15:13 10-08-2010 Рассказ
Шли дни, и наступила осень – сентябрь, октябрь. Всё постепенно приходило в норму. Я приезжала к ним в город ещё два или три раза. С Младшим мы регулярно переписывались по интернету, кроме того, я время от времени общалась с другими людьми, которых встретила на фесте в свой первый приезд. В октябре погода была не слишком хорошей, то и дело шёл мелкий противный дождик, и мы в основном сидели дома, пили чай с разными вкусностями и смотрели кино. Отношения с Младшим улучшались на глазах и становились стабильно-дружескими. К тому же, он перестал вести себя как идиот, и меня это очень радовало. Моя соседка по квартире, поначалу уверенная, что он маньяк, и боявшаяся меня отпускать к нему, теперь изменила своё отношение до прямо противоположного и пребывала в полной уверенности, что мы с ним встречаемся. Я пыталась разубедить её, но потом махнула рукой. В конце концов, это не имело никакого значения.
Со Старшим мы виделись только один раз и всего на несколько минут, когда он приехал к брату за какими-то своими дисками. Он выглядел усталым, напряжённым и мало похожим на самого себя летом. У меня хватило духу спросить, что случилось. «Много работы, мало сна», – ответил он и слегка улыбнулся, но улыбка казалось грустной. Когда он ушёл, я на секунду закрыла глаза и помолилась, чтобы у него всё было хорошо. И у его семьи тоже ... да ...
А в ноябре на меня саму навалилась куча работы, домой я возвращалась поздно, часто приезжала в офис по выходным и порой даже забывала проверить почту или ответить на смс-сообщения. Дни бежали с сумасшедшей скоростью, текущие дела полностью заслоняли собой все мысли. Порой я видела Старшего во сне, где он выглядел таким же грустным и усталым, как в нашу последнюю встречу, но после пробуждения сны забывались. Оставалось только чувство тревоги, стирающееся под грузом будничных и более реальных проблем.
В начале декабря, рано утром, когда я пила кофе и собиралась на работу, неожиданно зазвонил мой сотовый. Меня охватило беспокойство, поскольку я не представляла, кто и зачем мог позвонить в такую рань. Если это по работе, то почему бы им не подождать, пока я приеду? А если что-то случилось у родителей?.. Внутри у меня всё похолодело.
Когда я взяла телефон в руки и взглянула на экран, беспокойство сменилось удивлением. Холод в животе превратился в жар на щеках. Звонил Старший.
Его номер до сих пор был сохранён в памяти моего телефона, но никто из нас ни разу не звонил другому – да и зачем нам было это делать – и единственные смс-ки, которые мы отправили, были в тот день, когда я приехала домой на поезде-экспрессе, а он спросил, всё ли благополучно.
Что же случилось теперь?
-Алло?
-Привет. Узнала?
-Конечно. Твой номер у меня определяется.
-Да, точно ... Я же сам его тебе давал. Как ты?
-Всё нормально. Много работы сейчас. А у тебя?
-Уже получше стало. Слушай ...
-Да?
-Я на самом-то деле звоню из-за брата. Ну, можно сказать, вместо него.
-А что случилось?
-С ним-то ничего, просто он боится.
-Чего?
-Что ты его пошлёшь куда-нибудь, или уже послала. Ты ведь перестала с ним общаться в последнее время, на сообщения не отвечаешь, а звонить тебе он уже боится. Думает, ты на него до сих пор в обиде из-за той истории, или нашла себе парня в своём городе.
Я впала в ступор на секунду, обдумывая услышанное.
-Но ведь это неправда.
-Что неправда: про обиду или про парня?
-И то, и другое, а почему ты спрашиваешь у меня всё это?
Он нервно засмеялся, чем немало озадачил меня.
-Я же сказал, что звоню по просьбе брата. Это всё интересует его, а не меня, и к тому же, он очень хочет тебя снова увидеть. Кстати, а у тебя есть какие-нибудь планы на Новый год? – неожиданно спросил Старший.
Я решила, что мне лучше пока посидеть на стуле, поскольку этот человек сегодня, по всей видимости, решил засыпать меня странными вопросами. Прежде я за ним такого не замечала, может, он и правда беспокоится о младшем брате? А, может, он решил ... как бы сказать? Посодействовать тому, чтобы мы с Младшим стали парой? Надеюсь, что нет ...
-Обычно я езжу к родителям на Новый год и остаюсь у них на несколько дней или даже на неделю.
-А не хочешь приехать к нам? Рановато говорить в начале декабря, но мой братец ещё не скоро решится спросить это, а у тебя потом могут появиться другие планы. Ну, что скажешь?
-А где отмечать будете?
-Не поверишь, в родной бывшей школе! Помнишь, ты приходила на репетицию туда? Народу будет немного и все свои, ты их знаешь. Даже я к вам присоединюсь после двенадцати.
-А я думала, ты Новый год дома встречаешь.
-Не всегда. Например, в этот раз у меня работа, а мои в деревне будут. Значит, решено? Ты согласна?
-Если меня не заставят работать 31 декабря ... Конечно, с радостью приеду!
-Вот и хорошо. Значит, я могу успокоить моего истомившегося братца, что всё в порядке?
-Да, конечно, передавай ему привет и что я постараюсь дать о себе знать поскорее.
-Замётано. Пока.
-Пока.
Он отключился, а я ещё несколько минут сидела и смотрела на погасший экран телефона. Разговор со Старшим обескуражил меня, и не только содержанием, но и общим тоном, интонациями голоса моего собеседника. Он был более оживлён, более разговорчив и развязен, чем обычно. Точнее, чем я привыкла его видеть – но кто сказал, что я знаю этого мужчину хорошо? Мы виделись несколько раз в жизни и почти ни разу не говорили долго друг с другом. Что я могу о нём знать? И всё же, его поведение показалось мне каким-то нарочитым, мало свойственным ему. Я отогнала дурацкую мысль.
Взгляд мой упал на часы. Опаздываю! Через пять минут я пулей вылетела из квартиры.
Моё пророчество получилось не совсем верным: последним рабочим днём в декабре оказалось тридцатое. Прибежав домой около шести, я наскоро поужинала тем, что оставалось у нас в холодильнике (моя подруга уже два дня как уехала к своим родителям), затем схватила заранее собранную сумку с вещами и подарками и поспешила на свой автобус.
Казалось, на всей земле идёт снег. Он кружился в тёмно-синем вечернем небе, над крышами, проводами, над жёлтыми огоньками окон, над полями и деревьями ... Я будто впервые за всё это время увидела снег, впервые заметила его.
И город, когда я въехала в него по мосту, был весь засыпан белым. Белое, чёрно-синее, жёлтое, красно-зелёное ... Снег, небо и вода под мостом, огни фонарей на столбах и сияние множества окошек, неоновый свет рекламных вывесок и праздничных гирлянд ... Обычный город, закутавшийся в снежный вечер и украшенный к Новому году. Необычный город, в который меня позвали на праздник и в котором ждут моего приезда. Город, где живёт человек, которого я люблю.
Младший ждал меня на вокзале. Воодушевлённая поездкой и необычайно светлым настроением, я крепко обняла его при встрече. Неожиданно для самой себя, если честно. Младший тоже удивился, но было видно, что он рад.
Закинув на плечо мою сумку, он взял меня за руку.
-Здесь скользко, я два раза чуть не грохнулся. Держись крепче, чтобы не улететь.
Я посмотрела на далёкие огни в лёгкой снежной дымке. «Улечу, если завтра увижу твоего брата», – почему-то подумалось мне.
Последний день декабря прошёл в весёлых хлопотах, беготне и спешке. К вечеру я чувствовала себя усталой, возможно, ещё наложилась измотанность рабочими буднями. Но праздник исцелил душевную усталость, а выпитый алкоголь подарил всему телу приятный покой и блаженство. Перевалило за полночь, давно отзвучал бой курантов, были сожжены листочки с желаниями и выпито шампанское. Все уже устроились поудобнее, кто-то негромко бренчал на гитаре, кто-то болтал, кто-то целовался, кто-то соревновался в бестолковых конкурсах вроде отгадывания пантомимы ... Я сидела неподалёку от Младшего, отрешённо прислонившись к стене и блаженно улыбаясь. Мне было просто хорошо. Ничего не хотелось: ни делать, ни чувствовать, ни знать ... Я утонула в себе, растворилась.
Но пришёл один только человек – и всё разрушилось. Равновесие во мне исчезло. Старший появился незаметно, но я ощутила кожей, что он здесь. Почему-то захотелось убежать. А ведь ещё накануне вечером я с таким светлым чувством ожидала встречи с ним. Что случилось? Я не понимала саму себя. Рука потянулась к стакану и наполнила его. Кто-то заметил, что мне не надо так много пить. Я в ответ засмеялась и осушила стакан залпом. Снова приятная тяжесть и одновременно лёгкость, чудесное ощущение. Кто-то забрал у меня из рук стакан. Сквозь пелену я с трудом разглядела, что это Старший. Отчего-то стало очень смешно, и я опять засмеялась. Братья подхватили меня под руки и повели куда-то. Мои ноги как-то странно шли, и мне казалось, что мы движемся слишком быстро и во всех направлениях одновременно. Они посадили меня на диван. Голова была будто свинцовая, и я уронила её на плечо сидящего рядом. Это оказался Младший. Он обнял меня одной рукой за плечи и тихонько гладил по волосам.
