Заварили треснувшую опору амортизатора и подварили арку. Сделали всё за сумму втрое меньшую, чем сперва зарядили. Сегодня должны заменить задние амортизаторы и сайлента задней балки. Вечером посмотрю, что там у них получилось.

С прошлого года первый раз журналописательное настроение. Прочитал "Камикадзе" by Стогоff, остался в недоуменном и нахлобученном состоянии. Причем нахлобучило не по-децки так, всерьез. То есть я вот знаю про себя, что Проханова там, или Лимонова, пишущих для радикалов или про радикалов я читать не стану, точно также, как и Летова слушать. А вот на предмет Стогоff'а я сегодня опять набег на книжный осуществлю, потому что он удивительно пишет. Стогоff отстраняется от своих персонажей и будто описывает фотографии, на которых всякие моменты их жизней запечатлены - грустные и веселые, первые и последние. Он не давит мускулистой рукой из читателя слезу. Он умеет взять такой ракурс, будто героев своих берет за шкирку и выворачивает наизнанку, нутро их нам показывая, самою душу. А на самом деле персонажи сами вдруг вываливают всё, что у них там, за пазухой, накопилось, но вываливают это на обозрение не тебе, а кому-нибудь по ту сторону страниц, так что ты себя голимым вуайеристом ощущаешь. И матюги стогоffские и матоги сорокинские воспринимаются совсем по-разному. Сорокин ругается матом как маменькин сынок, за которым вдруг ослабили присмотр, а Стогоff матом не ругается - он им пользуется, мат для него аутентичен. Стогоff искреннен и натурален, а Сорокин фальшив и надуман. И потому он сосёт.

Приснилось мне какое-то хреновое место - сумрачно, туманно, ничего не разобрать, бродят люди, и от каждого прямо осязаемо разит безысходностью и каким-то непониманием того, что они в этом месте делают. Понимаю, что в этом месте я оказаться не имел никаких оснований, по крайней мере пока. Потом вдруг оказался я в каком-то тупичке, кирпичной стеной образованном, и какая-то тетка стала предлагать мне поучиться у нее корейскому, причем на кореянку она вовсе не была похожа - такой европейский тип лица, еще точнее - средиземноморский, как мне показалось. "Но если", говорит, "учиться не хочешь, давай я хоть имя твое по-корейски напишу." А вот имя-то свое называть в таком месте мне вовсе не хотелось. "Ну так как", говорит, "зовут-то тебя?" "Чон Ду Хван!", говорю. Она аж в лице изменилась, перекосило ее слегка, и говорить стала сквозь зубы, с присвистом и шипением. "Ну ладно," говорит, "смотри!". И рисует на стене триграмму "кинь", приблизительно как ниже намалёвано.



Хожу вот теперь и думаю, о чём она меня триграммой этой предупредить хотела?

Сегодня за завтраком дочитал "Голубое сало". Разочарован жутко, рипс нимада! После "Сердец четырех", после этого гимна исступленным леммингам, от "Голубого сала" прёт вторичностью: всё это уже было и в "Сердцах", и в "Месяце в Дахау". Ишшо один исписался

В силу того, что телевизор мне в назидание кажет только НТВ, два воскресенья подряд наблюдал по очереди БГ и Тату у Парфенова в Намедни. Поучительно. Одно воскресенье показывали БГ в бороде Толстого, другое воскресенье - как Тату вручают чего-то там какой-то Кайли Миноуг. MTV и прочую музыкальную дрянь мой телевизор показывать тоже отказывается, потому судить о КМ могу только в контексте столетних "Where the wild roses grow". Хорошая тетка.
Но поучительно другое, да-с. Зачем борода мешает БГ косить сено и бегать с уханьем по жнивью, могут понять только те, кого в школе заставляли читать "После бала". Зачем Тату скачут по сцене без юбчонок , понимают повсеместно. В телевизоре европейские малолетние поклонники, вывихивая свои романские языки, старательно шепелявят "Йа шашлиа с ума!". Наглядная демонстрация вселенского превосходства универсальных ценностей а-ля рюсс над посконным русопятством фальшивого Толстого.