Господь попускает людям болезни и скорби:

1) за грехи для их искупления, для изменения порочного образа жизни, осознания этой порочности и понимания, что земная жизнь — это краткий миг, за которым стоит вечность, а какая будет для тебя, зависит от твоей жизни;

2) часто за грехи родителей болеют дети (чтобы горе сокрушило их безумную жизнь, заставило задуматься и измениться) В этих случаях, как жестоко ни казалось бы это современному секулярному (т. е безразличному к религии) человеку, воспитанному в духе гуманизма (духе, обожествляющем тело и ставящем его потребности и желания превыше всего), но правдиво звучат слова: болезнь таким людям для спасения души необходима! Ибо прежде всего заботится Господь о спасении вечной души человека, а для этого человек должен стать новым существом, таким, каким он был задуман Богом, для чего он должен измениться, очиститься от страстей и пороков. Бог и заповеди Христа должны стоять во главе жизни, а не временное, переходящее в здоровье, благополучие, обилие пищи и одежды. Все это — тот золотой телец, на которого» так часто меняли древние иудеи своего предвечного Бога, и современные христиане продают Его за того же золотого тельца;

3) часто для нашего смирения и недопущения к злым: и гибельным поступкам. Есть такая притча о Господе. Однажды Иисус Христос шел с учениками по дороге, и увидели ученики безногого от рождения, сидящего и просящего милостыню у дороги, и спрашивают: «Почему нет ног у него?» Христос ответил. «Если бы у него были ноги огнем и мечом прошел бы он всю землю»;

4) зачастую, чтобы малой неприятностью избавить нас от большей. Ибо, если бы в данной ситуации мы оставались здоровы и действовали как обычно, с нами могло бы случиться какое-то большое несчастье, а так, вырывая нас болезнью из обычного хода жизни, Господь сберегает от него.

Итак, христианское отношение к болезням заключается: 1) в смиренном принятии воли Божией; 2) в осознании своей греховности и грехов, за которые попущена болезнь; 3) в покаянии и изменении образа жизни. Молитва, пост, милостыня и другие добродетели умилостивляют Господа, и Он ниспосылает нам исцеление от болезней. Если же и идем к врачам, то просим благословения Божия на лечение и доверяем лечить им тело, а не душу. Душу, кроме Бога, не доверяем никому.

Источник: http://www.zagovor.ru/main/magic/vo...istyh_duhov.htm

Сеяно доброе семя, но пришел враг и посеял плевелы посреди пшеницы. Плевелы - это в Церкви ереси и расколы, а в каждом из нас худые помыслы, чувства, желания, страсти. Примет человек доброе семя слова Божия, решается жить свято и начинает так жить. Когда заснет человек такой, то есть ослабит внимание к себе, тогда приходит враг спасения и влагает в него худые замыслы, которые, не быв отвергнуты вначале, созревают в желания и расположения и заводят свой круг дел и предприятий, перемешивающихся с делами, чувствами и мыслями добрыми. И пребывают так оба вместе до жатвы. Жатва эта - покаяние. Посылает Господь ангелов - чувство сокрушения и страха Божия, и они, явившись, как серп, пожигают все плевельное и сжигают в огне самоосуждения болезненного. Пшеница чистая остается в житнице сердца, на радость и человеку, и ангелам, и преблагому Богу в Троице покланяемому.

Святитель Феофан Затворник

Иеромонах Анатолий (Берестов), профессиональный врач-психиатр, доктор медицинских наук, занимающийся реабилитацией жертв тоталитарных сект и оккультизма, сделал на основании личного опыта следующее наблюдение: «Если это не просто шарлатаны, а действительно экстрасенсы, то в ряде случаев обращающиеся к ним действительно могут получать облегчение или даже исцеление при своих заболеваниях. Но по прошествии нескольких месяцев, реже — года (по моим наблюдениям, чаще от 2 до 6 мес.), болезнь возвращается с новой силой, лечить ее становится гораздо сложнее, часто поражаются и другие органы и развиваются тяжелые психические нарушения. Можно проследить такую цепочку развития «постоккультного синдрома»: временное улучшение или даже «исцеление» — латентный (скрытый) период от нескольких недель до года (чаще от 2 до 6 мес.) — возобновление заболевания с новой силой, часто с поражением других органов — появление немотивированных страхов — возникновение мотивированных страхов (например, страх смерти, страх езды в транспорте, страх за близких людей и т. п.) — появление голосов, повелевающих делать то-то и то-то (то есть управляющих психикой человека) — депрессивное состояние — мысли о самоубийстве — самоубийство (часто!). Нередко особенно дети и неверующие видят являющихся им бесов, устрашающих их или повелевающих совершать те или иные поступки. У меня накопилось большое количество таких наблюдений».
По сути, экстрасенсорное лечение снимает симптомы, но не лечит болезнь. А поскольку клиенты испытывают сиюминутное облегчение, они совсем не задумываются о главной причине наших болезней — грехе и, значит, не видят нужды в покаянии, исповеди и нравственном исправлении. Снятие симптомов создает эффект благополучия, и в таком случае больной уже не беспокоится о своей душе, ведь он, как ему представляется, теперь полон жизненных сил и энергии.
Может показаться, что эффект магии иной раз всецело положителен. Например, человек действительно освободился от телесной болезни. Весь вопрос заключается в том, насколько это спасительно для его души. Полезно ли для его вечного спасения такое «чудесное» избавление от недуга, попущенного Богом? По словам святого Иоанна Златоуста, в оккультном врачевании хотя и может быть видимый эффект — облегчение болезней тела, но душа несомненно потерпит вред, поскольку демон «если и уврачует, больше повредит, нежели принесет пользы: доставит пользу телу, которое, спустя немного, непременно умрет и сгниет, а повредит он бессмертной душе <...> Если же иногда по попущению Божию и сделают они (демоны. — В. Д.) какое исцеление, как и люди, то такое попущение бывает для твоего испытания, не потому, чтобы Бог не знал тебя, но чтобы ты научился не принимать от демонов и исцеления».
Напрасно думать, будто обращение к темной силе может быть только невинной шалостью. Всякое заигрывание с нечистью влечет за собой последствия. Рано или поздно человека, обращающегося к оккультизму, ждет расплата. Известный врач-психиатр кандидат медицинских наук Д. А. Авдеев пишет: «Как христианин и врач я с определенностью заявляю, что люди, втянутые в секты или ставшие жертвами оккультных воздействий, часто переживают психологические срывы, испытывают сильнейший душевный дискомфорт, а порой и заболевают психически... Что со многими людьми (особенно крещенными в Православии) начинают твориться неладные вещи, то может быть наказание или вразумление Господне за вероотступничество».