Очнувшись через какое-то время, я не сразу поняла, что к чему. Комната опустела. За окном было темно, но здесь горел свет. На столе – грязная посуда, недоеденное угощение, бутылки, пепельницы. У стены стояла расчехлённая гитара, на полу валялись карты и листочки с зачёркнутыми словами. И – никого, ни одного человека, кроме меня, свернувшейся калачиком на маленьком диване.
Голова моя ещё не прояснилось, зрение до конца не очистилось от тумана. И словно сквозь пелену, до меня донёсся голос:
-Хорошо. Спокойной ночи. Я тоже. С Новым годом. Пока.
Старший стоял у окна и разговаривал по телефону. И никого больше не было в комнате, кроме меня и него. А с кем он говорил по телефону? Понятное дело, с женой. С кем же ещё?
Мне снова захотелось выпить, и чего-нибудь покрепче, но вместо этого я спросила:
-А где все?
Он вздрогнул и обернулся.
-О, ты проснулась. А мы думали, так и проспишь до утра. Все на улице – пускают фейерверки и кидаются снежками. Самое подходящее занятие в три часа ночи, – он улыбнулся.
-А ты почему не с ними?
-Мне нужно было позвонить.
-Ну вот, позвонил, теперь иди! – я чувствовала, как раздражение растёт во мне, вырываясь из границ моего сознания.
Он оставался спокоен, чем немало удивил меня. Возможно, решил, что я ещё пьяна и неадекватна. Если бы он знал ...
-А кто же тогда останется с тобой? Но, если ты себя нормально чувствуешь, можем пойти на улицу вместе. Пойдём?
-Не хочу.
Я отвернулась от него, обхватив колени руками. Я хотела, чтобы он ушёл – из этой комнаты, из моих мыслей, из моей жизни. Просто пусть убирается к чёрту и оставит меня в покое.
-Ладно, – спокойно сказал он. – Раз уж мы здесь вдвоём, можем спокойно поговорить. Давно хочу спросить у тебя кое-что, можно?
-Валяй, – сказала я безразличным голосом. Мне стало очевидно, что он никуда не уйдёт.
-Твоё общение с моим братом ... для тебя это всерьёз?
Я молчала, не вполне понимая, о чём он. Старший продолжил:
- То есть, я хочу понять, как ты к нему относишься? Что он для тебя значит?..
Меня пробила дрожь. Не ожидала я такого вопроса, хотя следовало, чёрт возьми, ожидать, причём уже давно. И что прикажете на него ответить?
Я разозлилась не на шутку. Какого чёрта он появился в моей жизни!? Вместе со своей звукорежиссёрской аппаратурой, милой семьёй, женой и дочуркой, дурацкими разговорами и непрошенной заботой, а теперь он ещё пытается свести меня со своим младшим братишкой! Какая идиллия! Рыдаю от умиления!
Я стиснула кулаки. Хотелось заорать на него, но сдержалась.
Он подошёл к столу и забрал несколько пустых бутылок, намереваясь выбросить их.
-Наверное, ты не хочешь говорить об этом со мной ... Лучше вам обсудить всё вдвоём ...
Я набрала в лёгкие побольше воздуха, но слова, вырвавшиеся изнутри, были совсем не теми, что я собиралась сказать.
-Если ты хочешь знать, буду ли я встречаться с твоим братом, ответ – нет.
Если хочешь знать, почему, ответ – я люблю другого.
Если хочешь знать, кого, ответ – ТЕБЯ!
Последнее слово я произнесла громко и отчётливо, и в наступившей затем тишине услышала, как звякнула и разбилась пустая бутылка. Выпавшая на пол из его рук.
Несколько долгих секунд длилась новая тишина. Возможно, она не была тишиной в полном смысле, ведь с улицы доносились голоса и смех, но это было там, за пределами. А здесь, для нас двоих, наступила тишина.
Потом я услышала, как тихо зазвенели осколки бутылки, когда он стал их собирать. Я ничего не видела, потому что по-прежнему сидела на диване спиной к нему и обхватив руками колени.
-Что за ересь ты несёшь ... – пробормотал он, собирая осколки разбитой бутылки. – Смотри, что я сделал из-за тебя ...
- А хочешь, я буду с ним встречаться? – спросила я, не обращая никакого внимания на его слова. – Хочешь? Я стану девушкой твоего младшего брата, если ты, прямо здесь, прямо сейчас, поцелуешь меня!
Я сидела к нему спиной. Я не ждала ничего. Мне было безразлично, даже если он засмеётся. А как ещё бывает, если признаваться в любви со злости?
-Да что ты болтаешь! – вскричал он. Подскочил ко мне, схватил за плечи, развернул к себе лицом и крепко встряхнул.
-Что с тобой, очнись!
Он пытался поймать мой взгляд.
-У тебя похоже, ещё алкоголь из головы не выветрился ... Слышала бы ты себя со стороны, такую чушь несёшь ...
Мне хотелось броситься ему на шею и зарыдать. Но вместо этого я с яростью оттолкнула его руки, лежащие на моих плечах, и вскочила с дивана.
-Отвали от меня, – процедила я сквозь зубы, а хотелось просто взмолиться, как в дешёвой мелодраме: «Уходи! Оставь мою жизнь! Хватит смотреть таким сочувственным взглядом, хватит меня мучить!» Он прав, я несу полную чушь, не только снаружи, но и внутри, у себя в голове. Может, во всём виноват алкоголь. А может, это я так глушу свои настоящие, истинные мысли, которые меня пугают. На самом деле мне не хочется, чтобы он уходил – из этой комнаты или из моей жизни. Мне хочется, чтобы он подошёл ближе, чтобы обнял меня и ...
-Тебе это нравится, да? – неожиданно спросил он. – Издеваться над людьми? Ставить их в неловкое положение, а потом посмеиваться про себя. А тебе никогда не приходило в голову, что человек может на самом деле что-то чувствовать?
Я вздрогнула от этих слов. О чём он? О каком человеке речь?.. Не может быть ...
-Чёрт побери, я рад, что такая, как ты, не станет девушкой моего брата!
... Не может быть, чтобы он говорил о самом себе ...
Из-за дверей послышались шаги, смех и голоса – звуки гулко разносились по длинным школьным коридорам. Ещё минута – и вся компания снова будет здесь. Несколько мгновений мы стояли, замерев, посреди комнаты, и пристально глядя друг другу в глаза. Потом он опустил взгляд на осколки разбитой бутылки, которые всё ещё держал в руках. Молча развернувшись, он ушёл, чтобы выбросить их. Я подошла к окну и вцепилась руками в подоконник – так, что побелели костяшки пальцев.
Первое утро Нового года встретило меня слепящим светом. Солнце отражалось от нетронутого снега и било сквозь широкое окно. Мы специально застелили матрасами пол одного из классов, и теперь все спали там. Я оглядела комнату: никто, кроме меня, ещё не просыпался. Интересно, который час? Рядом спал Младший. Я впервые увидела его лицо в момент сна, оно выглядело усталым и напоминало лицо ребёнка, уснувшего после целого дня пребывания в парке развлечений.
Осторожно пробравшись мимо спящих, я вышла в школьный коридор. Только тогда до меня дошло, что в комнате не было Старшего. Возможно, он вообще не ложился спать. А, может, уже уехал к жене и дочери.
Вот и хорошо. Отлично. Пошёл он к чёрту.
Я оделась и вышла на улицу. Кругом лежали непритоптанные сугробы снега, все тропинки замело, и дорога к мосту оказалась длиннее, чем я рассчитывала. По пути мне попалось всего несколько редких прохожих. Едкий мороз пощипывал лицо. Интересно всё же, сколько сейчас на часах? По ощущениям, утро, но кто может сказать наверняка?
Пока я шла, в голове у меня постепенно прояснялось. В памяти всплыли все детали вчерашнего вечера, особенно разговор со Старшим. Если эту истерику можно назвать разговором, конечно. Раздражение сменилось чувством стыда.
Зачем я наговорила ему такого? Что он теперь про меня будет думать? Где он сейчас ... И что означали его странные слова ...
«... А тебе никогда не приходило в голову, что человек может на самом деле что-то чувствовать?..»
Я подошла к мосту, вытоптав дорожку в снегу. Белый покров застелил собой реку, укрыл железные конструкции моста. Чёрное и белое, застывшее в тишине и неподвижности, словно и не было никогда людей. Это состояние захватило меня, будто втянуло в себя, и я не сразу поняла, что за моей спиной кто-то стоит. Обернувшись, я увидела Старшего. Его чёрная куртка и шапка тоже вписывались в картину неподвижного безмолвия. Но Старший недолго молчал.
-Прости меня за вчерашнее, – сказал он. – Я не должен был так говорить и быть таким грубым.
-Я сама виновата.
-Ты просто слишком много выпила. Это бывает. Давай забудем об этом и не станем больше вспоминать.
