Ты вылетаешь из комнаты следом за ней. А я продолжаю сидеть на продавленном диване, негнущимися пальцами цепляясь за старую обивку. Мне хочется сжаться, уменьшится до такого состояния, чтобы исчезнуть отсюда. От душного воздуха темной комнаты, от непонимающего отчаяния твоих глаз, от собственной вины.
Зачем мне нужно было провоцировать тебя?
Чтобы доказать тебе, что ты ничем не лучше меня. Что ты также способен плавится вблизи моего огня, что с готовностью предашь ради ощущения моего тела в своих обьятиях. Что забудешь обо всем, только коснувшись моих губ. Тщеславие?...
Так может Он был прав. Когда кричал мне в след, что я такое же чудовище как и он. Только более лицемерное. Более лживое. Потому, что способно лгать даже себе.
Краем уха улавливая ваш спор, я неподвижно сижу, не чувствуя боли в замерших в неудобной позе мыщц. Мне не следовала ехать сюда. Не следовало поддаваться минутному капризу, жалости к себе, желанию почувствовать хотя бы немного чужого тепла. Если я не способен избавится от одиночества и боли, застывшей в глубине того, что составляет меня, сам, то с чего я взял,что смогу сделать это за счет других... Какое я имею на это право?...
Стук входной двери, и последовавшая за этим тишина, выводят меня из состояния задумчивости. И поднимая вверх руки, я дотрагиваюсь до стянутой солью кожи лица. Смахивая кончиками пальцев с ресниц влагу бесполезного сожаления. С трудом поднимаюсь, чувствуя как жалобно стонут затекшие мышцы, и выхожу в коридор, останавливаясь в дверях. И смотрю на твою сжавшуюся на полу у стены фигурку. Значит она все таки ушла?... Мне наверное тоже стоит уйти. Но прежде, чем я успеваю озвучить эту мысль, ты уже киваешь
отпуская меня...
В твоих глазах, завораживающая смесь боли, вины и надежды на то, что Она вернется. С некоторым облегчением я вздыхаю, понимая, что ненависти ко мне в них нет. Мне не хотелось бы, чтобы ты меня ненавидел. Чтобы еще и ты ненавидел меня... Но также отчетливо я вижу, что продолжения не будет. И склонив голову пытаюсь убедить себя, что мне все равно, что ты несомненно счел то, что произошло между нами ничего не значащим
случаем. Усмешка кривит губы, и я прячу лицо от твоего взгляда. Не хочу, чтобы ты видел, что я смеюсь. Смеюсь над собой. Над своими жалкими надеждами и мечтами. Над тем, что снова ошибся, приняв любопытство за искреннее желание. Как глупо...
Торопливо одеваюсь, движимый единственым желанием как можно быстрее оказаться на улице. Подставить лицо дождю, и забыть об ошибке, которую совершил. Снова.
И уже в дверях останавливаюсь, чувствуя на себе твой взгляд. Повернувшись к тебе замираю, позволяя тебе отвести от меня глаза, спрятать в их глубине нежелание одиночества. И неожиданно для себя, опускаюсь на пол рядом с тобой и протягиваю тебе сигареты, чувствуя себя донельзя глупо.
Может мне показалось и то, что я принял за нежелание, чтобы я уходил, было облегчением от того, что я наконец ухожу?...
И все же я рискую, в глубине души смеясь над собственной глупостью. Протягиваю руку, осторожно опуская ее на твое плечо, полностью готовый к тому, что ты оттолкнешь, отвергнешь мою поддержку. Поддержку человека, который виноват в твоем горе. Но...
Я не хочу оставлять тебя одного. И я нехочу оставаться один. Там, на темной улице, наедине с холодным дождем...
Медлю, прежде, чем спросить.
- Можно остаться с тобой?
И еще... шепотом, изнутри...
- Прости меня, Юэ...

врикусив губу и глядя на тебя из-под полуопущенных век, я замираю, касаясь твоих губ своим дыханием, и сжавшись в сплошной комок болезненно напряженных нервов жду, что ты сделаешь дальше. Я почему-то уверен, что ты сейчас оттолкнешь меня, легкая расстерянность
во взгляде сменится отвращением и ты уйдешь, оставив меня тому, что я заслуживаю - одиночеству. Так было уже не раз, но все равно, когда я оказываюсь прав в своих ожиданиях это бьет не менее сильно, чем когда это было впервые. Я так часто хожу по осколкам своих надежд, что научился не замечать ни крови на ногах, ни боли в душе. Я знаю, что продолжу улыбаться, и никто не прочтет на дне моих глаз мою боль. Да и захочет ли читать...