Источник: http://www.zagovor.ru/main/magic/ef...osledstviya.htm

........

Воспитанные люди, по моему мнению, должны удовлетворять следующим условиям:

1) Они уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы... Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения, а уходя, не говорят: с вами жить нельзя! Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних...

2) Они сострадательны не к одним только нищим и кошкам. Они болеют душой и от того, чего не увидишь простым глазом...

3) Они уважают чужую собственность, а потому и платят долги.

4) Они чистосердечны и боятся лжи как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии... Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают... Из уважения к чужим ушам они чаще молчат.

5) Они не уничижают себя с той целью, чтобы вызвать в другом сочувствие и помощь. Они не играют на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними. Они не говорят: меня не понимают!..

6) Они не суетны. Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомство со знаменитостями, восторг встречного в Salon'e, известность по портерным...

7) Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой...

8) Они воспитывают в себе эстетику. Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянным воздухом, шагать по оплёванному полу, питаться из керосинки. Они стараются возможно укротить и облагородить половой инстинкт... [...] Воспитанные же в этом отношении не так кухонны. Им нужны от женщины не постель, не лошадиный пот, [...] не ум, выражающийся в умении надуть фальшивой беременностью и лгать без устали... Им, особливо художникам, нужны свежесть, изящество, человечность [...]... Они не трескают походя водку, не нюхают шкафов, ибо они знают, что они не свиньи. Пьют они только, когда свободны, при случае... Ибо им нужна mens sana in corpore sano.

И т.д. Таковы воспитанные... Чтобы воспитаться и не стоять ниже уровня среды, в которую попал, недостаточно прочесть только Пиквика и вызубрить монолог из Фауста. Недостаточно сесть на извозчика и поехать на Якиманку, чтобы через неделю удрать оттуда...

Тут нужны беспрерывный дневной и ночной труд, вечное чтение, штудировка, воля... Тут дорог каждый час... Поездки на Якиманку и обратно не помогут. Надо смело плюнуть и резко рвануть... Иди к нам, разбей графин с водкой и ложись читать... хотя бы Тургенева, которого ты не читал..."


МОСКВА, 1886.

Бесы, хотя и омрачились падением, но свой ангельский ум и другие способности в какой-то мере сохранили. Они прекрасно изучили свойства человеческие физические и психические, они имеют доступ к телу и нервам, к мозгу человека; они действуют и на душевные качества и проявления, всегда действуя во зло и к погибели человека. Так как явные страсти человек видит, также и вред от них, то бесы стараются все перепутать, придать особое значение переживаниям человека, усиливают одно, ослабляют другое, чтобы ввести человека в заблуждение, придать страсти особые глубокие значения, красивую внешность и прочее, и прочее. Неисчислимы их хитрости, лукавство, ложь, всевозможные приемы для обольщения и погубления человека.

Игумен Никон (Воробьев)