Я молчала. Да и что мне было сказать ему? Сейчас-то я уже не была пьяна и понимала, насколько глупо будут выглядеть любые мои слова и объяснения, даже самые правдивые и искренние.
Он подошёл ближе и рукой в перчатке коснулся моего плеча.
-Забудем обо всём, ладно?
Я посмотрела ему в глаза.
-Когда ты говорил, что человек может на самом деле что-то чувствовать, кого ты имел в виду?..
Я вовсе не ждала от него правдивого ответа. Более того, я была уверена, что он сейчас переведёт разговор на другую тему или притворится, что не помнит собственных слов. Но тишина в ответ длилась дольше, чем должна была.
-Я говорил о самом себе, – негромко произнёс он, глядя на снежный горизонт. – Со дня твоего первого приезда, я всё время искал повод тебя увидеть, а когда не мог, то чувствовал себя каким-то ... потерянным. А что касается идеи пригласить тебя на Новый год ... она была изначально моей, но мой братишка, конечно, об этом не догадался. А та работа, из-за которой я остался в городе и не поехал в деревню вместе с семьёй ... В общем, мне было необязательно на неё соглашаться, но я всё равно сделал это.
И ещё. Так вышло, что слова, которые ты сказала вчера, были теми, что я хотел услышать от тебя уже очень давно ...
Я втянула в лёгкие морозный воздух, собираясь заговорить, но он остановил меня.
-Не надо. Молчи. Неважно, сказала ли ты это под влиянием спиртного, или твои слова были всерьёз, но сейчас нам обоим лучше замолчать. Ты молодая, но умная девушка, вдумайся в то, что я сейчас скажу. Нужно остановить это сейчас, в самом начале, пока мы не наделали глупостей, о которых потом будем сильно жалеть. Пойми меня ... Ты ведь знаешь, что мы не можем любить друг друга.
Я опустила голову. Меня охватило горькое отчаяние, ведь я понимала, что он прав. Но как я могла это принять ... Даже во время яростных споров со своей совестью в глубине души я всё же надеялась на то, что он каким-то образом будет со мной.
Скрип удаляющихся шагов вернул меня к реальности. Я отвернулась, чтобы не видеть его чёрную куртку, медленно пропадающую в снежном тумане, и снова стала смотреть на воду, на мост, на небо, на смутные очертания далёких зданий ... К горлу подкатился комок, но я не могла так глупо вести себя сейчас. Вцепившись руками в перила моста, я закричала, что было силы, и крик мой эхом разнёсся над заснеженной рекой, вспугнув неподвижное безмолвие.
Эхо замолчало. Снова тишина. Не слышно даже скрипа снега под его шагами.
Кто-то подошёл ко мне со спины, обнял за плечи и развернул к себе лицом. Чёрная шапка, секундный взгляд в глаза. А потом он поцеловал меня.
Когда наши губы разъединились, я не выдержала: уткнулась лицом в его холодную куртку и разрыдалась, как девочка.
На следующий вечер я уезжала из города. Мне было всё равно, как это выглядит, я просто хотела исчезнуть. Старший уехал ещё утром, и после тех событий у моста мы с ним больше не виделись. Младший всё пытался выяснить, в чём дело и на что я обиделась, но я даже не пыталась найти для него хоть какие-то слова и вела себя, как совершенная свинья. Возможно, я подсознательно желала, чтобы мальчик возненавидел меня и никогда больше не звал в гости. Когда мой поезд тронулся, я закрыла глаза и подумала о том, как было бы прекрасно никогда не вернуться в этот город и никогда больше не увидеть тех, кого я здесь встретила.
Сидя в пустой холодной квартире в одиночестве, я бесконечно грела чай и бесконечно пила его. Но чай не согревал меня. Не согревали тёплые носки и тёплый плед, в который я закуталась по самый нос. Эти вещи были тёплыми, я сама – холодной. Ледяной. Застывшей на ветру.
Он поцеловал меня, снова подумала я. И от этой мысли мне стало ещё больнее.
Январь, февраль, середина марта ... Зима закончилась, как болезнь, рабочие дела занимали все мои мысли, но однажды я всё же проверила почту и обнаружила там письма от Младшего. Я спросила его, зачем он хочет общаться с человеком, который так отвратительно ведёт себя с ним. Он ответил, что я не плохой человек, и он это чувствует. Просто у меня сейчас трудности, но трудности бывают у всех, а потом всё станет хорошо. В целом от его письма веяло несвойственной ему рассудительностью ... неужели мальчик повзрослел? Или я просто ни черта не знала о нём раньше? Мне стало стыдно. Так снова начала завязываться наша переписка, мы обсуждали книги и фильмы, болтали о текущих делах. Я ни разу не спросила его о брате.
Постепенно мне стало казаться, что так и должно быть.
Я не думала никуда больше приезжать, но случилось так, что в конце мая междугородний автобус снова повёз меня знакомым маршрутом.
Всё дело было в том, что в конце мая у Младшего день рождения, и, как я ни пыталась отказаться о приглашения, ссылаясь на занятость по работе, он настаивал, упрашивая меня каждый день, и наконец я сдалась.
Была и ещё одна причина. Вызов.
Вызов, брошенный самой себе. Я хотела убедиться, что всё прошло, что наступило излечение, и даже новая встреча со Старшим ничего не изменит во мне.
Так я снова села на автобус и через четыре часа езды увидела впереди знакомый мост ...
Весна преобразила город до неузнаваемости, а я никогда не видела его в это время года. Молодая зелень, цветущие деревья и ярко-голубое небо были удивительно к лицу этим улицам, домам и мосту над рекой. Странно, но я тоже почувствовала себя намного лучше, будто свидание с весенним городом поставило последнюю точку в моём выздоровлении от зимы и тоски.
Вечеринка по случаю дня рождения Младшего проходила на даче одного из друзей – если не ошибаюсь, на той самой, куда паренёк сбежал, бросив меня на автовокзале в первый мой приезд.
Всё та же компания, знакомые по фесту и Новому году лица. Памятуя о своей неадекватности на Новый год и к чему всё это привело, я старалась пить только сок и минералку. Да и, честно говоря, не было у меня особого желания напиваться и сходить с ума. Казалось, я выросла за эту зиму, повзрослела. И стала совсем не такой, как мои ровесники.
Но в одну глупую игру Младшему всё же удалось меня втянуть. Это были крестики-нолики на большом листе, но смысл заключался не в самой игре, а в том, что после каждого хода открывался потайной кармашек на клеточке, где было написано шуточное задание для игрока. Так, мне пришлось громко кукарекать, ко всеобщей радости компании, Младшему выпало стоять на одной ноге, что в его не слишком трезвом состоянии было трудновато, но парень с честью выдержал испытание.
Но наступил момент, когда в открытом мною очередном кармашке было написано: «Поцелуйте своего партнёра по игре».
Я растерялась. Вокруг раздались сдержанные смешки. Мне почудилось, что я в незнакомом месте и никого не знаю, как в первый день, на фесте.
-Ну, давайте, ребята! – сказал кто-то.
-Может, лучше их наедине оставить? – подсказал другой голос.
-Так ведь можно в щёчку поцеловать, – раздался голос какой-то девушки. На неё шикнули, но я ухватилась за эту реплику, как за спасательный круг.
Подавшись вперёд, я слегка коснулась губами левой щеки Младшего и быстро отстранилась.
-Нуу... – разочарованно прогудели голоса вокруг.
Вдохновлённый поддержкой друзей, Младший обнял меня рукой за шею и притянул к себе. По его глазам я видела, что он уже порядочно набрался. А, значит, последствия могут быть непредсказуемыми.
-Разве так целуют человека, у которого день рождения? – спросил он.
Мне не хотелось его целовать. Ни в день рождения. Никогда вообще.
-Отпусти меня.
Казалось, всё это длилось вечность, но на самом деле прошло всего несколько секунд. Может, и не было ничего страшного в том, чтобы он поцеловал меня. Может, я сама давала ему повод думать, что мы можем стать больше, чем друзьями. Может, он просто был пьян.
Я ощущала на своём лице его горячее дыхание, вобравшее в себя всё, что он успел сегодня выпить, его глаза с трудом фокусировались в одной точке, а рука держала мою шею в мёртвом захвате. Впервые за всё время нашего знакомства он меня не просто раздражал. В тот момент я испытывала к нему настоящее отвращение.
Младший наклонился ниже, приблизив свои губы к плотно сжатым моим. Я хотела зажмурить глаза, но вместо этого распахнула их ещё шире.
-Она сказала: «Отпусти». Ты что, плохо слышишь? Или туго соображаешь!?
В эту же минуту кто-то с силой дёрнул Младшего и оттащил от меня. Я не удержалась и повалилась на траву. Потом села. Я плохо понимала, что происходит.
Тем временем Старший тащил Младшего в угол сада, где находилась колонка для накачивания воды. Со всех сторон раздавались крики:
-Ну всё!
-Не надо!
-Хватит вам!
Подставив голову брата под кран, Старший нажал на рычаг, и струя ледяной воды хлынула вниз, обильно намочив волосы, лицо и шею Младшего. Тот заорал и попытался броситься на старшего брата, но промахнулся, поскольку едва стоял на ногах. Он закричал что-то и снова вскинул руку, шатаясь, но двое друзей подхватили его и увели в дом.
