В понедельник проходили повесть Куприна "Гранатовый браслет". Она о том, как один человек(Желтков) любил замужнюю женщину (Вера Николаевна), ходил за ней по пятам, а она его никогда не видела...он однажды на именины подарил ей гранатовый браслет, она его передала ему обратно через мужа своего, а Желтков покончил жизнь самоубийством, приказав браслет повесить на образ Богородицы, объяснив это тем, что одна женщина, которая достойна его носить после Веры Николаевны-это сама Богородица...Вера Николаевна увидела Желткова в первый и последний раз после его смерти во имя любви...предлагаю вам прочесть его последнее письмо ей...

Желтков писал так:

«Я не виноват, Вера Николаевна, что Богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам. Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей - для меня вся жизнь заключается только в Вас. Я теперь чувствую, что каким-то неудобным клином врезался в Вашу жизнь. Если можете, простите меня за это. Сегодня я уезжаю и никогда не вернусь, и ничто Вам обо мне не напомнит.
Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете. Я проверял себя - это не болезнь, не маниакальная идея-это любовь, которою богу было угодно за что-то меня вознаградить.
Пусть я был смешон в Ваших глазах и в глазах Вашего брата, Николая Николаевича. Уходя, я в восторге говорю: «Да светится имя Твоё».
Восемь лет тому назад я увидел вас в цирке в ложе, и тогда же в первую секунду я сказал себе: я её люблю потому, что на свете нет ничего похожего на неё, нет ничего лучше, нет ни зверя, ни животного, ни растения, ни звезды, ни человека прекраснее вас и нежнее. В Вас как будто бы воплотилась вся красота земли…
Подумайте, что мне нужно было делать? Убежать в другой город? Всё равно сердце было бы всегда около Вас, у Ваших ног, каждое мгновение дня заполнено Вами, мыслью о Вас, мечтами о вас…сладким бредом. Я очень стыжусь и мысленно краснею за мой дурацкий браслет, - ну, что же? – ошибка. Воображаю, какое он впечатление произвёл на Ваших гостей.
Через десять минут я уеду, я успею только наклеить марку и опустить письмо в почтовый ящик, чтобы не поручать это никому другому. Вы это письмо сожгите. Я вот сейчас затопил печку и сжигаю всё самое дорогое, что было у меня в жизни: ваш платок, который, признаюсь, украл. Вы его забыли на стуле на балу в Благородном собрании. Вашу записку, - о, как я её целовал, - ею Вы запретили мне писать Вам. Программу художественной выставки, которую вы однажды держали в руке и потом забыли на стуле при выходе… Кончено. Я всё отрезал, но всё-таки думаю и даже уверен, что Вы обо мне вспомните. Если Вы обо мне вспомните, то… я знаю, что Вы очень музыкальны, я Вас видел чаще всего на бетховенских квартетах, - так вот, если Вы обо мне вспомните, то сыграйте или прикажите сыграть сонату D-dur № 2, ор. 2.
Я знаю, как мне кончить письмо. От глубины души благодарю Вас за то, что вы были моей единственной радостью в жизни, единственным утешением, единой мыслью. Дай бог Вам счастья, и пусть ничто временное и житейское не тревожит Вашу прекрасную душу. Целую Ваши руки.

Г. С. Ж.».

Music: шум процессора, улицы за окном и клавы...
Inside: никакое