... Посмотри мне в глаза. Когда-то там было весеннее небо. Теперь там только серый дождь. Осенний холодный ливень...
Ты колеблешься, я чувствую твое смущение и страх. И отрешенно жду льда неприязненных слов. Но...
...Твои руки осторожно и бережно опускаются на мои бедра, обхватывая ладонями выпирающие косточки. Придерживая, оберегая от падения...лаская... И я застываю, глядя на то как приближается твое лицо к моему...
...Твои глаза так близко, что мне кажется еще чуть-чуть и в их влажном блеске я смогу увидеть твою душу. Это она легкой рябью тревожит спокойную поверхность двух темных озер - твоих глаз. И я уверен, что по темным бликам на почти черной радужке, по черным крапинкам на ее поверхности, цвета расплавленного шоколада, я прочитаю тебя. Смогу
понять и разгадать, что томит тебя, чем ты живешь, что ты такое Юэ...
Но твои губы уже так близко и мой мир оказывается замкнут на их нежной мягкости. Добровольно отдавая тебе свое дыхание, я погружаюсь в поцелуй, ловя твою неуверенную ласку. Наслаждаясь каждым мгновением. Поднимая руки, осторожно касаясь пальцами твоего лица, во внезапном стремлении почувствовать тепло кожи. Расслабляюсь в кольце твоих рук,
тихо улыбаюсь и ты принимаешь мою улыбку губами, зеркально отражая ее. Нет, я не прав... ты понимаешь. И даже если не полностью, то хотя бы пытаешься понять меня...
Поцелуй все длится, и я с сожалением понимаю, что мне начинает не хватать воздуха, а значит придется оторваться от горячей нежности твоих губ.
Тихий скрип открываемой двери. Раздраженный, режущий слух голос.
- Когда же наконец ты...
Ее голос рвется и замирает, когда она видит наше обьятие. И я радуюсь тому, что сижу спиной к двери и не вижу отвращения на ее хорошеньком личике, зато прекрасно слышу его в голосе. Громкий стук закрывающейся двери, свидетельство злости.
Дергаюсь, в попытке выбраться из твоих обьятий. Освободить тебя от тяжести своего тела, дать возможность обьяснить ей, что ничего не было. Вернуть ее. Она ведь поверит. Потому, что любит.
- Иди же за ней.

- Нет никаких "мы"!
Стремительно вырываясь из твоих обьятий я вскакиваю, роняя на пол плед. Стоя перед тобой, опускаю голову и сжимаю кулаки, чувствуя как потоки слез вновь бегут по щекам. Уже не отчаяние, а злость и обида
рвутся из меня наружу.
Я знал, что тебе нельзя это рассказывать. С чего я взял, что ты поймешь меня? Только потому, что мне так этого хотелось?... Но это же глупо. Вся моя жизнь сплошная глупость. Я тихо смеюсь, понимая, что истерика уже
близко. Но все еще пытаюсь ее остановить, успокоится. Крупная дрожь ломает ослабевшее под напором эмоций тело и вскидывая голову я смотрю в твои недоумевающие глаза. Ненавижу... Жалость, которая плещется на
дне твоих зрачков убивает. Зачем?...
Я снова начинаю говорить. Уже не выбирая слова и не обращая внимания на то, что почти кричу. Ты хотел откровенности?...Ты ее получишь. Тонкими иглами под кожу. Пускай живут там, всегда напоминая тебе обо мне.
- Такой правильный... Да, что ты можешь об этом знать?! Как ты можешь об этом судить??... Как ты смеешь меня жалеть!!...
Мой голос обрывается, и я в упор смотрю в побелевшее лицо. В чем твоя вина? Только ли в том, что не понял меня? Только ли в том, что выбрал неправильные слова, чтобы утешить меня?... Или в том, что я не могу
поверить, что человек, у которого были только девушки способен сочувствовать мне?... Понять меня...