Редко, очень редко встречаешь людей, чьё с детства предназначение молитва и храм. Посмотришь, у нас ведь в воскресной школе много ребятишек, а так, чтобы в храм самим, без родителей, не приходят. А как подрастают, так мы их на службах и вовсе не видим. Может, что-то делаем не так? Не знаю. Вот только Анечка сама пришла. Дело ещё было при прежнем батюшке, за несколько лет до моего настоятельства. Училась она в девятом классе, и кроме неё в семье в церковь никто не ходил.
Пришёл подросток в храм, самый обыкновенный ребёнок из самой обычной семьи, в которой слово «Бог» никогда не произносилось с большой буквы. Постояла девочка на службе, а потом объявляет батюшке: «В школу я больше не пойду, теперь буду ходить к вам в церковь». Больших усилий стоило уговорить её закончить девять классов, но не больше. Потом на церковные деньги её посылали в Москву учиться иконописи. Возвратившись из столицы, девочка самостоятельно работать ещё не могла, нужна была практика под руководством опытных мастеров. Планировали пристроить её в одну такую артель, но Анечка открылась, что мечтает о монастыре.
Мать поначалу было противилась решению дочери уйти в монастырь, но, в конце концов, не устояв перед напором её просьб, согласилась. И Анечка с радостью уехала в соседнюю епархию, где стала трудницей в одной из женских обителей. Правда пробыла она там недолго, всего около полугода. Что там произошло, я сказать не могу, но как предполагаю, с девочкой случилось то, что называют у нас иногда «страхованием». Она пересеклась с силой, которой обычно не позволяется проявлять себя перед неопытными подвижниками. А у неё эта встреча почему-то произошла, и Анечка так испугалась, что оказалась в психиатрической больнице.
После лечения, ни о каком возвращении в монастырь уже не могло быть и речи. Девушка жила с мамой и продолжала ходить к нам на службы. Состояние Анечки улучшалось, и если можно было говорить о признаках болезни, то проявлялись они большей степенью в её отчуждённости от мира. Как правило, она старалась остаться одной, практически ни с кем не разговаривала, только отвечала на вопросы, сама же их почти не задавала. Анна не смотрела телевизор, не интересовалась внешним миром. Зато не пропускала ни одной службы, и, ещё, у неё неожиданно открылся талант к рисованию. И раньше девушка училась рисовать, но каких-то видимых успехов не достигла, а сейчас она стала писать лики святых. Писала быстро, с помощью одной только шариковой ручки.
Её рисунки заметили и предложили начать работать с профессиональными иконописцами. Для Анечки наступило трудное время, учиться приходилось по-настоящему. Что-то у неё получалось легко, а какие-то нюансы никак не выходили. Тогда она садилась в уголок и плакала, тихо и безутешно. Всем сразу же становилось жалко этого, по сути, совсем ещё ребёнка, её утешали, как могли, подсказывали, ободряли. Тогда она, улыбаясь сквозь слёзы, вновь и вновь выводила неподдающиеся элементы, до тех пор, пока у неё, наконец, не начинало получаться.
Я не сказал, что девушка, всё время, пребывая в каком-то своём собственном мире, постоянно улыбалась. Чувствовалось, что тот её мир был добрым и очень светлым. Она никогда не позволяла себе с кем-нибудь заспорить, или, не приведи Господи, повысить голос. Если кому-то было от неё что-то нужно, она беспрекословно отдавала, или отходила, уступая место, будь то в храме, или трапезной. И ещё, она постоянно причащалась. Часто исповедовалась, и, как правило, всё только в одном, что попускала себе тщеславные мысли, когда люди хвалили её работу. Ей всегда становилось физически больно, когда рядом кто-нибудь ругался, когда люди не ладили между собой. «Батюшка, я не могу выносить, когда вижу, что между людьми нет любви, мне становится плохо и хочется убежать».
В монастыре Анечку научили послушанию. Она продолжала считать себя монахиней в миру, и отдавалась в полное послушание маме и настоятелю. Кстати, если говорить о послушании, то лучше всего оно постигается именно в монастырских стенах. Оно и понятно, разве сможет та же самая мать игуменья поддерживать порядок среди сестёр, если каждая из них будет делать то, что ей вздумается. И, потом, послушание, как считается в монашеской практике, есть прямой путь к спасению, и ценится очень высоко.
Но иногда из-за послушания не по разуму даже курьёзы случаются. Одна женщина рассказала мне поразительный случай. Ей позвонил старенький уже и тяжелобольной архимандрит. Она ездила к нему на исповедь и считала его своим духовным отцом. Батюшка к тому времени перенёс операцию и нуждался в уходе. И, кроме того, он стал слепнуть и не мог читать правило, о чём скорбел сугубо. Вот и понадобилась ему помощь, чтобы человек, находясь с ним рядом, мог и пищу сварить, и постирать, и почитать вслух молитвы. Он попросил знакомую игуменью прислать ему в помощь послушницу, до тех пор, пока он или выздоровеет, или отойдёт в мир иной. Вот и должна была эта женщина привезти матушку послушницу к отцу архимандриту.
«Еду я, – рассказывает она, – веду машину, и в одном безлюдном местечке хорошо так превысила скорость. Спускаюсь с горочки, а вот они, родимые, тут как тут, с радаром наизготовку. Думаю, сейчас меня оштрафуют, а денег нет, только на бензин. Но поскольку я места эти знаю хорошо, то решила, не доезжая до автомобиля ГАИ, свернуть на просёлочную дорогу и объехать его стороной. Дорога там, понятно, не шоссе, поэтому, пожалев свою спутницу, предлагаю ей: – Я сейчас с дороги сверну, а тебя на повороте выброшу. Ты пройдёшь по трассе немного за гаишников, я тебя там заберу, и мы дальше поедем. Та головой машет, мол, всё понятно. Подъезжаем к повороту на просёлочную дорогу, послушница открывает дверь и на всём ходу выбрасывается из машины в кювет. Улетела в сугроб и только ноги из снега торчат. Я в ужасе, торможу и бегу к ней: – Что случилось!? Зачем ты прыгала? – Как зачем, – удивляется, – ты же сама сказала «выброшу из машины», вот я по послушанию и выбросилась. Хорошо, ещё гаишники всего этого не видели, что бы я им сказала»?
