Дай Бог слепцам глаза вернуть
И спины выпрямить горбатым.
Дай Бог быть богом хоть чуть-чуть,
Но быть нельзя чуть-чуть распятым.

Дай Бог не вляпаться во власть,
И не геройствовать подложно,
И быть богатым – но не красть,
Конечно, если так возможно.

Дай Бог быть тёртым калачом,
Не сожранным ничьею шайкой,
Ни жертвой быть, ни палачом,
Ни барином, ни попрошайкой.

Дай Бог поменьше рванных ран,
Когда идёт большая драка.
Дай Бог побольше разных стран,
Не потеряв своей, однако.

Дай Бог, чтобы твоя страна
Тебя не пнула сапожищем.
Дай Бог, чтобы твоя жена
Тебя любила даже нищим.

Дай Бог лжецам заткнуть уста,
Глас Божий слыша в детском крике.
Дай Бог живым узреть Христа,
Пусть не в мужском – так в женском лике.

Не крест – бескрестье мы несём,
А как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всём,
Дай бог – ну хоть немного Бога.

Дай Бог всего, всего, всего,
И сразу всем – чтоб не обидно…
Дай Бог всего – но лишь того,
За что потом не станет стыдно. ©

Наша жизнь - как движение по эскалатору.
Сначала ползём из темноты к свету.
Туда, где лампы отсвечивают матово,
Где смех и веселье, где простор и рассветы.

Где девушки ждут нас и дарят улыбки,
Где плечи друзей поддержат в унынии,
Где речка по утру туманна и зыбка,
Где облака невесомые, а небо синее!

Где жёны с нами в любое ненастье,
Их глаза и волосы, и нежные руки,
И рождение сына – вот он счастье!
Его первые слова и забавные звуки.

И, незаметно, в трепещущий миг,
Начинаем движение в обратную сторону.
Между словом "ребёнок" и словом "старик",
Дороги-то вдруг стало поровну.

Только дорога в другой конец,
Вниз, под мерный стук металлический.
Туда, где ждёт не дождётся отец.
Где свет не земной, но и не электрический.

Где тихий кашель и шелест шёлка,
Где улыбки грустные, тех, кто всё понял,
Где душе тревожно и немного колко,
Где никто не поёт, не смеётся, не стонет.

Жизнь - как качели на детской площадке,
От взлёта и падения дух захватывает.
Вибрирует время, тик-такая украдкой.
Чёрно-белую ленту судьбы отматывает. ©

Кисло-сладкий психоз.
Поприветствуй глобальную грубость.
Как тебе это утро
Без детской улыбки под боком?
Как тебе этот завтрак
Во рту без единого зуба?
Розоватый черешневый жмых
С черенком, но без сока.

Вылезай, вылезай,
Из пространства, в котором ты можешь.
Где рогатый пророк
Озверев, разбивает скрижали,
Где петля - просто смех
Для свободно вздыхающей кожи,
Где стоят те колы, на которые
Нас не сажали.

Погляди! Под трубой
Теплотрассы, как в траурном зале,
В ряд увешала брюхо
Щенками счастливая сука.
Это бывшее завтра,
В которое ты выползаешь
Как любое вчера
Недостойно потраченных суток.

Хоть бы скромный волдырь
Увенчал обгоревшие плечи!
Шарик солнца в зените
Темней сорока новолуний.
То, что гордо зовёт себя "день" -
С понтом, правда не вечер.
Не окупит проглоченной пищи
И сна накануне.

Дети чётных букетов
Найдут по затяжке заразы.
Чтобы не было скучно
Ни до пробужденья, ни после.
Дети красных гвоздик,
Ноготков и анютиных глазок,
Занимайтесь любовью!
Война - привилегия взрослых!

Занимайтесь любовью -
Такой, чтобы кости трещали,
Чтобы кровь с омерзительным запахом
Капала на пол,
Чтоб устать в полный рост,
Чтобы каждый кто пойман, был счастлив.
Охватите собой добровольно
Садящихся на кол.

Очень просто найти
Всё во тьме, потеряв всё на свете.
Это всё на Исходе -
На книге про бегство из плена.
Умоляю себя
Позабыть всё достойное смерти.
Перед зеркалом я преклоняю
Смиренно колена.

