aabp

*** в гулких ладонях ладожского вокзала это не я придумал но ты сказала в марте апреле мае уже не помню да и не суть тем паче что ты никто мне все это было было но в прошлой жизни в позапрошлой ты говорила пока не кисни а в нынешней только письма и те по делу но даже от них невольный озноб по телу и в ночи отдается эхом твой голос давний и сердце бьется как будто каблук о камни стучит по мраморным плитам пустого зала в гулких ладонях ладожского вокзала 11.03.2005 *** Как жаль что ты пустая изнутри И пустота твоя не наполнима, Молчаньем разве что и горьким дымом Отчаянья. И сколько не смотри В глаза твои, в них только фонари Окрестные мерцают. Постижима И суть твоя и жизнь. Под слоем грима Нет ничего. Кого ни сотвори В воображении, в итоге выйдет пшик, Пустышка, морок, идол, глюк, фантом... Мороз ночной затягивает льдом Поверхность луж. Торопится мужик Похмельный, припозднившийся домой, Идти стараясь строго по прямой. 11.03.2005
Источник: Boris Pankin - lytdybr	URL

aabp

*** если вас, допустим, встретил сэлинджер во ржи - это очень плохо, с этим крайне сложно жить. у него башка дурная, котелок течет. - как кого, подлец, поймает, в пропасть волочёт. 16.11.2004
Источник: Boris Pankin - lytdybr	URL

nobuddhy

Никита Строгов Замена [justify]С некоторых пор Датий начал чувствовать подмену. Квартиру, в которой он прожил ни много, ни мало – два года – подменили. Кто-то подошел к делу очень основательно, не обошлось, очевидно, без промывки мозгов – гипноза или какой-то другой гадости. Хотя Датий ни разу не покидал своей квартиры дольше, чем на неделю, ему вместо квартиры умудрились подсунуть стены, пол, потолок, двери, окна, сантехнику. Самое удивительное, что эти вещи были правильно расположены, сконфигурированы так, что порой даже выглядели как квартира. Но стоило присмотреться внимательней, как становилось ясно – никакая это не квартира, даже близко не стояло. Мысль о подмене все чаще проникала в его голову, особенно интенсивной она становилась, когда Датий садился в то, что заменяло ему кресло. Сторонний наблюдатель, особенно поверхностного склада ума, мог бы сказать, что это и есть кресло. Однако сам Датий давно был убежден в обратном. Что с того, что в нем было удобно сидеть? Что с того, что оно имело четыре ножки и два подлокотника? Внутренняя сущность этого предмета не была внутренней сущностью кресла, поэтому это было не кресло. И каждый раз, садясь в него, Датий чувствовал некую кощунственность своего поступка, все равно как при забивании гвоздя микроскопом. Обычно это неприятное чувство притуплялось, когда Датий раскуривал предмет, заменявший ему трубку. Куплен этот предмет был именно как трубка, и Датий считал его трубкой очень долго, пока не узнал случайно, что трубка стоит намного дороже. Денег на покупку трубки не было, поэтому Датий продолжал использовать этот предмет как трубку, правда уже осознавая его нетрубочность. Жить в мире подмененных предметов помогало, как ни странно, слабое зрение. Две линзы в железной оправе, заменявшие ему очки, можно было снять - это позволяло ненадолго убедить себя, что у стены стоит шкаф, а не деревянная коробка с дверцами, полками и на ножках. Как только это ему удавалось, Датий впадал в особое освобожденное состояние духа, кто-то может сказать, что он заменял им медитацию. Однако мяуканье домашнего животного, заменявшего ему жирного кастрированного кота, заставляло вернуться к реальности. Кажется, все началось с того момента, когда Датий впервые задумался над тем, что целое – это больше, чем просто сумма его составляющих. Он ел салат. Салат, думал он, это больше, чем просто сумма овощей и приправ, но я не вижу, не ощущаю вкусом ничего такого, чего бы не было в него положено, значит, я ем не салат. Оказывается, он ел не салат, а блюдо, бывшее просто набором нарезанных овощей и приправ. В тот раз Датий с трудом заставил себя доесть то, что, как оказалось, не было салатом. Позже, поразмыслив и проголодавшись, Датий решил, что есть надо, пусть даже то, что не было салатом, а было лишь его нахальной и грубой заменой. Пили же люди эрзац-кофе и морковный чай! Главное, думал он, читая "Сто один рассказ о дзэн" (книга, заменявшая ему библию), это осознавать, что делаешь. Не выдавать желаемое за действительное. Уж если пьешь прозрачный сорокаградусный алкогольный напиток, то делай это осознавая, не убеждай себя и других, что пьешь водку. Употребляя прозрачный сорокаградусный алкогольный напиток, Датий пришел к выводу (правильней сказать, вывод пришел к нему), что конфликт коренится в области понятий. Как ни пытался Датий заменить это слово другим – от понятий сильно пахло новыми русскими – пришлось остановиться на нем, тем более, речь шла все-таки не о слове, а о понятии. Это Датий записал на листике, которым он через полчаса успешно заменил туалетную бумагу. А утром, заменяя опохмел бодуном, ему пришлось заново все вспомить. Решительно шагая по квазикомнате – мысленно, на самом деле заменив это лежанием на псевдокровати, Датий провозглашал то, что могло стать для него заменителем истины. "Мы нагрузили себя океаном ненужных, лживых понятий. Нагромождение слов замусорило наши мозги, мы перестали за лесом видеть деревья. Кто плачет, глядя в четвертый раз на гибель "Титаника"? Те, кто не сознает, что это не реальность, даже не фильм, а просто набор кадров, сменяющихся перед нашими глазами с большой скоростью; не говоря о том, что кадры запечатлели актеров, заменивших реальных людей, в сценарии, которым заменена реальность. Все, что мы видим – луковица, состоящая из слоев, каждый из которых пытается заменить то, что лежит под ним". Тут Датий взял с подоконника луковицу и надкусил ее, это заменило ему завтрак. Шагая по асфальтированной дорожке, заменявшей тротуар (про тротуары Датий узнал из "Клуба Путешественников" – передача была о Сингапуре – так их там мыли с порошком), Датий решал сложную задачу – как жить дальше. Альтернатива была простой – жить как и раньше, то есть фактически заменить жизнь существованием; или же исключить из жизни все ненатуральное, оставив лишь незаменимые ценности. Конечно, второй путь казался ему чище, почетнее и возвышенней, смущал лишь один факт – Датий никак не мог найти хотя бы одну абсолютно незаменимую ценность. Получалось, из жизни следовало исключить все. Что же тогда должно было остаться? Ничего. Получалось, жизнь, как и салат, была всего лишь совокупностью вполне заменимых вещей. Секс? Мастурбация, сублимация! Работа? Попрошайничество! Семья? Община: хипозная, религиозная! Талант? Волосатая рука! Честность, дружба? Законность! Даже еду, как считал д'Артаньян, можно заменить сном. В тот же вечер Датий поделился своими мыслями с Серовым, который успешно заменял ему сразу нескольких друзей. Серов, работавший преподавателем в вузе, усмехнулся и сказал: "Все это херня! Вот мне надо срочно ехать в Киев, а заменить меня на работе некем". Говорят, после этих слов Датий испытал самое настоящее сатори, точно не известно, но похоже, что здесь вымысел так переплелся с реальностью, что уже невозможно одно заменить другим. PS. Автор приносит извинения за чрезмерное использование в разных формах глагола "заменить", просто его нечем было заменить. [/justify]
Источник: Топором по клавиатуре	URL