Со временем Анечкино мастерство росло. И не только в том отношении, что удавалось ей всё тоньше и тоньше накладывать светотени, или искуснее выписывать узоры райских одежд. У неё всё лучше и лучше получались лики и руки святых. Она научилась смотреть на мир их глазами. Или, если можно так сказать, лики святых смотрели выражением глаз самой Анечки. Она интуитивно вкладывала в них свою собственную неизменную печальную мудрость и одновременно какой-то отпечаток неземной радости, которые читались в её собственном взоре. Иногда у неё начинали катиться слёзы, сами по себе, тогда мама давала ей таблетки, и слёзы прекращались. Я сейчас вспоминаю, она никогда не называла человека просто по имени, она говорила Нине, «Ниночка», Зинаиде – «Зиночка», и обращалась к людям только на ты.
Её работодатели, будучи сами по себе, людьми не очень воцерковленными, оставляли за Анной самый трудный участок работы. Выписывая детали, и богато отделывая иконы, они неизменно привозили к Анечке писать лики и руки святых. Я видел, как под её быстрыми и безошибочными мазками образы оживали. Конечно же, она писала и для нашего храма, и многие прихожане заказывали ей именные образочки. Так Анна стала основным работником в семье, и уже сама содержала маму.
К деньгам у неё было особое отношение, если постараться дать ему определение, то можно сказать, «никакое». Деньги её совершенно не интересовали. Она никогда не торговалась при оплате за работу. Однажды я даже решил её испытать, и, рассчитываясь с ней за очередную работу, когда она, улыбаясь, сказала, что хочет получить пять тысяч, сделал удивлённое лицо и сказал: – Анна, побойся Бога, это слишком дорого. Она, не меняясь в лице, и всё так же улыбаясь: – Тогда, четыре тысячи. Вновь нахожу повод торговаться, всё больше и больше сбивая цену. Анна: – Батюшка, я мечтала подарить эту икону храму, возьмите её, пожалуйста, как жертву, – и всё та же неизменная спокойная улыбка.
Долгое время Анечка не могла получать пенсию по инвалидность, поскольку всякий раз на вопрос председателя комиссии о средствах к существованию, простодушно рассказывала о своих иконах. Из её ответов выходило, что она такая богачка, что не ей нужно пенсию давать, а она должна содержать сотрудников психбольницы. Девушка не спорила, она смотрела на людей в белых халатах и улыбалась им своей доброй ласковой улыбкой.
В последний раз нашу Анну клали в областную психиатрическую больницу, чтобы подтвердить всё-таки назначенную ей прошлым годом вторую группу инвалидности. В больнице она должна была провести несколько месяцев, и поэтому мы спешили с ней закончить иконы для большой деревянной ризы на престол. Сперва она писала «Тайную вечерю», и написала её быстро, сюжет классический и трудности не представлял. Зато следующий образ «Моление о чаше», оказался очень редким, а поскольку мы писали в старом стиле, то Анечке пришлось создавать собственную икону, что раньше ей приходилось делать очень редко. В «Несении креста» она крупно выделила фигуру Спасителя, сгибающуюся под тяжестью ноши. На последней, четвёртой доске, она повторила хорошо известное «Снятие с креста». Икона, не смотря на статичность форм, вышла у неё настолько живой, что я невольно воскликнул: – Аннушка, получилось так живо, словно ты сама была участницей тех событий».
Из больницы она поначалу звонила и говорила с нами бодрым голосом. Вместе с другими больными Анечка расписывала тарелки, но через некоторое время начала грустить и даже плакала в трубку: – Батюшка, заберите меня отсюда, я очень скучаю по храму и по всем вам. Мы старались её, как могли, поддержать, уговаривая потерпеть: – Ведь врачи желают тебе только добра. – Меня не пускают в церковь, я не могу причаститься, жаловалась Анечка. А ещё через несколько дней мы узнали, что она тяжело заболела и находится в реанимации. Тогда же от неё был и последний звонок: – Батюшка, мне очень плохо, молитесь обо мне, у меня всё болит. И, ещё, я мечтаю вновь всех вас увидеть, только здесь понимаю, как же я вас люблю». Внезапно разговор оборвался, и строгий женский голос запретил мне беспокоить больную.
Уже потом мы узнали, что у Анны ночью внезапно поднялась температура, она стала бредить и метаться в постели. Была ночь, дежурной сестре в психбольнице хотелось спать, а наша девочка своими стонами ей мешала. Большая сильная женщина, привязала её руки к верхней спинке, а ноги – к самой кровати, заткнула рот полотенцем, и так оставила на ночь. Она вовсе не была злой, эта медсестра, просто человек привык к чужому страданию. Зачем кого-то беспокоить? Всем хочется спать.
Утром Анну нашли уже в критическом состоянии и сразу отправили в реанимацию. Большую сильную женщину, от греха подальше, немедленно уволили. Когда мать, дежурившая возле Анечки, увидела что та, наконец, пришла в себя, то сообщила ей: – Я подаю в суд на руководство психиатрической больницы. В ответ Анечка улыбнулась своей ласковой улыбкой и попросила: – Не нужно, мама, прости их. Ты себе не представляешь, как ТАМ хорошо.
Мы хоронили её за неделю до великого поста. После отпевания гроб везли на машине, и хотя шофёр старался ехать медленно, но из-за выпавшего накануне снега, народ всё равно не поспевал, приходилось почти бежать. Моя «грядочка» бежала по снегу, одновременно пела и плакала. И вдруг меня кто-то окликнул: – Батюшка, смотрите, – человек показывает рукой на солнце. В тот февральский день небо было привычно серым, но сейчас мгла разошлась и мы увидели солнце, окружённое круговой радугой. В ней, словно в воде, слева и справа отражались точно такие же два светила. Солнце играло, будто на Пасху, и я впервые увидел это явление.
Когда стали зёмлёю забрасывать могилу, небо вновь затянулось серой мглой. А на следующий день все слегли. Начинаем первую неделю поста, а у нас ни одного чтеца.
Вспоминаю Анечку и думаю, вот вроде и человек был неприметный, придёт вечно позже всех, проберётся, как мышка, на своё местечко и застынет у стены на всю службу, стоит не шелохнётся. А ушла, и храм опустел. Конечно, духовный плод созревает независимо от земного возраста, и Господь знает что делает, посылая жнецов на Свой «огород». Мы это понимаем, но только нам-то теперь как без её улыбки?
На днях её последние иконы рассматривал, всё понять хотел, почему они у неё будто живые? Так пишет тот, кто сам всё это видел. Беру последнюю, четвёртую по счёту, и вижу, да вот же она, наша Анечка, возле креста стоит, саму себя изобразила. А ведь она была человеком скромным, и никогда бы на такое без благословения не дерзнула. Выходит, что же, Господь Сам, укрепляя в предстоящих страданиях, провёл нашу девочку Его крестным путём до Голгофы, и благословил стать ей рядом со Своим крестом?
А на том опустевшем месте в храме возле стены теперь стоит её мама.