Закрывая лицо руками я молча стою, чувствуя как успокаиваются волны истеричной дрожи. Как волнение и боль уступает место холодному и спокойному расчету.
Я подхожу к тебе и усаживаясь на колени, осторожно тянусь к красивому рту. Тихо шепчу, насмешливо и цинично улыбаясь и обдавая мягкие губы теплым дыханием.
- Насколько ты жалеешь меня, Юэ?... Покажи мне....

Посмотри мне в глаза. Увидь мою боль.
Попробуй уменьшить ее.
Избавь меня от одиночества.
Хотя бы на время.
Вот только никогда.
Никогда, слышишь!
Не жалей меня.

Застывая в неловком молчании, я тону в требовательном блеске твоих темных глаз. Решая хочу или я... могу ли я... доверится сочувствию и вниманию теплой волной идущему от тебя, не превратится ли все это,
после моего рассказа в отвращение?... или еще того хуже - в жалость. Вот чего я точно не хочу так это того, чтобы ты жалел меня. Только не это. Я и без того знаю, что жалок...
Отвожу взгляд, напряженно выпрямляясь на мягком уютном диване. И с благодарностью принимаю из твоих рук очередной бокал, наполненный обжигающе холодной жидкостью. Медлю, делая глоток за глотком, перекатывая
на языке ледяные жгучие капельки... Оттягивая момент, когда придется заговорить. Мне почему то кажется, что ты не примешь отговорок. О чем же тебе рассказать? О своем одиночестве, о неприкаяности, о тоске?...
Но... не зная причин, ты вряд ли поймешь меня... И еще я понимаю, что мне хочется выложить тебе все. Все, что мучает меня, выплеснуть на тебя то, что так долго копилось внутри... И может быть, когда этот яд выйдет из меня целиком, моя боль утихнет... осядет солью воспоминаний на ресницах... и я наконец примирюсь с той частью меня, которая не желает смирится с потерей...
Наливая новый бокал, и пытаясь утихомирить бесконтрольную дрожь рук, я начинаю говорить. Отгораживаясь от твоего внимательного взгляда легкой завесью длинных волос, тихим, бесцветным голосом я выплескиваю свою боль на столь беспечно подставленные тобой плечи.
- Когда мы только начинали выступать, нам срочно нужен был гитарист. Так в группе появился Люси...Обманчиво хрупкий и нежный, он напоминал фарфоровую куклу. Белизной восхитительно тонкой кожи, шелком черных, длинных волос, грациозной отточенностью плавных движений... он был прекрасен. И я очертя голову кинулся в черный омут его глубоких глаз. Влюбившись в теплоту смущенного взгляда, в нежность красивых рук. С радостью поверив его словам...
Добровольно обманувшись...
Он стал моим наркотиком, поцелуями и ласками впитавшись в мою кровь. Воздухом, без которого я не мог дышать. Все мои песни были о нем. И он почувствовал свою власть, не приминув воспользоваться этим. А я старался не замечать как осторожно и нежно он ставит меня на колени.
Не видеть... следов чужой страсти на полупрозрачной коже, сначала скрытого, а потом и явного презрения в глазах, которые я любил больше жизни... Прощать раз за разом измены. Ждать, мучатся и верить, что
вернется... ведь говорил, что любит... лгал?...
Ломать себя, разбивая на мелкие кусочки, позволяя втаптывать в грязь не сердце даже... душу... лгал...
Пока однажды я не понял, что меня почти уже не осталось... Пустая и бездушная марионетка в его небрежных руках, вот кем я стал.
И тогда я ушел. И он не остановил меня, уверенный, что я как и раньше приползу обратно...
Но я не вернулся.
Рассказывая, я переживаю все вновь. Прогоняя через себя тени воспоминаний, чувствуя как они цепляются острыми краями за края еще открытой и кровоточащей раны... Я обнимаю себя руками, пытаясь вернуть тепло.
Но внутри так стыло... холод рвется наружу, влажными, ледяными полосками расчерчивая лицо. И я тихо говорю, не в силах поднять на тебя взгляд, не желая видеть твою реакцию на мои слова. Тебе жаль меня, я знаю.
- Я не дышу без него, понимаешь?... Меня нет без него...

Позже, когда момент слабости пройдет я буду жалеть, что рассказал тебе все это. Но пока... мне легче оттого, что ты слушаешь меня...