Оставшиеся снаружи пытались спрашивать о чём-то Старшего, но тот молчал. Подошёл ко мне и помог подняться на ноги. Не произнеся при этом ни слова.
«... Ты что, плохо слышишь? Или туго соображаешь!?»
Я вздрогнула, вспомнив, как он сказал это. В интонации его голоса было не раздражение и даже не желание старшего брата приструнить младшего.
Это была ревность.
Никто не поймёт, успокоила я себя. Никто не догадается. Ситуация слишком очевидна: старший брат увидел, что младший напился и позволяет себе лишнее.
-Я хочу домой! – голос мой звучал достаточно громко, чтобы его услышали все, кто находился в саду. Все свидетели.
-Я отвезу тебя на вокзал. Похоже, я здесь единственный, кто в состоянии это сделать, – сказал Старший, обводя глазами компанию.
Все расступились, пропуская нас к калитке. Через десять минут мы уже ехали по дороге, прочь от садовых домиков и навстречу городским строениям.
Нас было только двое – Старший и я.
Когда-то моя мама говорила мне, что нет ничего хуже, чем украсть чужого мужа. Это хуже, чем воровство денег или вещей, потому что ты делаешь других людей по-настоящему несчастными и разрушаешь самое ценное, что может быть у человека, – его семью.
Этим летом я напрочь забыла мамины слова. И некому было мне их напомнить – я ни разу не приехала к родителям и почти не перезванивала, если мне кто-то звонил. Четыре недели отпуска я разбила на короткие отрезки по одной неделе или по нескольку дней, и моя начальница была не слишком этим довольна, но мне было всё равно. Моя подруга – та самая, с кем я делила жильё, – наконец переехала жить к своему парню, и квартира осталась полностью в моём распоряжении.
Он участвовал в подготовке летнего рок-фестиваля, проводившегося недалеко от моего города. Его жена и дочка уехали на море.
Это лето было нашим, и больше ничьим. Мы не думали ни о чём, ничего друг у друга не спрашивали, не пытались понять, как будем жить дальше, когда лето закончится. Мы просто были друг у друга: я – у него, а он – у меня.
И всё остальное не имело значения.
Что касается Младшего, то он всё же сумел вымолить у меня прощение за своё мерзкое поведение тогда, на даче. Мне было просто слишком хорошо тем летом, чтобы злиться на глупого мальчишку и его нетрезвые выходки. К тому же, мы посоветовались и решили, что разрыв отношений с Младшим может выглядеть подозрительно. Так, я изредка переписывалась с ним, и он без конца просил у меня прощения и говорил, будто не соображал, что делал, потому что я ему действительно очень нравилась и до сих пор нравлюсь, но никогда, ни за что больше подобного не повторится. И всё в таком духе. Я же в ответ объясняла, что сейчас не хочу никаких новых отношений с кем бы то ни было, поскольку в прошлом у меня была сердечная рана, которая до сих пор не зажила.
Однажды поздно вечером Младший написал мне: «Я не знаю, кто был тот человек, сделавший тебе больно, но если я его когда-нибудь встречу, он дорого заплатит за твои слёзы. Но если ты попросишь, я его не трону. Я буду ждать, пока ты сможешь полюбить меня».
Я отвернулась от монитора и посмотрела на моего любимого, мирно спавшего после долгого дня. И мне впервые за всё лето стало так печально. Словно я наконец осознала истинное положение вещей, но принять это и всё изменить, пока не поздно, было выше моих сил. Наверное, это было не по плечу даже нам двоим.
С наступлением осени я стала наведываться в город, где жил мой любимый. Причина была проста: нам нужно было видеться, не навлекая подозрений. Приехать ко мне он уже не мог, стало быть, я приехала к нему. Но всё было иначе, чем летом, совсем иначе. Во время своих приездов я по-прежнему жила у Младшего, ведь, согласно «официальной версии», приезжала в гости именно к нему. Мы встречались в общих компаниях, он старался как можно чаще заезжать к брату, но всё равно нам ни разу не удалось остаться наедине. Это была пытка. Мы боялись, что нас раскроют, и не могли даже улучить момент, чтобы поцеловаться тайком.
Но всё равно, это было лучше, чем ничего. Мы оба понимали это. Лучше, чем томиться в разных городах в ожидании счастливого случая.
Но постепенно эти отношения изматывали нас. Я знала, что он любит жену и никогда не бросит дочку, и я ничего от него не хотела. Или только убеждала себя? Он знал, что не может вечно держать меня рядом, а должен однажды отпустить и предоставить мне право на новую жизнь. Без него. Мне было даже страшно такое представить.
Однажды – о чудо! – нам выпал случай побыть наедине. Получилось это, правда, не чудесным образом, а довольно печальным. Впрочем, с нашей любовью, построенной на обмане, нам было не так уж удивительно радоваться чужим бедам. Так я подумала тогда, и мне снова стало тяжело на душе.
С утра Младшему позвонил его лучший друг: сказал, что упал и не может встать на ногу, подозревает перелом. Убегая к нему, Младший сказал, что если не вернётся до вечера, то позвонит брату и попросит его приехать, чтобы проводить меня на вокзал. В этом не было нужды – я сама позвонила любимому, как только за Младшим закрылась дверь. Неизвестно, во сколько вернётся Младший, но несколько часов мы побудем вдвоём. Он скажет жене, что у него срочное дело, мы уедем на его машине туда, где нас никто не заметит, не узнает, не раскроет наши секреты.
Мне нужно было многое сказать человеку, которого я люблю ...
Мы поговорили обо всём. Хотя, в основном говорила я, а он по большей части молчал. Но я понимала его молчание. Потом я попросила отвести меня на берег реки. Он не спросил, почему, и молча завёл мотор.
Шёл дождь, рвал тучи ветер. Небо казалось неприкаянным, заблудившимся.
Мы стояли на набережной и глядели на серые волны, бьющиеся о каменное основание моста. Даже в такую погоду я всем сердцем любила этот город.
Не могла не любить.
Становилось нестерпимо зябко. Нужно было возвращаться. Ему – к жене и ребёнку, мне – к его младшему брату. Но появилась ещё одна деталь в нашей безумной пьесе. Я сказала ему, что беременна. Это была правда. Как и то, что ребёнок – его.
Я по-прежнему ничего не хотела от этого мужчины. Или по-прежнему убеждала себя, что это так?.. Мне было достаточно того, что он был в моей жизни, достаточно, что я люблю его, и мне было неважно, что там будет дальше и чем всё закончится. Даже если всё закончится очень плохо.
-Пойдём в машину, – сказал он, – тут холодно, а это плохо для тебя и для ребёнка.
-Я не хочу, чтобы ты бросал семью. И вообще, это как карусель – заведёшь и не остановишь ...
Я была явно не в себе и несла чёрт знает что. Он подошёл ближе и обнял.
Мне хотелось плакать. А ещё кричать, топать ногами и махать кулаками в воздухе, словно это могло что-то изменить. Взрослые ведь люди, надо было с самого начала головой думать. Так сказала бы моя мама. А не другими местами, добавил бы мой папа.
Внезапно дождь кончился. Я подняла глаза к небу и увидела радугу. Двойную, широкую и яркую. Она висела над нашими головами волшебным небесным мостом, простираясь над городом и далеко за его пределы. Никто не знает, где начинается и кончается радуга, есть ли у неё края и границы.
-Пусть это просто будет, – сказала я, и он кивнул.
Пусть будет, как радуга над городом: все видят, но никто не знает, где её начало и где конец. А если радуга повиснет над одним-единственным домом или над одной парой, целующейся на мокром от дождя мосту, никто ничего не поймёт. Просто не заметит.
Никто ничего не узнает.
Так что пусть это просто будет ...
Пока не пройдёт.
30.07–10.08.2010г.
Со Старшим мы виделись только один раз и всего на несколько минут, когда он приехал к брату за какими-то своими дисками. Он выглядел усталым, напряжённым и мало похожим на самого себя летом. У меня хватило духу спросить, что случилось. «Много работы, мало сна», – ответил он и слегка улыбнулся, но улыбка казалось грустной. Когда он ушёл, я на секунду закрыла глаза и помолилась, чтобы у него всё было хорошо. И у его семьи тоже ... да ...
А в ноябре на меня саму навалилась куча работы, домой я возвращалась поздно, часто приезжала в офис по выходным и порой даже забывала проверить почту или ответить на смс-сообщения. Дни бежали с сумасшедшей скоростью, текущие дела полностью заслоняли собой все мысли. Порой я видела Старшего во сне, где он выглядел таким же грустным и усталым, как в нашу последнюю встречу, но после пробуждения сны забывались. Оставалось только чувство тревоги, стирающееся под грузом будничных и более реальных проблем.
В начале декабря, рано утром, когда я пила кофе и собиралась на работу, неожиданно зазвонил мой сотовый. Меня охватило беспокойство, поскольку я не представляла, кто и зачем мог позвонить в такую рань. Если это по работе, то почему бы им не подождать, пока я приеду? А если что-то случилось у родителей?.. Внутри у меня всё похолодело.