Священник Александр Дьяченко

Киники

Один из учеников и поборников теорий, разрабатываемых Сократом, был Антисфен Афинский, который впоследствии открыл свою философскую школу, наиболее известным учеником которой стал Диоген Синопский.
Антисфен стал создателем философского направления, получившего название кинизм, а последователи этого направления стали называться киниками.
Суть концепции кинизма, разработанной Антисфеном, прямо вступала в противоречие с общепринятыми взглядами на жизнь человека, а также необходимыми и достаточными условиями для его счастливой жизни.
По мнению киников, человеку для счастья нужно вовсе не много. И несчастлив он потому, что окружил себя массой ненужных вещей, создал разного типа условности, которые осложняют и отравляют его же жизнь, поэтому, для того, чтобы жить хорошо, необходимо освободиться от этих условностей и вести себя, подобно собаке, которой присущи храбрость и благодарность, умение «постоять за себя» и довольствоваться малым.
Киники считали основным объектом своих концепций человека с его запросами и потребностями, радостями и печалями. По их мнению, у человека в жизни слишком много лишнего, ненужного, что только мешает жить счастливо.
Чем ближе к природе, чем проще и «натуральнее», тем счастливее будет жизнь; чтобы быть счастливым, не нужно теоретизировать: только практические, необходимые для элементарного существования навыки и привычки – таковы философские умозаключения киников.
Общество не способно дать человеку ничего хорошего, но только природа – единственный источник счастливой жизни человека.
Еще одним постулатом киников было главенствующая роль субъективизма: важен субъект, индивид (человек) со своими привычками, взглядами и установками. Индивид имеет право, как считали киники, отвергать общественные установки и требования, если они подавляют личность, его волю, стремление к независимости.
Что касается самого Антисфена, то его стремление к предельно простой, не отягощенной излишествами жизни, породило образ странствующего нищего с наброшенным на голое тело плащом, посохом, который использовали как орудие защиты, и сумы нищего для подаяний. Именно такое одеяние отличало киников от других философов.
Стоит отметить, что индивидуалистическая концепция киников и их «экипировка» были взяты на вооружение людьми, не отличающимися законопослушанием, а также теми, кто, не обладая высокими нравственными принципами, своим эпатажным видом смущал окружающих, получая при этом великое удовольствие. Называя себя киниками, они, тем не менее, не имели ничего общего с философами. Не случайно со временем такие люди обрели новое, созвучное с первоначальным, но трансформированное имя – циники.

Скептики

Еще одним философским направлением классической греческой философии стал скептицизм (в переводе с древнегреческого – «исследующий», «рассматривающий»), а исповедующие постулаты скептицизма стали называться скептиками.
Своеобразным методом познания они считали сомнение, при этом в философии речь шла о сомнении в надежности истины. То, что ставится под сомнение, порождает необходимость изучения, рассмотрения истины со всех сторон и поиска достоверных фактов, многократно подтверждающих истину.
На волне сомнений появилась масса всякого рода направлений скептицизма: от философского до бытового; от умеренного до агрессивного.
Считалось, что умеренный скептицизм – надежное оружие в борьбе с догматиками, не утруждавшими себя эмпирическим (практическим) путем подтверждать формулируемые догматы.
Нужно заметить, что первоначально скептицизм имел положительное значение в развитии философской мысли, так как заставлял искать варианты истинности того или иного утверждения. Истина на веру не принималась, однако со временем скептики, так сказать, переместились из практической плоскости поиска истины в теоретическую, что привело к тому, что любое теоретическое предположение не только подвергалось сомнению, но и отрицалась сама возможность нахождения истины.
Позиция скептиков — нейтральное наблюдение за течением жизни, бесстрастное приятие всего, что в ней происходит, в том числе, и страдания – именно это, по мнению основателя скептицизма Перрона, писателя и философа, и есть способ достижения счастья.
Перрон и его сторонники утверждали, что в основе скептицизма лежат два постулата, первый из которых формулирует счастье как спокойствие, а второй – жизнь как результат первого.

Перроном был сформулирован ряд вопросов, который должен был доказать, что в основу счастья человека должен быть положен именно скептицизм.

На эти же вопросы он сам давал и ответы:

1) Какими являются качества вещей? — Мы не знаем, каковы эти качества.