...спасибо Юэ...

Ты снова оставляешь меня одного в комнате. И спустя всего несколько минут иллюзорное спокойствие покидает меня, уступая место агонии одиночества. Я ложусь на диван, бессмысленно и пусто глядя на неровный потолок гостинной. Позволяя течению мыслей следовать мелкими паутинками трещин на серой штукатурке. Вытягивая вперед руку я вожу пальцами перед собой вырисовывая странные иероглифы в застывшем пустотой воздухе.
...где же ты?...
Я медлю. Мне хочется пойти за тобой, чтобы убедится, что мне не показалось жадная страсть в твоих глазах. Чтобы дать тебе повод...
... опустить меня на холодные плитки темного кафеля ванной комнаты, пройтись шершавыми, любопытными пальцами по коже, взять от меня все, что я могу отдать добровольно, и захватить насильно то, что не захочу отдавать...
... кровью и болью заставить меня быть живым, вытравить из меня воспоминания...
... сломать. Но не жалкую куклу, добровольно заменившую искренность эмоций суррогатом из придуманных чувств, а человека...
Рывком сажусь на диване, в ужасе тряся головой, не в силах избавится от этих навязчивых мыслей. Неужели мне так плохо без Него, что я ищу замену? Человека способного поставить меня на колени и заставить наслаждаться этим. Но... это почти сломало меня в прошлый раз. Я ведь совсем не этого хочу... Всего лишь шутки подсознания. Всего лишь ложь, в которую я верил столько времени.
Сжимаю губы тонкой. запирающей рот нитью. Мне никто не нужен.
Не теперь.
Не снова.
Никогда.
А уж тем более... Бросаю взгляд в сторону ванной, где ты скрылся пару минут назад. Какое желание, когда в твоих глазах плескался ужас. Ты небось до сих пор в шоке, что тебе может нравится мужское тело.
Правильный, правильный Юэ... Преувеличенно сочувственно и издевательски качаю головой. Как же ты теперь со своей подружкой то спать будешь?...
Эта мысль неожиданно отрезвляет, заставляя осознать, что именно я делаю, хоть и не совсем намеренно, с тобой. И о чем думаю... Нет... вздыхая, признаю себе, что мне вовсе не хочется сбивать тебя с твоего пути. Хотя смущаешься ты... мило.
Легкая улыбка смягчает губы и когда ты возвращаешься в комнату я уже почти спокоен. И почти не колеблясь встречаю твой неуверенный взгляд.
- Я буду спать здесь?... В таком случае, мне хотелось бы лечь. А тебя...
Делаю паузу, чувствуя как внутри что-то царапнуло коготками, что-то до боли похожее на обычную ревность.
- ... наверное заждалась подружка. Спокойной ночи Юэ.

И только внутри крутится мантрой "я подумаю об всем этом завтра"...

Дверь с легким стуком закрывается за тобой, а я замираю в недоверии, удивленный не только своим неожиданным поступком, но и твоей реакцией на него... Откинувшись на спинку дивана прикрываю глаза, стараясь избавится от ощущения, что поступил неправильно смутив тебя. Не действительно искренее желание дотронуться до меня, а алкоголь, мягкими волнами плывущий по венам толкнул тебя на мгновение ко мне. Очень сомниваюсь, что тебе вообще могут нравится парни. Ты слишком правильный для этого.
Эта мысль неожиданной и неприятной пеленой горькой злости окутывает разум, и я сжимаю кулаки, избавляясь от невесомого ощущения нежности твоей кожи на кончиках пальцев. И тут же вздыхаю, опомнившись... О чем я думаю...
Опускаю плечи, признавая поражение. Я прекрасно знаю, что дело не в тебе, а во мне. Просто мне так сильно хочется чувствовать себя нужным, что чужое счастье кажется мировой несправедливостью. Устало качаю головой,
поражаясь собственному эгоизму.
Мое движение к тебе всего лишь желание украсть кусочек твоего счастья...
И еще признание того, что ты мне нравишься.
Поднимаю руки к глазам, устало потирая покрасневшие веки. Алкоголь быстро покидает кровь, обиженный моим невниманием и комната больше не плывет в легкой неверной дымке сигаретного дыма...
Дверь приоткрывается и мягкий шорох шагов возвещает твое возвращение.