Когда я взяла телефон в руки и взглянула на экран, беспокойство сменилось удивлением. Холод в животе превратился в жар на щеках. Звонил Старший.
Его номер до сих пор был сохранён в памяти моего телефона, но никто из нас ни разу не звонил другому – да и зачем нам было это делать – и единственные смс-ки, которые мы отправили, были в тот день, когда я приехала домой на поезде-экспрессе, а он спросил, всё ли благополучно.
Что же случилось теперь?
-Алло?
-Привет. Узнала?
-Конечно. Твой номер у меня определяется.
-Да, точно ... Я же сам его тебе давал. Как ты?
-Всё нормально. Много работы сейчас. А у тебя?
-Уже получше стало. Слушай ...
-Да?
-Я на самом-то деле звоню из-за брата. Ну, можно сказать, вместо него.
-А что случилось?
-С ним-то ничего, просто он боится.
-Чего?
-Что ты его пошлёшь куда-нибудь, или уже послала. Ты ведь перестала с ним общаться в последнее время, на сообщения не отвечаешь, а звонить тебе он уже боится. Думает, ты на него до сих пор в обиде из-за той истории, или нашла себе парня в своём городе.
Я впала в ступор на секунду, обдумывая услышанное.
-Но ведь это неправда.
-Что неправда: про обиду или про парня?
-И то, и другое, а почему ты спрашиваешь у меня всё это?
Он нервно засмеялся, чем немало озадачил меня.
-Я же сказал, что звоню по просьбе брата. Это всё интересует его, а не меня, и к тому же, он очень хочет тебя снова увидеть. Кстати, а у тебя есть какие-нибудь планы на Новый год? – неожиданно спросил Старший.
Я решила, что мне лучше пока посидеть на стуле, поскольку этот человек сегодня, по всей видимости, решил засыпать меня странными вопросами. Прежде я за ним такого не замечала, может, он и правда беспокоится о младшем брате? А, может, он решил ... как бы сказать? Посодействовать тому, чтобы мы с Младшим стали парой? Надеюсь, что нет ...
-Обычно я езжу к родителям на Новый год и остаюсь у них на несколько дней или даже на неделю.
-А не хочешь приехать к нам? Рановато говорить в начале декабря, но мой братец ещё не скоро решится спросить это, а у тебя потом могут появиться другие планы. Ну, что скажешь?
-А где отмечать будете?
-Не поверишь, в родной бывшей школе! Помнишь, ты приходила на репетицию туда? Народу будет немного и все свои, ты их знаешь. Даже я к вам присоединюсь после двенадцати.
-А я думала, ты Новый год дома встречаешь.
-Не всегда. Например, в этот раз у меня работа, а мои в деревне будут. Значит, решено? Ты согласна?
-Если меня не заставят работать 31 декабря ... Конечно, с радостью приеду!
-Вот и хорошо. Значит, я могу успокоить моего истомившегося братца, что всё в порядке?
-Да, конечно, передавай ему привет и что я постараюсь дать о себе знать поскорее.
-Замётано. Пока.
-Пока.
Он отключился, а я ещё несколько минут сидела и смотрела на погасший экран телефона. Разговор со Старшим обескуражил меня, и не только содержанием, но и общим тоном, интонациями голоса моего собеседника. Он был более оживлён, более разговорчив и развязен, чем обычно. Точнее, чем я привыкла его видеть – но кто сказал, что я знаю этого мужчину хорошо? Мы виделись несколько раз в жизни и почти ни разу не говорили долго друг с другом. Что я могу о нём знать? И всё же, его поведение показалось мне каким-то нарочитым, мало свойственным ему. Я отогнала дурацкую мысль.
Взгляд мой упал на часы. Опаздываю! Через пять минут я пулей вылетела из квартиры.
Моё пророчество получилось не совсем верным: последним рабочим днём в декабре оказалось тридцатое. Прибежав домой около шести, я наскоро поужинала тем, что оставалось у нас в холодильнике (моя подруга уже два дня как уехала к своим родителям), затем схватила заранее собранную сумку с вещами и подарками и поспешила на свой автобус.
Казалось, на всей земле идёт снег. Он кружился в тёмно-синем вечернем небе, над крышами, проводами, над жёлтыми огоньками окон, над полями и деревьями ... Я будто впервые за всё это время увидела снег, впервые заметила его.
И город, когда я въехала в него по мосту, был весь засыпан белым. Белое, чёрно-синее, жёлтое, красно-зелёное ... Снег, небо и вода под мостом, огни фонарей на столбах и сияние множества окошек, неоновый свет рекламных вывесок и праздничных гирлянд ... Обычный город, закутавшийся в снежный вечер и украшенный к Новому году. Необычный город, в который меня позвали на праздник и в котором ждут моего приезда. Город, где живёт человек, которого я люблю.
Младший ждал меня на вокзале. Воодушевлённая поездкой и необычайно светлым настроением, я крепко обняла его при встрече. Неожиданно для самой себя, если честно. Младший тоже удивился, но было видно, что он рад.
Закинув на плечо мою сумку, он взял меня за руку.
-Здесь скользко, я два раза чуть не грохнулся. Держись крепче, чтобы не улететь.
Я посмотрела на далёкие огни в лёгкой снежной дымке. «Улечу, если завтра увижу твоего брата», – почему-то подумалось мне.
Последний день декабря прошёл в весёлых хлопотах, беготне и спешке. К вечеру я чувствовала себя усталой, возможно, ещё наложилась измотанность рабочими буднями. Но праздник исцелил душевную усталость, а выпитый алкоголь подарил всему телу приятный покой и блаженство. Перевалило за полночь, давно отзвучал бой курантов, были сожжены листочки с желаниями и выпито шампанское. Все уже устроились поудобнее, кто-то негромко бренчал на гитаре, кто-то болтал, кто-то целовался, кто-то соревновался в бестолковых конкурсах вроде отгадывания пантомимы ... Я сидела неподалёку от Младшего, отрешённо прислонившись к стене и блаженно улыбаясь. Мне было просто хорошо. Ничего не хотелось: ни делать, ни чувствовать, ни знать ... Я утонула в себе, растворилась.
Но пришёл один только человек – и всё разрушилось. Равновесие во мне исчезло. Старший появился незаметно, но я ощутила кожей, что он здесь. Почему-то захотелось убежать. А ведь ещё накануне вечером я с таким светлым чувством ожидала встречи с ним. Что случилось? Я не понимала саму себя. Рука потянулась к стакану и наполнила его. Кто-то заметил, что мне не надо так много пить. Я в ответ засмеялась и осушила стакан залпом. Снова приятная тяжесть и одновременно лёгкость, чудесное ощущение. Кто-то забрал у меня из рук стакан. Сквозь пелену я с трудом разглядела, что это Старший. Отчего-то стало очень смешно, и я опять засмеялась. Братья подхватили меня под руки и повели куда-то. Мои ноги как-то странно шли, и мне казалось, что мы движемся слишком быстро и во всех направлениях одновременно. Они посадили меня на диван. Голова была будто свинцовая, и я уронила её на плечо сидящего рядом. Это оказался Младший. Он обнял меня одной рукой за плечи и тихонько гладил по волосам.
Очнувшись через какое-то время, я не сразу поняла, что к чему. Комната опустела. За окном было темно, но здесь горел свет. На столе – грязная посуда, недоеденное угощение, бутылки, пепельницы. У стены стояла расчехлённая гитара, на полу валялись карты и листочки с зачёркнутыми словами. И – никого, ни одного человека, кроме меня, свернувшейся калачиком на маленьком диване.
Голова моя ещё не прояснилось, зрение до конца не очистилось от тумана. И словно сквозь пелену, до меня донёсся голос:
-Хорошо. Спокойной ночи. Я тоже. С Новым годом. Пока.
Старший стоял у окна и разговаривал по телефону. И никого больше не было в комнате, кроме меня и него. А с кем он говорил по телефону? Понятное дело, с женой. С кем же ещё?
Мне снова захотелось выпить, и чего-нибудь покрепче, но вместо этого я спросила:
-А где все?
Он вздрогнул и обернулся.
-О, ты проснулась. А мы думали, так и проспишь до утра. Все на улице – пускают фейерверки и кидаются снежками. Самое подходящее занятие в три часа ночи, – он улыбнулся.
-А ты почему не с ними?
-Мне нужно было позвонить.
-Ну вот, позвонил, теперь иди! – я чувствовала, как раздражение растёт во мне, вырываясь из границ моего сознания.
Он оставался спокоен, чем немало удивил меня. Возможно, решил, что я ещё пьяна и неадекватна. Если бы он знал ...
-А кто же тогда останется с тобой? Но, если ты себя нормально чувствуешь, можем пойти на улицу вместе. Пойдём?
-Не хочу.
Я отвернулась от него, обхватив колени руками. Я хотела, чтобы он ушёл – из этой комнаты, из моих мыслей, из моей жизни. Просто пусть убирается к чёрту и оставит меня в покое.
-Ладно, – спокойно сказал он. – Раз уж мы здесь вдвоём, можем спокойно поговорить. Давно хочу спросить у тебя кое-что, можно?