2) Как нужно вести себя по отношению к вещам? – Лучше всего, воздерживаться от рассуждений на эту тему.

3) Какими могут быть последствия нашего поведения по отношению к вещам? – Счастье может дать только воздержание. Оно же дает и покой.

Несмотря на положительные моменты теории, скептицизм в довольно короткое время перешел в разряд деструктивных философских направлений.
Скептики воспитывали своими постулатами критиканство и негативизм, порождавшие, в свою очередь, неверие и отрицание очевидного и положительного.

Стоики

Основатель философской школы стоиков Зенон Китийский проводил встречи учеников своей школы возле портика «живописная Стоя», откуда и пошло ее название.
Стоики считали, что все люди – дети Космоса, а это значит, что все они равны между собой и имеют равные возможности для самопознания. Кроме того, каждый человек – это вместилище добродетели.
Однако судьбы людей, «детей Космоса», полностью в его власти. Поэтому главная задача – жить в гармонии с природой и самим собой, так как сам человек ничего не может изменить в этой жизни.
Гармоничным, по мнению стоиков, может считаться общество, где ВСЕ люди живут именно в полной гармонии, помня, что добро облагораживает, а зло ведет к смерти. Однако поступать любой человек должен сообразно собственному восприятию мира и своим желаниям.
Путь к внутренней свободе – это отказ от удовольствий и подавление страстей.
Интересно понимание смерти, с точки зрения стоиков. Они не считали ее злом, а наоборот, полагали, что она является наиболее целесообразным выходом для тех, кто не смог оставить в этой жизни достойный след. В таком случае, смерть является своеобразным искуплением за то зло, что человек творил на земле.

Эпикурейцы

Спустя более 70 лет после смерти великого философа древности Платона открыл свою школу философ Эпикур.
Сам Эпикур и его последователи и ученики называли себя «философами сада»: все было просто – на свои встречи эпикурейцы собирались в купленном их учителем саду. Это была философская школа, двери которой были открыты и женщинам, и рабам.
Надпись на воротах школы, гласившая, что всем, кто войдет в ее двери будет хорошо, потому что именно удовольствие- величайшее благо, настраивала на поиск счастья и избавление от страдания.
По мнению эпикурейцев, достичь гармонии и счастья возможно, избавившись от страхов, будь то страх перед богами или смертью. Они считали, что счастье можно достичь, а зло – преодолеть. Человек для достижения гармонии должен ограничить потребности, быть благоразумным и уравновешенным.
Философы-эпикурейцы не считали человека заложником рока (судьбы) и полагали, что для счастья ему необходимы друзья, душевное равновесие и отсутствие физических страданий, а главным наслаждением этого мира они считали саму жизнь.

Источник: https://gidvgreece.com/vsyo-o-grecz...filosofiya.html

Мы живём в странное время. Если человек не матерится, не курит – его презирают. Если хорошо учится, значит, «ботаник». Нормально одетая девушка, в длинной юбке, закрытой кофте, не выставляющая себя напоказ, вызывает недоумение. А когда не разобрать, кто перед тобой, девица или парень – существо среднего пола, – это считается нормальным. Я предупреждаю девушек: вы будете как изгои, не в прямом смысле, а в духовном, но этот крест последних времён надо нести. И несут. Мужества им не занимать. Не надо проповедовать словами, метать бисер, убеждать в чём-то. Поведение – высший вид проповеди. Когда видят, что ты не такой, как все, и твёрдо отстаиваешь своё право быть достойным, скромным человеком, это рано или поздно вызовет уважение.

Священник Евгений Соколов

Одно африканское племя имеет интересный обычай. Когда кто-то из племени совершает плохой поступок, они приводят его в центр поселения окружают толпой и в течении двух дней они просто вспоминают всё хорошее, что он делал и благодарят его за это. Они считают, что каждый человек приходит в мир хорошим. Каждый хочет любви, счастья, мира, безопасности. Но иногда в погоне за этими ценностями человек совершает ошибку. Племя видит в этих ошибках сигнал, крик о помощи. Они объединяют свои усилия, чтобы поднять упавшего, восстановить его в своей истинной природе и напомнить ему, кто он есть на самом деле.

«Миф о пещере» Платона – это его аллегория, которую философ применяет для объяснения своих теорий. Найти его можно в труде «Государство», в седьмой главе.
Начало мифа – это описание места действия: «подземное жилище, наподобие пещеры». Там находятся люди в крепких оковах, что не позволяют им обернуться к свету или оглянутся по сторонам. Эти люди видят только то, что прямо перед ними. Они находятся лицом от огня и света, который он дает. Рядом проходит стена, за которой другие, свободные люди несут разные вещи: статуи, предметы обихода и роскоши. Люди, что являются узниками пещеры, видят не сами предметы, а лишь их тени. Они рассматривают их, дают названия, но их настоящий вид, цвет, сама суть предметов им недоступны. Так же и звуки, которые они могут услышать, заключенные в оковы люди ошибочно приписывают теням. Они не видят истинных предметов, а лишь тени и свое представление о них.