Интересно, где ты был так долго. И о чем думал?...
Ты кладешь сухие вещи на диван рядом со мной, и я поднимаю взгляд, желая поблагодарить за заботу. Но ты не смотришь на меня, старательно отводя взгляд, потом отворачиваешься. А мне приходится бороться с почти непреодолимым желанием начать невнятно и сбивчиво извинятся. Но за что?... это же глупо думать, что ты придал тому, что произошло, хоть какое-то значение...
Поднимаясь с дивана я беру в руки положенные тобой на диван вещи, и секунду медлю, оглядываясь по сторонам. Уйти переодеваться в ванную?... Но мне почему то не хочется спрашивать тебя, где она. Да и все равно ты отвернулся, и стоишь уткнувшись взглядом в пол. И махнув рукой на условности я начинаю раздеваться. Морщась от неприятных ощущений снимаю холодную и влажную рубашку, скидывая ее прямо на пол. Расстегиваю ремень брюк, позволяя им упать вниз, обвившись куском мокрой ткани вокруг щиколоток и бросив случайный взгляд направо ловлю свое отражение в огромном, тускло светящемся в темноте зеркале... Встряхиваю головой и волосы неопрятной волной рассыпаются по обнаженным плечам. Отстраненно делаю себе заметку о том, что пора стричься и в этот момент натыкаюсь на взгляд твоих глаз... Мое отражение тонет в расплавленной зеркальными бликами черноте твоих зрачков и я невольно замираю, пытаясь определить, что именно значит твой взгляд. Отвращение?... тебе неприятно видеть мое обнаженное тело?... или...
Ты замечаешь мой взгляд, облизываешь губы и в смущении отводишь глаза. А я начинаю неторопливо одеваться, чувствуя как по губам расплывается улыбка... Меня забавляет и трогает твое робкое любопытство. Оно странным, непостижимым образом успокаивает меня. Приводя неустойчивые качели моего настроения в относительное равновесие...
И садясь на диван, я тихо говорю, улыбаясь в твою напряженную спину.
-Спасибо Юэ...

Устало откидываясь на спинку старого, продавленного и потрепанного дивана я вздыхаю, ловя себя на мысли, что не хочу ровным счетом ничего. Чуть подсохщая за время поездки одежда неприятно липнет к телу, ты что-то говоришь мягко улыбаясь, а я гадаю, правильно ли поступил поддавшись на уговоры и оставшись здесь. Может быть стоило остаться под дождем... там я хотя бы не чувствовал так ярко своей ненужности... Не ощущал бы неприятного чувства зависти к теплу захламленной квартиры, где есть то, чего нет у меня - маленький замкнутый счастливый, по крайней мере внешне, мирок. Я завидую тому, что тебя есть кому ждать Юэ...
Прикрываю глаза, на мгновение отключаясь от реальности. Погружаясь в собственный мир теней и одиночества... И только почувствовав, что ты стоишь рядом, неохотно открываю усталые глаза, морщась от яркости света комнатных ламп. Ты улыбаешься, протягивая мне бокал, наполненный темно-коричневой маслянистой жидкостью. И я благодарно беру его, делая первый глоток согревающего виски. Алкоголь быстро растекается по крови, расслабляя напряженные мыщцы. Неприятным спазмом отдаваясь в пустом желудке... Кружит голову обманчивым огнем, и вот я уже прошу тебя
налить мне еще. Поддаваясь очарованию этой иллюзии забвения. Ты колеблешься, сомниваясь стоит ли присоединятся... И тут же сдаешься, увидев мою обиженную гримаску. Приносишь едва начатую бутылку, подхватывая
мой глупый и невнятный тост: "за дождь", даже не показав своего удивления. Отпиваешь первый глоток из своего бокала и я смееюсь, проследив как ты морщищься от горького привкуса на губах...
Бутылка подходит к концу, а мы все также сидим, чуть касаясь друг друга плечами. И меня странно греет тепло твоего тела рядом. Ты что-то оживленно рассказываешь, а я киваю, следя за тем как влажно блестят в полумраке комнаты твои темные глаза. Забавно... ты пьян сильнее чем я, хотя я выпил больше. Но... вероятно у тебя гораздо меньше практики, и мне все чаще приходится успокаивать твой слишком громкий хрипловатый
голос...