-Валяй, – сказала я безразличным голосом. Мне стало очевидно, что он никуда не уйдёт.
-Твоё общение с моим братом ... для тебя это всерьёз?
Я молчала, не вполне понимая, о чём он. Старший продолжил:
- То есть, я хочу понять, как ты к нему относишься? Что он для тебя значит?..
Меня пробила дрожь. Не ожидала я такого вопроса, хотя следовало, чёрт возьми, ожидать, причём уже давно. И что прикажете на него ответить?
Я разозлилась не на шутку. Какого чёрта он появился в моей жизни!? Вместе со своей звукорежиссёрской аппаратурой, милой семьёй, женой и дочуркой, дурацкими разговорами и непрошенной заботой, а теперь он ещё пытается свести меня со своим младшим братишкой! Какая идиллия! Рыдаю от умиления!
Я стиснула кулаки. Хотелось заорать на него, но сдержалась.
Он подошёл к столу и забрал несколько пустых бутылок, намереваясь выбросить их.
-Наверное, ты не хочешь говорить об этом со мной ... Лучше вам обсудить всё вдвоём ...
Я набрала в лёгкие побольше воздуха, но слова, вырвавшиеся изнутри, были совсем не теми, что я собиралась сказать.
-Если ты хочешь знать, буду ли я встречаться с твоим братом, ответ – нет.
Если хочешь знать, почему, ответ – я люблю другого.
Если хочешь знать, кого, ответ – ТЕБЯ!
Последнее слово я произнесла громко и отчётливо, и в наступившей затем тишине услышала, как звякнула и разбилась пустая бутылка. Выпавшая на пол из его рук.
Несколько долгих секунд длилась новая тишина. Возможно, она не была тишиной в полном смысле, ведь с улицы доносились голоса и смех, но это было там, за пределами. А здесь, для нас двоих, наступила тишина.
Потом я услышала, как тихо зазвенели осколки бутылки, когда он стал их собирать. Я ничего не видела, потому что по-прежнему сидела на диване спиной к нему и обхватив руками колени.
-Что за ересь ты несёшь ... – пробормотал он, собирая осколки разбитой бутылки. – Смотри, что я сделал из-за тебя ...
- А хочешь, я буду с ним встречаться? – спросила я, не обращая никакого внимания на его слова. – Хочешь? Я стану девушкой твоего младшего брата, если ты, прямо здесь, прямо сейчас, поцелуешь меня!
Я сидела к нему спиной. Я не ждала ничего. Мне было безразлично, даже если он засмеётся. А как ещё бывает, если признаваться в любви со злости?
-Да что ты болтаешь! – вскричал он. Подскочил ко мне, схватил за плечи, развернул к себе лицом и крепко встряхнул.
-Что с тобой, очнись!
Он пытался поймать мой взгляд.
-У тебя похоже, ещё алкоголь из головы не выветрился ... Слышала бы ты себя со стороны, такую чушь несёшь ...
Мне хотелось броситься ему на шею и зарыдать. Но вместо этого я с яростью оттолкнула его руки, лежащие на моих плечах, и вскочила с дивана.
-Отвали от меня, – процедила я сквозь зубы, а хотелось просто взмолиться, как в дешёвой мелодраме: «Уходи! Оставь мою жизнь! Хватит смотреть таким сочувственным взглядом, хватит меня мучить!» Он прав, я несу полную чушь, не только снаружи, но и внутри, у себя в голове. Может, во всём виноват алкоголь. А может, это я так глушу свои настоящие, истинные мысли, которые меня пугают. На самом деле мне не хочется, чтобы он уходил – из этой комнаты или из моей жизни. Мне хочется, чтобы он подошёл ближе, чтобы обнял меня и ...
-Тебе это нравится, да? – неожиданно спросил он. – Издеваться над людьми? Ставить их в неловкое положение, а потом посмеиваться про себя. А тебе никогда не приходило в голову, что человек может на самом деле что-то чувствовать?
Я вздрогнула от этих слов. О чём он? О каком человеке речь?.. Не может быть ...
-Чёрт побери, я рад, что такая, как ты, не станет девушкой моего брата!
... Не может быть, чтобы он говорил о самом себе ...
Из-за дверей послышались шаги, смех и голоса – звуки гулко разносились по длинным школьным коридорам. Ещё минута – и вся компания снова будет здесь. Несколько мгновений мы стояли, замерев, посреди комнаты, и пристально глядя друг другу в глаза. Потом он опустил взгляд на осколки разбитой бутылки, которые всё ещё держал в руках. Молча развернувшись, он ушёл, чтобы выбросить их. Я подошла к окну и вцепилась руками в подоконник – так, что побелели костяшки пальцев.
Первое утро Нового года встретило меня слепящим светом. Солнце отражалось от нетронутого снега и било сквозь широкое окно. Мы специально застелили матрасами пол одного из классов, и теперь все спали там. Я оглядела комнату: никто, кроме меня, ещё не просыпался. Интересно, который час? Рядом спал Младший. Я впервые увидела его лицо в момент сна, оно выглядело усталым и напоминало лицо ребёнка, уснувшего после целого дня пребывания в парке развлечений.
Осторожно пробравшись мимо спящих, я вышла в школьный коридор. Только тогда до меня дошло, что в комнате не было Старшего. Возможно, он вообще не ложился спать. А, может, уже уехал к жене и дочери.
Вот и хорошо. Отлично. Пошёл он к чёрту.
Я оделась и вышла на улицу. Кругом лежали непритоптанные сугробы снега, все тропинки замело, и дорога к мосту оказалась длиннее, чем я рассчитывала. По пути мне попалось всего несколько редких прохожих. Едкий мороз пощипывал лицо. Интересно всё же, сколько сейчас на часах? По ощущениям, утро, но кто может сказать наверняка?
Пока я шла, в голове у меня постепенно прояснялось. В памяти всплыли все детали вчерашнего вечера, особенно разговор со Старшим. Если эту истерику можно назвать разговором, конечно. Раздражение сменилось чувством стыда.
Зачем я наговорила ему такого? Что он теперь про меня будет думать? Где он сейчас ... И что означали его странные слова ...
«... А тебе никогда не приходило в голову, что человек может на самом деле что-то чувствовать?..»
Я подошла к мосту, вытоптав дорожку в снегу. Белый покров застелил собой реку, укрыл железные конструкции моста. Чёрное и белое, застывшее в тишине и неподвижности, словно и не было никогда людей. Это состояние захватило меня, будто втянуло в себя, и я не сразу поняла, что за моей спиной кто-то стоит. Обернувшись, я увидела Старшего. Его чёрная куртка и шапка тоже вписывались в картину неподвижного безмолвия. Но Старший недолго молчал.
-Прости меня за вчерашнее, – сказал он. – Я не должен был так говорить и быть таким грубым.
-Я сама виновата.
-Ты просто слишком много выпила. Это бывает. Давай забудем об этом и не станем больше вспоминать.
Я молчала. Да и что мне было сказать ему? Сейчас-то я уже не была пьяна и понимала, насколько глупо будут выглядеть любые мои слова и объяснения, даже самые правдивые и искренние.
Он подошёл ближе и рукой в перчатке коснулся моего плеча.
-Забудем обо всём, ладно?
Я посмотрела ему в глаза.
-Когда ты говорил, что человек может на самом деле что-то чувствовать, кого ты имел в виду?..
Я вовсе не ждала от него правдивого ответа. Более того, я была уверена, что он сейчас переведёт разговор на другую тему или притворится, что не помнит собственных слов. Но тишина в ответ длилась дольше, чем должна была.
-Я говорил о самом себе, – негромко произнёс он, глядя на снежный горизонт. – Со дня твоего первого приезда, я всё время искал повод тебя увидеть, а когда не мог, то чувствовал себя каким-то ... потерянным. А что касается идеи пригласить тебя на Новый год ... она была изначально моей, но мой братишка, конечно, об этом не догадался. А та работа, из-за которой я остался в городе и не поехал в деревню вместе с семьёй ... В общем, мне было необязательно на неё соглашаться, но я всё равно сделал это.
И ещё. Так вышло, что слова, которые ты сказала вчера, были теми, что я хотел услышать от тебя уже очень давно ...
Я втянула в лёгкие морозный воздух, собираясь заговорить, но он остановил меня.
-Не надо. Молчи. Неважно, сказала ли ты это под влиянием спиртного, или твои слова были всерьёз, но сейчас нам обоим лучше замолчать. Ты молодая, но умная девушка, вдумайся в то, что я сейчас скажу. Нужно остановить это сейчас, в самом начале, пока мы не наделали глупостей, о которых потом будем сильно жалеть. Пойми меня ... Ты ведь знаешь, что мы не можем любить друг друга.
Я опустила голову. Меня охватило горькое отчаяние, ведь я понимала, что он прав. Но как я могла это принять ... Даже во время яростных споров со своей совестью в глубине души я всё же надеялась на то, что он каким-то образом будет со мной.
Скрип удаляющихся шагов вернул меня к реальности. Я отвернулась, чтобы не видеть его чёрную куртку, медленно пропадающую в снежном тумане, и снова стала смотреть на воду, на мост, на небо, на смутные очертания далёких зданий ... К горлу подкатился комок, но я не могла так глупо вести себя сейчас. Вцепившись руками в перила моста, я закричала, что было силы, и крик мой эхом разнёсся над заснеженной рекой, вспугнув неподвижное безмолвие.