Я всё ближе к себе -
Всё печальней, грязней и поганей...
Сиплый внутренний голос
Теряет природную мощность.
Я крещусь в три перста.
Я крещусь в Иордане и в Ганге,
А моё отраженье уходит,
Презрительно морщась.

Я уйду за своим отраженьем,
Хотя и поморщась,
Ходячие мощи - к хозяйской мощи.
Я уйду со своим отвращеньем
К хозяину мощей.
Пусть я не уйду от вращенья
Страдающей мощи... ©

Ах, ты, бедная овечка
Что же бьётся так сердечко
Ах, ты, бедная овечка
Что же бьётся так сердечко
Это любовь
Наверно, любовь
Это любовь
Я знаю точно – любовь. ©

Думала любовь… а ты сунул, да вынул.
Ой, думала любовь… а ты сунул, да вынул. ©

Стог сена я ищу в иголке,
А не иголку в стоге сена.
Ищу ягнёнка в сером волке
И бунтаря внутри полена.
Но волк есть волк необратимо.
Волк не из будущих баранов.
И нос бунтарский Буратино
Не прорастает из чурбанов.
Как в затянувшемся запое,
Я верю где-нибудь у свалки,
Что на заплёванном заборе
Однажды вырастут фиалки…
И, о друзьях тоскуя новых,
Себе, как будто побратима,
Из чьих-то лбов таких дубовых
Я вырубаю Буратино. ©

Как плясали пальцы польку на кусочке стола,
Как с утра блевало солнышко в слепое окно,
Как рождалась капля пота, да ползла, как смола,
Как уже не человек убил ещё не говно,

Как по всей доске восьмёрками гуляла ладья,
Как ферзя закрыли в клетку, чтоб он пешкой не стал,
Как на цыпочках по горлу шёл верховный судья,
Как Иуда ёб Марию у подножья креста.

Как в своём лесу пошёл на сухари колобок.
Как дурак в окно вдогонку с бодрой песней летит.
Как поэт писал на кухне анекдот про любовь,
Как глотал горстями пули, да не мог проглотить.

Как смеялась мать-старушка, провожая бойца.
Как полопались глаза от слишком белого дня.
Как два пальца были рядом - да слабо обоссать,
Как зачины всех былин слились в одну у меня.

Как бросались мы козлами, оскорбляя cause love,
Как лениво подписались на великий почин,
Как известный футуролог - Иоанн Богослов
Написал про нас статью, да что-то сильно смягчил...

Как сложили мы всю боль в один счастливый ништяк,
Как на каждом слове "хуй" шептали: "Браво!" да "Бис!"
Как отпели мы братков на их хрустящих костях,
Станцевали много танцев, и вообще - заебись.

Как дверным глазком пыталась стать замочная щель,
Как натёрла сумка с пивом волдыри на плечах,
Как ныряли прямо с берега да в сущность вещей -
Так завязли, что в итоге только ножки торчат...

Как я лёжа на носилках ощущал, что несут.
Как летя над ними сверху, опасался толпы,
Как подкова, да на счастье, била в лоб кузнецу,
Чтоб спасти от всяких разных посторонних копыт.

Как замолк шлепок букета за дубовой доской,
Как я полз в чужую драку, а уперся в покой,
Как былинка стлалась по ветру последней строкой. ©

Всё. Не во что больше верить.
Всё. Некому доверять.
Чем каждый третий жизнь свою будет мерить,
Если каждый второй готов убивать?
Если слёзы весят меньше чем платят,
Если кровь каждого кипит препаратами,
Если вместо Бога какая-то гадина,
А любовь к нему меряют только каратами?
Ты просишь Его дать тебе силы,
Ты говоришь не ведал что делал,
А сам Его уже давно втоптал в глину,
А сам Его давно уже предал
Терновый венок не рвёт тебе голову
Руки твои гвоздями пробиты не будут
И в рот тебе не льют раскалённое олово
Когда ты сдохнешь - тебя все забудут
Нет, ты не тот, кто Его распял
И даже не тот, кто держал Его руки
Ты просто тот, кто ничего не сказал
Когда Он за тебя принимал эти муки
Не будем спорить кто праведен, а кто грешен
Никто не найдёт себе спокойную старость
Просто каждый поступок должен быть взвешен
Хотя бы чуть-чуть, хотя бы самую малость
Что ты от Него хочешь?
Он и так до хрена о тебе печётся
Если даже слюною весь крест намочишь,
Время твоё назад не вернется
Тебе надо не верить, а веровать
Чтобы душа не металась плавником форели
Никто не сможет ничего посоветовать,
Когда встанешь лицом к последней своей двери.

