, что мне в голову, я же смотрела на кудряшки его пуделеобразного пса, высунувшего нос между цементной финтифлюшкой, сотворённой фантазией зодчего былых времён. Люблю ехать и наблюдать, слушать, что говорят соседи по скрипучему сиденью или по потному поручню с запахом сладкого железа.