Эхо замолчало. Снова тишина. Не слышно даже скрипа снега под его шагами.
Кто-то подошёл ко мне со спины, обнял за плечи и развернул к себе лицом. Чёрная шапка, секундный взгляд в глаза. А потом он поцеловал меня.
Когда наши губы разъединились, я не выдержала: уткнулась лицом в его холодную куртку и разрыдалась, как девочка.
На следующий вечер я уезжала из города. Мне было всё равно, как это выглядит, я просто хотела исчезнуть. Старший уехал ещё утром, и после тех событий у моста мы с ним больше не виделись. Младший всё пытался выяснить, в чём дело и на что я обиделась, но я даже не пыталась найти для него хоть какие-то слова и вела себя, как совершенная свинья. Возможно, я подсознательно желала, чтобы мальчик возненавидел меня и никогда больше не звал в гости. Когда мой поезд тронулся, я закрыла глаза и подумала о том, как было бы прекрасно никогда не вернуться в этот город и никогда больше не увидеть тех, кого я здесь встретила.
Сидя в пустой холодной квартире в одиночестве, я бесконечно грела чай и бесконечно пила его. Но чай не согревал меня. Не согревали тёплые носки и тёплый плед, в который я закуталась по самый нос. Эти вещи были тёплыми, я сама – холодной. Ледяной. Застывшей на ветру.
Он поцеловал меня, снова подумала я. И от этой мысли мне стало ещё больнее.
Январь, февраль, середина марта ... Зима закончилась, как болезнь, рабочие дела занимали все мои мысли, но однажды я всё же проверила почту и обнаружила там письма от Младшего. Я спросила его, зачем он хочет общаться с человеком, который так отвратительно ведёт себя с ним. Он ответил, что я не плохой человек, и он это чувствует. Просто у меня сейчас трудности, но трудности бывают у всех, а потом всё станет хорошо. В целом от его письма веяло несвойственной ему рассудительностью ... неужели мальчик повзрослел? Или я просто ни черта не знала о нём раньше? Мне стало стыдно. Так снова начала завязываться наша переписка, мы обсуждали книги и фильмы, болтали о текущих делах. Я ни разу не спросила его о брате.
Постепенно мне стало казаться, что так и должно быть.
Я не думала никуда больше приезжать, но случилось так, что в конце мая междугородний автобус снова повёз меня знакомым маршрутом.
Всё дело было в том, что в конце мая у Младшего день рождения, и, как я ни пыталась отказаться о приглашения, ссылаясь на занятость по работе, он настаивал, упрашивая меня каждый день, и наконец я сдалась.
Была и ещё одна причина. Вызов.
Вызов, брошенный самой себе. Я хотела убедиться, что всё прошло, что наступило излечение, и даже новая встреча со Старшим ничего не изменит во мне.
Так я снова села на автобус и через четыре часа езды увидела впереди знакомый мост ...
Весна преобразила город до неузнаваемости, а я никогда не видела его в это время года. Молодая зелень, цветущие деревья и ярко-голубое небо были удивительно к лицу этим улицам, домам и мосту над рекой. Странно, но я тоже почувствовала себя намного лучше, будто свидание с весенним городом поставило последнюю точку в моём выздоровлении от зимы и тоски.
Вечеринка по случаю дня рождения Младшего проходила на даче одного из друзей – если не ошибаюсь, на той самой, куда паренёк сбежал, бросив меня на автовокзале в первый мой приезд.
Всё та же компания, знакомые по фесту и Новому году лица. Памятуя о своей неадекватности на Новый год и к чему всё это привело, я старалась пить только сок и минералку. Да и, честно говоря, не было у меня особого желания напиваться и сходить с ума. Казалось, я выросла за эту зиму, повзрослела. И стала совсем не такой, как мои ровесники.
Но в одну глупую игру Младшему всё же удалось меня втянуть. Это были крестики-нолики на большом листе, но смысл заключался не в самой игре, а в том, что после каждого хода открывался потайной кармашек на клеточке, где было написано шуточное задание для игрока. Так, мне пришлось громко кукарекать, ко всеобщей радости компании, Младшему выпало стоять на одной ноге, что в его не слишком трезвом состоянии было трудновато, но парень с честью выдержал испытание.
Но наступил момент, когда в открытом мною очередном кармашке было написано: «Поцелуйте своего партнёра по игре».
Я растерялась. Вокруг раздались сдержанные смешки. Мне почудилось, что я в незнакомом месте и никого не знаю, как в первый день, на фесте.
-Ну, давайте, ребята! – сказал кто-то.
-Может, лучше их наедине оставить? – подсказал другой голос.
-Так ведь можно в щёчку поцеловать, – раздался голос какой-то девушки. На неё шикнули, но я ухватилась за эту реплику, как за спасательный круг.
Подавшись вперёд, я слегка коснулась губами левой щеки Младшего и быстро отстранилась.
-Нуу... – разочарованно прогудели голоса вокруг.
Вдохновлённый поддержкой друзей, Младший обнял меня рукой за шею и притянул к себе. По его глазам я видела, что он уже порядочно набрался. А, значит, последствия могут быть непредсказуемыми.
-Разве так целуют человека, у которого день рождения? – спросил он.
Мне не хотелось его целовать. Ни в день рождения. Никогда вообще.
-Отпусти меня.
Казалось, всё это длилось вечность, но на самом деле прошло всего несколько секунд. Может, и не было ничего страшного в том, чтобы он поцеловал меня. Может, я сама давала ему повод думать, что мы можем стать больше, чем друзьями. Может, он просто был пьян.
Я ощущала на своём лице его горячее дыхание, вобравшее в себя всё, что он успел сегодня выпить, его глаза с трудом фокусировались в одной точке, а рука держала мою шею в мёртвом захвате. Впервые за всё время нашего знакомства он меня не просто раздражал. В тот момент я испытывала к нему настоящее отвращение.
Младший наклонился ниже, приблизив свои губы к плотно сжатым моим. Я хотела зажмурить глаза, но вместо этого распахнула их ещё шире.
-Она сказала: «Отпусти». Ты что, плохо слышишь? Или туго соображаешь!?
В эту же минуту кто-то с силой дёрнул Младшего и оттащил от меня. Я не удержалась и повалилась на траву. Потом села. Я плохо понимала, что происходит.
Тем временем Старший тащил Младшего в угол сада, где находилась колонка для накачивания воды. Со всех сторон раздавались крики:
-Ну всё!
-Не надо!
-Хватит вам!
Подставив голову брата под кран, Старший нажал на рычаг, и струя ледяной воды хлынула вниз, обильно намочив волосы, лицо и шею Младшего. Тот заорал и попытался броситься на старшего брата, но промахнулся, поскольку едва стоял на ногах. Он закричал что-то и снова вскинул руку, шатаясь, но двое друзей подхватили его и увели в дом.
Оставшиеся снаружи пытались спрашивать о чём-то Старшего, но тот молчал. Подошёл ко мне и помог подняться на ноги. Не произнеся при этом ни слова.
«... Ты что, плохо слышишь? Или туго соображаешь!?»
Я вздрогнула, вспомнив, как он сказал это. В интонации его голоса было не раздражение и даже не желание старшего брата приструнить младшего.
Это была ревность.
Никто не поймёт, успокоила я себя. Никто не догадается. Ситуация слишком очевидна: старший брат увидел, что младший напился и позволяет себе лишнее.
-Я хочу домой! – голос мой звучал достаточно громко, чтобы его услышали все, кто находился в саду. Все свидетели.
-Я отвезу тебя на вокзал. Похоже, я здесь единственный, кто в состоянии это сделать, – сказал Старший, обводя глазами компанию.
Все расступились, пропуская нас к калитке. Через десять минут мы уже ехали по дороге, прочь от садовых домиков и навстречу городским строениям.
Нас было только двое – Старший и я.
Когда-то моя мама говорила мне, что нет ничего хуже, чем украсть чужого мужа. Это хуже, чем воровство денег или вещей, потому что ты делаешь других людей по-настоящему несчастными и разрушаешь самое ценное, что может быть у человека, – его семью.
Этим летом я напрочь забыла мамины слова. И некому было мне их напомнить – я ни разу не приехала к родителям и почти не перезванивала, если мне кто-то звонил. Четыре недели отпуска я разбила на короткие отрезки по одной неделе или по нескольку дней, и моя начальница была не слишком этим довольна, но мне было всё равно. Моя подруга – та самая, с кем я делила жильё, – наконец переехала жить к своему парню, и квартира осталась полностью в моём распоряжении.
Он участвовал в подготовке летнего рок-фестиваля, проводившегося недалеко от моего города. Его жена и дочка уехали на море.
Это лето было нашим, и больше ничьим. Мы не думали ни о чём, ничего друг у друга не спрашивали, не пытались понять, как будем жить дальше, когда лето закончится. Мы просто были друг у друга: я – у него, а он – у меня.
И всё остальное не имело значения.