Далее Платон развивает сюжет так: он ведет читателя к мысли, как поведет себя узник, если его освободят и разрешат посмотреть на вещи, чьи тени он видел. Собеседник Платона говорит, что это было бы мучительно больно бывшему узнику, тут «нужна привычка». Существует высокая вероятность того, что освобожденный узник пещеры сможет понять и принять суть настоящих предметов, оставив тени их как ошибочное восприятие. Но что будет, если узник вернется назад? Вернувшись в пещеру, бывший освобожденный попытается раскрыть глаза своим сотоварищам. Будет ли он принят и понят ними? К сожалению, нет, он для них будет смешным и безумным до той поры, пока его глаза не привыкнут к мраку и тени снова не заступят на место реальных очертаний. Более того, его закованное в вечные оковы окружение будет считать, что его свобода и пребывание вне пещеры сделали его нездоровым и что им самим не стоит стремиться к освобождению. Таким образом, Платон объясняет стремление к высшей идее индивидуумом и отношение общества к этому стремлению.

Источник: http://fb.ru/article/218704/mif-o-p...-obschiy-smyisl

Когда ты начнешь жить доброй жизнью, то диавол не спустит тебе этого, но подымет против тебя всех нерадивых и ленивых, которые начнут осуждать тебя, поносить, пересмеивать и причинять премногое множество всякого рода неприятностей, чтобы заставить тебя бросить доброе намерение, но ты не смотри на это.

Преподобный Симеон Новый Богослов

Всякий христианин - причастник Духа. Это так необходимо, что кто Духа не имеет, тот и не Христов. Присмотрись же хорошенько - есть ли в тебе Дух благодати? Ибо он не у всех остается, а бывает так, что и отходит. Вот приметы: сначала находит дух покаяния. и учит христианина обращению к Богу и исправлению жизни; дух покаяния, совершив свое дело, передает христианина духу святости и чистоты, которому преемствует, наконец, дух сыноположения. Черта первого - трудолюбная ревность; черта второго - теплота и горение сердца сладкое; черта третьего - чувство сыновства, по которому исходит из сердца воздыхание к Богу: "Авва отче"! Смотри, на которой из этих степеней находишься. Если ни на какой, прими заботу и попечение о себе.

Святитель Феофан Затворник

Если ты решил, что для тебя лучше стать свободным от своих пороков, то и занимайся только этим освобождением себя, работай только для этого, отвернись от прошлого и не дотрагивайся до него. Если же это тебе не нравится, а нравится одобрение людей, то передайся весь на другую сторону: пьянствуй, блуди и всячески развратничай, будь тряпкой в чужих руках, делай всё, что людям нравится, — и ты получишь их одобрение — то, чего искал. Да, не забывай при этом корчить из себя шута: этим ты особенно угодишь своим друзьям.

Эпиктет

ГЛАВА XXXII
Начало смертности и похоти. — Фиговые передники.
42. В тот же самый день, в который совершилось то, что Бог воспретил, явилась смерть. Ибо с утратой дивного состояния, их тело, которое поддерживалось таинственною силою и от древа жизни, благодаря которой они не могли ни подвергаться болезни, ни изменяться в возрасте, так что вкушением с древа жизни в их плоти, хотя еще душевной и долженствовавшей измениться потом к лучшему, обозначалось то, что в ангелах, вследствие участия их в вечности, происходит от духовного питания мудростью (символом чего служило древо жизни), так что они не могут изменяться к худшему, — итак, говорю, с утратой дивного состояния, их тело получило болезненное и смертное свойство, присущее и плоти скотов, а отсюда и — самое то движение, вследствие которого в скотах возникает стремление к соитию, дабы рождающиеся преемствовали умирающим; но будучи и в самом этом наказании показательницей своего благородства, разумная душа почувствовала стыд пред этим скотским движением, — стыд, который проник в нее не только потому, что она почувствовала, постыдное движение там, где раньше не чувствовала ничего подобного, но и потому, что это движение явилось следствием преступления заповеди. Ибо она почувствовала теперь, какою раньше облечена была благодатью, когда в наготе своей не испытывала ничего непристойного.

толкование Блж. Августина на Книгу Бытия

ВОПРОС: Батюшка, я не могу понять, почему многие красивые, умные, талантливые и в то же время порядочные девушки остаются одни? Все при них - невесты завидные! Но почему же им не везет в личной жизни? Николай, Москва.

ОТВЕТ: Не везет тем, кто не понимает смысла жизни и сам не знает, зачем живет. Простите, но, кажется, Вы один из таких. Я, наверное, Вас разочарую, если скажу, что семья и дети - это не смысл жизни. Это, несомненно, хорошо и важно, но вовсе не главное предназначение человека, и крест семейной жизни - безусловно, не для всех.

Спасать свою душу от зла и стремиться к святости - вот к чему призывает нас Спаситель! А как спасаться: в семье, в монашестве или в жизни незамужней - не имеет значения. Это абсолютно равноценные пути. Всегда вспоминаю святую Матрону Московскую - не монахиня и замужем никогда не была, но так любила и прославила Господа, что достигла святости, стала любима и почитаема верующими людьми во всем мире. Надо Богу доверять, жить, как Он учит, и все будет хорошо. Даст семью - терпи, смиряйся, воспитывай детей в вере. Призовет к монашеству или незамужеству - посвяти жизнь Богу и служению людям, береги свою чистоту, беги от греха!

Одни в браке спасутся, а другие погибнут. Кому-то даже мысль о тишине и уединении страшна, а кто-то всеми силами к этому стремится. Кто-то хочет семью, а кто-то нет. Каждому свое. А одинок тот, кто Бога не знает. С Богом одиночества не бывает. Ему видней, как кого спасать. Надо радоваться своему положению, потому что Спаситель делает все для нашего блага и духовной пользы! И все, что с нами происходит - лучшее из того, что может быть.