Geronimo

Суббота
То - Суббота слишком длинна для одного дня Суббота слишком длинна для одного меня Суббота тянется как жевательная резинка Пережить субботу все равно что выбраться из трясины Суббота дождлива тосклива и нет спасенья. Хуже такой субботы такое же воскресенье Снова целый день без тебя за что мне это Хуже такого конца недели конец света Хуже конца света следуйщая суббота Слишком длинная для одного кого-то.
Источник: Чем заняться мертвецу в Денвере	URL

Geronimo

Маленькая рекламная акция за счет агентства :)
Арине, за ее великолепные "подворотни" Если вычеркнуть тех, кто все это построил, и тех, для кого это строилось (можешь представить себе обезлюдевший город?), то останется что-то внушительней, чем до того. Что-то терпкое под языком, неопознанный голод. И разгладятся брови балконов, морщины кирпичных оград, Успокоятся лица горгулий, и львов искаженные лица, Тротуар наконец-то сумеет расслабить свой взгляд, Из столетья в столетье направленный точно под юбки девицам. Не найти ничего флегматичней сентябрьской Невы, вмерзшей ртутью в гранитный термометр узких каналов. Не найти ничего беспокойней подземной Москвы. Если вычеркнуть нас, то останется, знаешь, немало. Если вычеркнуть нас, пусть на время минуты одной, Можно будет увидеть сам город на города фоне. И тогда, повернувшись к закату сутулой спиной, Ты сумеешь читать переулки, как жизнь по ладони.
Источник: Чем заняться мертвецу в Денвере	URL

Geronimo

Сентябрь. Тепло в мечтах. Светло в мечтах. Отложенных до будущего мая. Как Д'Артаньян фехтую на зонтах в трамвае. Сентябрь. Спасаюсь кожаною курткой от собственной, уже гусиной, кожи. не открываю рта, не лезу с шуткой к прохожим. Сентябрь. Меня в мой офис (малышей - к их партам и тетрадям) гонит грубо. То ливнями за ворот и взашей, то ветром в зубы.
Источник: Чем заняться мертвецу в Денвере	URL

aabp

*** Как-то плавно все перетекло В категорию случайного родства. Муха вяло тычется в стекло, Это ж надо, до сих пор еще жива. За окном давным-давно белым-бело, Кружева плетет завьюженный февраль. Как-то плавно все перетекло Из отчаянья в спокойную печаль. Крепкий чай с утра, уютно и тепло. Скоро март, а там и лед снесет Нева. Как-то плавно все перетекло В категорию случайного родства. 02.2000 Current music: ГО - Красный смех
Источник: Boris Pankin - lytdybr	URL