| Journals.ru » Рика » ........ | |
| ЭхоМосквы |
| Образы 17 мгновений весны | |
|
Константин Залесский: Такого Третьего Рейха, который показан в этом фильме, не существовало. Он, может быть, хорош именно как художественный образ. Весь дух, все взаимоотношения между персонажами, они ничего не имеют общего с реальностью. Третий Рейх был другой. Он был не хуже, не лучше, он был просто другой. А здесь больше это похоже на нас. Для Юлиана Семенова, для друзей все его романы - про СССР. Это был Эзопов язык. Я как раз и не считаю, что он делал исторические ошибки, я считаю, что он писал про СССР сознательно. И на самом деле, когда мы говорим о "17 мгновениях весны" и о том, что не соответствует действительности, мы не критикуем фильм, а просто говорим о том, какой образ в этом фильме был создан. Когда Штирлиц приходит к Шелленбергу, Шелленберг расстрелял своих адъютантов. Это абсолютно из реалий НКВД, где шла смена одного состава при приходе нового руководителя, шла смена состава и шли расстрелы чекистов. В Германии это не то что невозможно, этого просто не могло быть, тем более что Шелленберг по роду службы не имел права приказать расстрелять своих сотрудников. Он мог попросить Гестапо заняться своими сотрудниками, что он бы никогда не сделал из-за внутрикорпоративных противоречий с Гестапо, из-за конкуренции. Ситуация, когда Мюллер ведет Штирлица в камеру и запирает его там часа на два-три очень подходит для Советского Союза тех времен, когда, предположим, там какой-нибудь Владимирский или Мешек, руководитель части по особо важным делам, берет сотрудника внешней разведки и ведет его в камеру НКВД, чтобы тот вспомнил. Мюллер просто не имел права задержать сотрудника другого департамента… То есть он имел право это сделать, но для этого он должен был иметь непотопляемые факты, и решать он это должен был не взяв Штирлица, а сначала переговорив с Шелленбергом. Когда Штирлиц приезжает в тюрьму за пастором Шлагом - это как раз, опять-таки, Советский Союз, советская система, когда приезжает сотрудник НКВД, с Лубянки, в какую-нибудь местную тюрьму и говорит: "Выдайте мне", ему отдают под козырек и говорят, типа, "забирайте, товарищ старший майор". Здесь ситуация была невозможна, потому что, во-первых, Шелленберг, по указанию которого Щтирлиц забирает заключенного из тюрьмы, вообще не имел права отдавать какие-то приказы в отношении заключенных, потому что он работал в СД, а СД – партийная организация, то есть это политическая разведка, которая занимается политикой. У СС были свои внутренние тюрьмы, то есть у Гестапо была, естественно, своя внутренняя тюрьма, где сидел Штирлиц, но оттуда Шелленберг тоже никого не мог освободить, потому что там распоряжался Мюллер. Если же, предположим, пастор Шлаг сидел по линии криминальной полиции, то есть за уголовные преступления, там же уголовники в тюрьме, как вы помните, были, то по линии криминальной полиции - это пожалуйста в управление криминальной полиции, которая тоже никакого отношения к Шелленбергу не имеет, и слово Шелленберга для руководителя департамента криминальной полиции, тогда это был Панцингер, в общем, тоже ничего не значит, тем более что Панцингер был другом Мюллера. Опять-таки, еще одна чисто советская практика, уже не касаемо непосредственно карательной системы: Штирлиц приезжает на пограничный пост, там стоят войска. Он говорит: представьте, вы, простой армейский лейтенант, а я – полковник спецслужб. Это наша система, когда пограничные войска - это люди в военной форме, которые подчиняются непосредственно НКВД, входят в состав НКВД. В Германии этого не было, в Германии вообще не было пограничных войск как таковых, там были таможня и была пограничная полиция, которая занималась проверкой паспортного режима, причем носили они форму, естественно, полицейскую, а в 1945-м году они подчинялись непосредственно Гестапо, то есть Мюллеру, и, в общем, мнение внешней разведки для подчиненных Мюллера тоже мало что значило. Ситуация, в общем, такая, что там отнюдь не армейские чины-то стояли, а совершенно другие службы. Перенос нашей Лубянки, где большое количество кабинетов: Штирлиц идет по коридору, видит рацию и идет за ней. Ну, вот, так сказать, сотрудничество между отделами. Кстати, сотрудничество между отделами в НКВД было значительно более тесное, чем сотрудничество между отделами в РСХА. С шофером Бормана не могли так поступить. Так могли поступить с шофером Куйбышева, а с шофером Бормана так поступить было нельзя. Первое, Гестапо было категорически запрещено вмешиваться в любую работу партийных служб, в любую совершенно. Оно не имело права даже собирать информацию о деятельности сотрудников партийных служб. То есть все, что касается Бормана, это все было табу, это все было закрыто для Гестапо. Шофер Бормана одет в форму СС, то есть он эсэсовец; раз он эсэсовец, значит, он должен априори состоять в имперской службе безопасности, то есть не в службе безопасности, а в имперской службе безопасности – это отдельная совершенно служба, которая не подчинялась ни Гестапо, ни Главному управлению имперской безопасности, а занималось обеспечением безопасности высших иерархов Третьего Рейха. Она охраняла десять человек, в том числе и Бормана. И, естественно, сотрудники этой службы, которые подчинялись обергруппенфюреру Раттенхуберу, были категорически закрыты от любых возможностей ареста со стороны Гестапо. То есть, если бы у Гестапо было какое-нибудь подозрение, а у Гестапо могло возникнуть какое-нибудь подозрение по поводу сотрудников имперской службы безопасности, они обязаны были бы сначала поставить в известность их шефа. И не факт, что Раттенхубер отдал бы разрешение на его задержание. Сам Штирлиц - штандартенфюрер, полковник, и при этом не занимает никакой должности. И это характерно для нашей системы, когда у нас могут находиться на работе в политической разведке или в ГРУ полковники без должности, то есть люди, которые работают на резидентуру. А в Германии в РСХА это было просто невозможно, тем более что по рангу штандартенфюрера в системе, предположим, того же управления Шелленберга, штандартенфюрер должен был как минимум возглавлять отдел, и не как минимум. Отдел – это самое крупное подразделение аппарата Шелленберга, этот отдел должен был быть не рядовым, а очень важным в его структуре, потому что, в принципе, на отделах сидели штурмбаннфюреры или оберштурмбаннфюреры, майоры, подполковники, ну, капитаны, гауптштурмфюреры. |
|
| Источник: ЭхоМосквы | URL |