© Дельфин
"Вера"

Состояние: звуки, звуки в моей голове

Навеяло после прочтения поста у chaoss
Про корабли, бури, морские пучины, тихую гавань…
Забытая, слегка грустноватая, но нежная мелодия для флейты, которую вдруг слышишь и накатывает рефлексия, и в нотах узнаёшь знакомые образы, картинки, ассоциации, смыслы… И в памяти всплывает что-то близкое, родное. Ностальгия… Не смог тогда откомментить… Но сейчас, когда у меня в колонках играет "Одинокий пастух", почему-то вспомнился один из любимых моих стихов, про "Ольховую серёжку".

Уронит ли ветер в ладони серёжку ольховую,
начнет ли кукушка сквозь крик поездов куковать,
задумаюсь вновь, и, как нанятый, жизнь истолковываю
и вновь прихожу к невозможности истолковать.
Себя низвести до пылиночки в звёздной туманности,
конечно, старо, но поддельных величий умней,
и нет униженья в осознанной собственной малости -
величие жизни печально осознанно в ней.
Серёжка ольховая, лёгкая, будто пуховая,
но сдунешь её - всё окажется в мире не так,
а, видимо, жизнь не такая уж вещь пустяковая,
когда в ней ничто не похоже на просто пустяк.
Серёжка ольховая выше любого пророчества.
Тот станет другим, кто тихонько её разломил.
Пусть нам не дано изменить всё немедля, как хочется,-
когда изменяемся мы, изменяется мир.
И мы переходим в какое-то новое качество
и вдаль отплываем к неведомой новой земле,
и не замечаем, что начали странно покачиваться
на новой воде и совсем на другом корабле.

Читать продолжение

Маэстро, урежьте джагу: James Last - The Lonely Shepherd
Шизофрения мозга и психоделика души: задумчивое

Две подруги рука об руку, одна без другой никогда не бывает
Два совершенно разных облика: одна играется, с другой играют
Одна за решеткой времени спрятана, другая вне этой решетки свободна
И только одним жизнь и смерть связаны - обе они женского рода
Жизнь умиляет своею глупостью
Цель неясна, средства туманны
То и дело встречаешься с ее скупостью,
Прося хоть толику небесной манны
У смерти для тебя нет предложений
Она молча делает свое дело,
Забирая душу твою для будущих воскрешений
На три дня родным оставляя тело
Наверное жизнь свою надо в кого-нибудь вкладывать
Хотя для чего все равно не понятно,
Но может быть тогда она станет радовать
В отдельные моменты становясь приятной
Вот тогда можно со смертью спорить,
Отбрасывая себя в конец очереди
Не к ней готовиться, а ее для себя готовить
Относясь к ней как отец к дочери
Еще не известно, как что происходит
Может быть смерть жизнью кончается
Но ведь каждый сюда за чем-то приходит
Для чего-то он здесь появляется
Жизнь и смерть что-то от меня прячут
Хотят сделать из меня урода
Это просто слова которые вообще ничего не значат,
Кроме того что они женского рода.

© Дельфин

Маэстро, урежьте джагу: Дельфин - Она

Я хотел бы на всех баррикадах твоих, человечество, драться,
К Пиринеям прижаться, Сахарой насквозь пропылиться
И принять в себя веру людского великого братства,
А лицом свои сделать – всего человечества лица.
Но когда я умру – нашумевшим сибирским Вийоном, -
Положите меня не в английскую, не в итальянскую землю –
В нашу русскую землю на тихом холме на зелёном,
Где впервые себя я почувствовал всеми. ©