Но... я продолжаю хранить неуверенную улыбку на губах. Мне хорошо сейчас. Когда по венам бежит алкоголь, и твой голос успокаивает, заполняя пустоту внутри меня...
Я поворачиваюсь к тебе, чтобы сказать "спасибо", и застываю... очарованный мягким овалом твоего лица, приоткрытыми губами, прохладой волос... Это все алкоголь, я знаю... Но, секунду поколебавшись, протягиваю руку вперед, осторожно и робко дотрагиваясь до тонкой кожи.
- Юэ...

Огни ночного города сливаются в одну сплошную стену, режут глаза слишком яркими переплетениями неона. В твоей машине тепло, и я слегка расслабляюсь откидываясь на потрепанное сидение. Печка работает на полную мощность и от мокрой одежды поднимается пар, наполняя воздух в салоне влагой.
Надо бы извиниться за мгновенно промокшее подо мной сидение, но мне не хочется прерывать молчание. Мы так и не заговорили друг с другом с того самого момента, как я кивнул на твои слова о том, что я могу разместиться у тебя на эту ночь.
... у тебя теплые пальцы, ты знаешь?...
Мы едем по темным улицам спящего города. И я неотрываясь смотрю в черноту стекла, пытаясь справится с мыслями переполнившими мою голову, и с так неожиданно и неприятно нахлынувшими воспоминаниями. Мотаю головой, стараясь не привлекать твоего внимания. Я и так заставил тебя поволноваться, пока ты ехал за мной. Краем глаза ловлю твое отражение в боковом стекле, видя какие обеспоенные взгляды ты на меня кидаешь. Вздыхаю, вновь кончиками пальцев прикасаясь к ноющим вискам. Я знаю, что ты о многом хочешь меня спросить. Но вот хочу ли я отвечать?
Так уж ли тебе необходимо знать мой секрет... Не оттолкнет ли это тебя? Пытаюсь представить твою реакцию, и со вздохом опускаю плечи. Понятия не имею, что ты скажешь и сделаешь. Скривишься от отврашения и уйдешь из группы?... Вот уж чем я рисковать не собираюсь...
Хотя... Ты намного нежнее и спокойнее меня. Сколько раз ты сводил на нет жесткие споры между мной и Хонгом... И всегда находил что сказать вечно сомнивающемуся в себе Чену...
...Люси был не таким... Ссоры казалось доставляли ему удовольствие...
Вздыхаю, понимая что машина замедлила ход, останавливаясь у большого темного здания. Выйдя из машины с любопытством осматриваюсь, я первый раз у тебя. Иду следом за тобой, все также не произнося ни слова. Нда... я конечно понимаю, что мы еще не миллионеры, но жить в таком гадюшнике... Может посмотреть твой контракт, возможно тебе платят меньше, чем мне? Раньше я этим вопросом как-то не задавался.
И останавливаясь за твоей спиной, я смотрю на потрепанную дверь, терпеливо ожидая, пока ты закончишь возится с ключами.
Наконец, справившись с упрямым замком ты открываешь дверь, и неловко улыбаясь приглашаешь меня внутрь. Чуть помедлив я захожу внутрь, тут же отмечая грязь и мусор, разбросанный по коридору. Старательно делая вид,что ничего не замечаю прохожу внутрь, когда на пороге гостинной (по крайней мере, я думаю, что это гостинная) появляется тонкая, темноволосая девушка в легком домашнем кимоно. Красивое личико хмурится, оглядывая нас. Потом ее взгляд целиком сосредотачивается на тебе, и я чувствую мгновенную волну неприязни идущую от ее напряженной фигуры, когда она говорит:
-Я постелила как ты сказал. А теперь иду спать!
После этого она разворачивается, исчезая за другой дверью, раздраженно захлопывая ее за собой. И я молча перевожу взгляд на тебя. Медлю, прежде чем тихо и спокойно сказать.
-Может мне лучше уйти?

На улице так темно, что свет от телефонной кабины, неровным отражением плывет в чернильно-синих лужах на асфальте, сплетаясь с мягкими бликами уличных фонарей. Слишком поздно для машин и людей. И мне кажется что я застрял в паутине безвременья. Что на земле не осталось ничего, кроме звука моего дыхания, коротких гудков в трубке и тихого шелеста дождя.