А незамужние девушки, которые живут с верой, хранят себя от греха, поверьте, ничего не теряют и никуда не опаздывают, а напротив, обретают многое благо. У меня душа за них радуется! Имея некоторый опыт духовничества и прекрасно зная, какие скорби и беды сегодня происходят в семьях, и видя девушек незамужних, я благодарю Бога, что Он ограждает их от таких страданий. Главное - не мыслить стадно и стереотипно. Нужно думать своей головой, жить по совести и слушать только Бога! Не замуж надо стремиться, мои родные, а ко Христу, ко святости.

Протоиерей Пётр Гурьянов

Тревога - это мучительное состояние, которое мы сами себе придумали, благодаря ей мы стареем раньше времени, терзаемся сами и терзаем других... Есть люди, которые особенно остро переживают все, происходящее вокруг, и считают себя ответственными за это. У них сильно развито чувство вины, и им очень сложно сохранять мир в душе. Что бы ни случилось, их охватывает паника, хотят они этого, или нет. Эту особенность своей личности человек должен знать, тогда он научится управлять тревожностью, контролировать ее, для того, чтобы не мучить ни себя, ни других.

Одно дело - волноваться, если мы ожидаем гостей, и поэтому убираем дом, готовим, накрываем стол. В этот момент мы активны, торопимся, в нас присутствует положительный заряд, жизненная сила - ведь мы искренне хотим, чтобы все были довольны. И совсем другое - гангрена тревожности, которая медленно разъедает душу. То мучительное состояние неуверенности, которое делает человека больным. Тому, кто бесконечно испытывает стресс по собственной вине, противостоит уравновешенный человек, человек, который делает все спокойно, естественно, живет без паники, без болезненных забот, то есть так, как заповедал нам Христос.

Человек должен научиться жить с ощущением присутствия Бога в своей жизни - и постепенно это чувство изгонит болезненную тревожность из его души. Если мы сумеем почувствовать Божию любовь, то увидим, что все остальные проблемы исчезнут. Мы успокоимся, наша душа избавится от бесконечного стресса, напряжения, трудностей, которых, на самом деле, практически не существует. Мы задавлены своей логикой, своим рационализмом, полагаемся на свои силы, на свой интеллект, на свои способности, деньги и знакомства, и очень мало доверяем Богу. Пока не поздно, надо изменить это в себе, и, склонив голову, сказать: «Господи, возьми мою жизнь и делай с ней что хочешь, только бы я чувствовал, что Ты меня направляешь, что Ты держишь меня, что Ты меня защищаешь, что Ты меня любишь, что Ты находишься рядом со мной! Этого мне достаточно!»

Архимандрит Андрей (Конанос)

Сны грешников страшны, потому что ночью, когда вся суета отступает, к грешнику преступает то, что его мучит изнутри, и спать злодею страшно, они боятся ночной тьмы. В ночной тьме просыпается совесть. Не бывает свободным человек, строящий своё счастье на беззаконии.
******************************************************************
Тишина - это предвестник Богообщения. Тишина - это предвестник разбирательства с самим собой. Тишина - это условие говорящей совести, потому что совесть говорит в тишине, а человеку не хочется её слушать, и он включает радио, телевизор и то, и то, лишь бы только совесть не слушать... Этот шумный мир, в котором мы живём, он построен человеком, не желающим слушать свою совесть, человеком, который боится думать о конце своих дней, который боится думать о том, что будет после смерти.

о. Андрей Ткачёв

– Представь, что сверх всякого ожидания ты вдруг оказался единственным наследником твоего богатого дальнего родственника. Этот родственник перед своей смертью завещал тебе свою роскошную дачу на вершине живописной горы. Любя одиночество, этот родственник не строил дороги к своей даче, а сам добирался к ней по тропинке. Чтобы помочь тебе войти во владение дачей, он оставил тебе карту горы, отметив на ней нужную тропинку. Таким образом, чтобы добраться до завещанной дачи, тебе надо держаться именно той тропинки, которую отметил любивший тебя родственник.

Нечто подобное предстоит сделать и нам, желающим дойти до Небесной обители, уготованной нам Господом Иисусом Христом. Надо хорошо узнать, какой путь ведет к ней, как не сбиться, чего следует остерегаться и так далее.

Наша карта – это Священное Писание и православные книги; лесничие – это пастыри Церкви, обязанностью которых является помогать верующим и вести их по направлению к раю. Провизия – это благодать Божия, укрепляющая наши духовные силы. Возможно, что местами тропинка, ведущая к раю, окажется узкой, заросшей кустами и трудной для путешествия, в то время как другие дорожки будут казаться более широкими и удобными. Но лучше не доверяйся тому, что кажется. Господь Иисус Христос и Его апостолы неоднократно предупреждали, что только один путь, который указан в Евангелии, доходит до Царствия Небесного.

Святитель Иннокентий Московский (Вениаминов)

О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени предвечный,
Без лиц, в Трех Лицах Божества!
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, —
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Себе Самом Ты основал:
Себя Собою составляя,
Собою из Себя сияя,
Ты Свет, откуда свет истек.
Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры —
Перед Тобой – как нощь пред днем.
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, – и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною:
А я перед Тобой – ничто.
Ничто! – Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и Ты!
Ты есть! – природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть – и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? – безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! – в бессмертие Твое.
Неизъяснимый, Непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.

Державин Г.Р., 1784