Что касается Младшего, то он всё же сумел вымолить у меня прощение за своё мерзкое поведение тогда, на даче. Мне было просто слишком хорошо тем летом, чтобы злиться на глупого мальчишку и его нетрезвые выходки. К тому же, мы посоветовались и решили, что разрыв отношений с Младшим может выглядеть подозрительно. Так, я изредка переписывалась с ним, и он без конца просил у меня прощения и говорил, будто не соображал, что делал, потому что я ему действительно очень нравилась и до сих пор нравлюсь, но никогда, ни за что больше подобного не повторится. И всё в таком духе. Я же в ответ объясняла, что сейчас не хочу никаких новых отношений с кем бы то ни было, поскольку в прошлом у меня была сердечная рана, которая до сих пор не зажила.
Однажды поздно вечером Младший написал мне: «Я не знаю, кто был тот человек, сделавший тебе больно, но если я его когда-нибудь встречу, он дорого заплатит за твои слёзы. Но если ты попросишь, я его не трону. Я буду ждать, пока ты сможешь полюбить меня».
Я отвернулась от монитора и посмотрела на моего любимого, мирно спавшего после долгого дня. И мне впервые за всё лето стало так печально. Словно я наконец осознала истинное положение вещей, но принять это и всё изменить, пока не поздно, было выше моих сил. Наверное, это было не по плечу даже нам двоим.
С наступлением осени я стала наведываться в город, где жил мой любимый. Причина была проста: нам нужно было видеться, не навлекая подозрений. Приехать ко мне он уже не мог, стало быть, я приехала к нему. Но всё было иначе, чем летом, совсем иначе. Во время своих приездов я по-прежнему жила у Младшего, ведь, согласно «официальной версии», приезжала в гости именно к нему. Мы встречались в общих компаниях, он старался как можно чаще заезжать к брату, но всё равно нам ни разу не удалось остаться наедине. Это была пытка. Мы боялись, что нас раскроют, и не могли даже улучить момент, чтобы поцеловаться тайком.
Но всё равно, это было лучше, чем ничего. Мы оба понимали это. Лучше, чем томиться в разных городах в ожидании счастливого случая.
Но постепенно эти отношения изматывали нас. Я знала, что он любит жену и никогда не бросит дочку, и я ничего от него не хотела. Или только убеждала себя? Он знал, что не может вечно держать меня рядом, а должен однажды отпустить и предоставить мне право на новую жизнь. Без него. Мне было даже страшно такое представить.
Однажды – о чудо! – нам выпал случай побыть наедине. Получилось это, правда, не чудесным образом, а довольно печальным. Впрочем, с нашей любовью, построенной на обмане, нам было не так уж удивительно радоваться чужим бедам. Так я подумала тогда, и мне снова стало тяжело на душе.
С утра Младшему позвонил его лучший друг: сказал, что упал и не может встать на ногу, подозревает перелом. Убегая к нему, Младший сказал, что если не вернётся до вечера, то позвонит брату и попросит его приехать, чтобы проводить меня на вокзал. В этом не было нужды – я сама позвонила любимому, как только за Младшим закрылась дверь. Неизвестно, во сколько вернётся Младший, но несколько часов мы побудем вдвоём. Он скажет жене, что у него срочное дело, мы уедем на его машине туда, где нас никто не заметит, не узнает, не раскроет наши секреты.
Мне нужно было многое сказать человеку, которого я люблю ...
Мы поговорили обо всём. Хотя, в основном говорила я, а он по большей части молчал. Но я понимала его молчание. Потом я попросила отвести меня на берег реки. Он не спросил, почему, и молча завёл мотор.
Шёл дождь, рвал тучи ветер. Небо казалось неприкаянным, заблудившимся.
Мы стояли на набережной и глядели на серые волны, бьющиеся о каменное основание моста. Даже в такую погоду я всем сердцем любила этот город.
Не могла не любить.
Становилось нестерпимо зябко. Нужно было возвращаться. Ему – к жене и ребёнку, мне – к его младшему брату. Но появилась ещё одна деталь в нашей безумной пьесе. Я сказала ему, что беременна. Это была правда. Как и то, что ребёнок – его.
Я по-прежнему ничего не хотела от этого мужчины. Или по-прежнему убеждала себя, что это так?.. Мне было достаточно того, что он был в моей жизни, достаточно, что я люблю его, и мне было неважно, что там будет дальше и чем всё закончится. Даже если всё закончится очень плохо.
-Пойдём в машину, – сказал он, – тут холодно, а это плохо для тебя и для ребёнка.
-Я не хочу, чтобы ты бросал семью. И вообще, это как карусель – заведёшь и не остановишь ...
Я была явно не в себе и несла чёрт знает что. Он подошёл ближе и обнял.
Мне хотелось плакать. А ещё кричать, топать ногами и махать кулаками в воздухе, словно это могло что-то изменить. Взрослые ведь люди, надо было с самого начала головой думать. Так сказала бы моя мама. А не другими местами, добавил бы мой папа.
Внезапно дождь кончился. Я подняла глаза к небу и увидела радугу. Двойную, широкую и яркую. Она висела над нашими головами волшебным небесным мостом, простираясь над городом и далеко за его пределы. Никто не знает, где начинается и кончается радуга, есть ли у неё края и границы.
-Пусть это просто будет, – сказала я, и он кивнул.
Пусть будет, как радуга над городом: все видят, но никто не знает, где её начало и где конец. А если радуга повиснет над одним-единственным домом или над одной парой, целующейся на мокром от дождя мосту, никто ничего не поймёт. Просто не заметит.
Никто ничего не узнает.
Так что пусть это просто будет ...
Пока не пройдёт.
30.07–10.08.2010г.
Комментарии:
11:32 18-08-2010
Понравилось. Может, просто тема актуальная для меня. Не сейчас правда, но раньше было. А для тебя что все это значит? Личный опыт или просто желание узнать получше проблему. Написано так, будто ты это если не сама пережила, то кто-то из близких. Извини за назойливость)
И еще, я считаю, что конец открытый - правильно. Все равно бы у них ничего не вышло, но только детей жалко. Они всегда за ошибки родителей расплачиваются.
И еще, я считаю, что конец открытый - правильно. Все равно бы у них ничего не вышло, но только детей жалко. Они всегда за ошибки родителей расплачиваются.
12:51 18-08-2010
мне понравился рассказ)
может, из-за того, что сама переживаю, но чуть не расплакалась..)
может, из-за того, что сама переживаю, но чуть не расплакалась..)
16:12 18-08-2010
Джон Сильвер , luce , спасибо, что прочитали)))))
Джон Сильвер , нет, это не автобиография, и у меня нет внебрачного ребёнка от старшего брата приятеля из другого города)) просто, да, ты прав, меня интересует эта тема =) а почему, не знаю =)
luce , солнышко, не расстраивайся!
что-то мне подсказывает, что всё будет Хо-рро-шо!
=)
Джон Сильвер , нет, это не автобиография, и у меня нет внебрачного ребёнка от старшего брата приятеля из другого города)) просто, да, ты прав, меня интересует эта тема =) а почему, не знаю =)
luce , солнышко, не расстраивайся!
что-то мне подсказывает, что всё будет Хо-рро-шо!
=)
13:00 20-08-2010
Зажигающая Свечи
а что бы ты сама делала в такой ситуации, как у твоих героев?
а что бы ты сама делала в такой ситуации, как у твоих героев?
14:43 21-08-2010
Джон Сильвер ,
ну и страшные вопросы ты задаёшь))
На месте девушки я сбежала бы =))
не дожидаясь беременности)
На месте женатого мужчины ... наверное, тоже не стала бы идти на поводу чувств)
Впрочем, со стороны судить труднее всегда, кажется, что ты сам поступил бы умно и благородно, но кто знает, что было бы на самом деле? =)
ну и страшные вопросы ты задаёшь))
На месте девушки я сбежала бы =))
не дожидаясь беременности)
На месте женатого мужчины ... наверное, тоже не стала бы идти на поводу чувств)
Впрочем, со стороны судить труднее всегда, кажется, что ты сам поступил бы умно и благородно, но кто знает, что было бы на самом деле? =)
11:12 31-08-2010
но кто знает, что было бы на самом деле? =)
Зажигающая Свечи это верно сказано)
Зажигающая Свечи это верно сказано)
Stainless Raven
19:09 05-05-2011
Рассказ произвел впечатление. Не мог не произвести. То, что твой стиль очень тонкий, четкий и поэтичный - совершенно очевидно и в комментариях не нуждается. Сюжет глубокий, настоящий, искренний, несмотря на то, что герои предпочли спрятаться от всего мира, избавив от лжи только самих себя. Но такова жизнь, судить их трудно, да и права такого нет. Отличная работа!
13:20 06-05-2011
Stainless Raven , спасибо огромное, что прочитала, и за добрый отзыв! Я очень рада, что тебе понравился этот рассказ, я его долго вынашивала и очень люблю) Не могла тоже судить героев, которые зажили собственной жизнью. Этот рассказ я писала летом, а в январе написала продолжение, от имени мужчины. Он называется "Свобода выбора" и тоже выложен здесь. Если будет интерес и желание, прочти его тоже)