Только я и мелкие капли, рисующие странные узоры на мутной перегородке, отгораживающей меня от остального мира. Протягивая руку я касаюсь пыльного стекла, в попытке слиться с холодной влагой плачущих небес... Балансируя на грани реальности и сна, и чувствуя как режутся их острые края...
... где же он?...
Ненавижу оставаться вот так, наедине со своими мыслями. Просто потому, что только тогда, когда я не занят музыкой, общением приходят воспоминания...
... я обожал, когда твои волосы пахли дождем. Тонкий аромат, на самой грани восприятия. Вобрать в легкие, наполнить их до краев. И дышать... только тобой...
С силой ударяю по стеклу, и от боли в поврежденных костяшках пальцев, память медленно отступает. Неохотно и болезненно сдавая свои позиции.
... как же я хочу тебя забыть...
Решительно распахивая дверь, я покидаю уютный свет телефонной кабины. Мгновенно промокнув, но не жалея о том, что оставил в ее тепле холод своих воспоминаний. И прислонившись к выщербленной стене дома, я
впитываю благословенное забвение, которое несут тяжелые капли дождя, падающие на мое запрокинутое лицо. Я благодарен этой ночи, за холод безжалостного ветра, за почти черное небо, без облаков... Она не оставляет место глупым надеждам, в своей милосердной жестокости.
Шум двигателя нарушает течение моих мыслей. Прищурившись я взглядываюсь в темноту, видя плавные очертания твоей машины, в тусклом свете фонарей. И почти слепну от ослепительного сияния фар. Ты останавливаешься, выходишь мне навстречу, и я неохотно отрываюсь от успевшего стать привычным дискомфорта стены. Я собран и спокоен, я уже знаю, что скажу тебе.
Но твоя рука так тепла, и в глазах столько искреннего беспокойства, что я замираю теряя слова. Ты первый раз добровольно дотрагиваешься до меня. И меня странно греет тепло твоих пальцев. И хочется прижаться к тебе. Выплакать свою боль, дать той пружине, что тугим кольцом сжалась у меня в груди, распрямиться. И может мне станет легче от расстерянности твоих неловких прикосновений. Но...
Не слишком ли глупо доверять тебе эту боль, которую ты все равно не сможешь понять?
И я молчу, осторожно вынимая руку из твоих пальцев.
-Все хорошо, Юэ.
Теперь надо попросить, что бы отвез меня... куда? К Чжоу обратно я не хочу, может в гостиницу, но на какие деньги? И, помедлив, я тихо выдыхаю, не глядя на тебя.
-Не мог бы ты приютить меня на эту ночь?

Трубка скользит в взмокшей ладони. С чего я интересно взял, что позвонить тебе в три часа ночи, будет хорошей идеей?...
Но идти до дома пешком... отсюда часов пять будет, черт...
Вздыхаю, и потирая лоб свободной рукой, терпеливо жду, когда твоя девушка наконец-то позовет тебя к телефону. Забавно... я не только ее имени, я даже лица почти не помню, хотя на одной из вечеринок ты нам ее представлял. Кажется, что-то такое хрупкое, тоненькое. С милым личиком. Ах, да...вспомнил.
Я еще тогда вздрогнул, когда посмотрел на нее. Как-будто в зеркало, так она была похожа на меня. Чен еще неловко пошутил насчет нашего с ней сходства. Непроизвольно улыбаюсь, вспомнив как ты покраснел тогда.
Интересно, о чем ты подумал?...
Твой голос, раздавшийся в трубке, прогоняет прочь воспоминания. И я чуть испуганно вздрагиваю, услышав твой вопрос. И как интересно обьяснить тебе, что я хочу, чтобы ты за мной приехал, без того, чтобы рассказывать о том, что в очередной раз поссорился со своим бойфрендом? Интересно, ты вообще знаешь о том, что я интересуюсь исключительно мужчинами?...
Ты то, точно натурал. Слишком хорошо я помню, как ты отшатываешься стоит только вполне невинно дотронутся до хрупкого плеча. И череда твоих девушек... Последняя почти рекорд, шесть месяцев вместе. Как я с Чжоу... Забавно.
Хмыкаю, возвращаясь к реальности. Надеюсь, мой голос звучит не слишком просительно...
- Не мог бы ты приехать за мной, Юэ?