не всё то женщина, что с грудями.

что вы, право слово! никакого сексу - сплошное целомудрие.
в течение двадцати минут мой несчастный организм то натужно зажмуривал глаза, то хмурил брови, то морщил лоб, то старательно стискивал челюсти и скрипел зубами, дабы не шевелились скулы. и даже внутренние органы все как-то подобрались, словно готовясь к прыжку без парашюта.

а причина всего-то в том, чтобы почувствовать кончики ушей, до них самих не дотрагиваясь. попытка потерпела фиаско, ибо в конце концов стало щекотно сначала спине, потом всему телу.

но кто бы мог подумать, что занятие окажется таким увлекательным! с другой стороны, на что только ни пойдет искушённое студенческое сознание, чтобы в преддверии семинара не перемывать косточки покойным историческим деятелям

как-то оно всё в последнее время в кучу собралось: бурные проповеди о Пушкине и декабристах, патриотические фильмы с претензией на историческую сознательность. ничего более отторжения в моём упрямом мозгу не порождают иконописные потуги СМИ в сфере возрождения традиции народных вождей и расширения главной усыпальницы страны на Красной площади. ничего более непроходимого непонимания не производят во мне полуторачасовые монологи на тему спасения российской государственности романтиками-волонтёрами из дореволюционной поднебесной. я не пытаюсь нарядно блистать диссидентскими соображениями и не спешу засвидетельствовать своё презрительное фи кому бы то ни было. но, исправьте меня, если я ошибаюсь, кажется, наш великорусский фанатизм скверно попахивает. давайте скажем нет разврату и закопаем его туда, откуда выкопали.
а пока прочие решают, кого и куда им закапывать, автор дневника с щенячьей дерзостью изволит напомнить себе и окружающим о том, что в этом мире всё проходяще.

Монолог несостоявшегося цареубийцы.

обратитесь ко мне за советом,
расспросите меня о свободе -
я отвечу конкретней, чем "где-то",
расскажу чуть больше, чем "вроде".

подеритесь со мной за идею,
расстреляйте меня у стены.
помешать никто не посмеет:
в вас безропотно все влюблены.

веселитесь от глупой затеи
бросить вас со стены кремля.
вы так чувственно быстро летели,
отчего ж на земле лежу я?

обижайтесь на тщетность попыток
показать вас не в лучшем свете:
я иду вперёд так открыто,
что вникают во все даже дети.

обратитесь ко мне за вопросом,
расскажите мне о России.
небо пасмурно, небо белёсо...
кто-то был здесь царём, не вы ли?

чайка на тонких ногах.

посреди ветра и скрипа болтающихся дорожных знаков.
посреди режущих капель и шумных брызг из-под колёс.
в неровном ропоте человеческих дней и страхов.
в свете фонарей, чуть плывущем в мареве влажных грёз.

что это?
тощая чайка с худой шеей.
что это?
глупая чайка на тонких ногах.

между нами, бегущими к цели или просто к чёрту.
между ними, ждущими вечно зелёный или просто чуда.
для тех, у кого последние грани разумного стёрты.
для тех, кто не помнит, почему, для чего, куда и откуда.

что это?
тощая чайка с худой шеей.
что это?
глупая чайка на тонких ногах.

под мостом через старый канал, а может, и через пропасть.
под тенями людей, зверей и машин, сплетёнными в жгут.
над водой, не касаясь мутной волны, вызывая робость.
над пологостью крыш и костями антенн туда, где не ждут.

что это?
тощая чайка с худой шеей.
что это?
глупая чайка на тонких ногах.

наверное, глупо - белое пятнышко в суетном сером потоке.
должно быть, повод для шутки - пешком спуститься с небес.
очевидно, всё это странно - забыть об отпущенном сроке.
но кому-то ведь нужно быть в курсе причастности к миру чудес.

что это?
тощая чайка с худой шеей.
что это?
глупая чайка на тонких ногах.


натурально, дамы и господа, именно так и было. под Варшавским мостом, что над Обводным каналом. пару раз смешно пошутив и похлопав затвором зенита, и внутренне подивившись (но нет, ни фига, увы, не устыдившись) собственной убогости по отношению к иным прекрасным аллегориям, ввечеру ваш непокорный слуга по какому-то звериному наитию решил выдавить из себя с(т)ран(н)ый блюз. и, каюсь, меня не в состоянии остановить осознание того, что интимное искусство ритма и такта по-прежнему за гранью моей глубоко и основательно одарённой натуры.

в каждом проходящем дне есть такое время, когда вечер уже давно закончился, а ночь ещё не думает начинаться. я иду по обочине дороги, сквозь наушники слышно канал и собственные шаги. хорошо пахнет мокрым асфальтом и терпкими листьями, слепят проносящиеся время от времени машины, обдавая штаны невесомыми (но, увы, не бесцветными) брызгами. от ощущения зрелой осени под ногами, на коже и в лёгких кажется, что благодать и мудрость можно черпать ложками прямо из воздуха. в такие минуты хочется быть старше и думать о чём-нибудь монументальном и значительном. но в голову, как назло, лезут ничуть не взрослые и ничуть не монументальные мысли и безалаберно бренчат, как рубль по десять копеек в кармане. и вот, в самый страстный момент конверсии копеечных соображений в рублёвые я замечаю её. на втором этаже длинного, как колбаса, дома, тянущегося от одного спуска к воде до другого, ярко-жёлтый прямоугольник не занавешенного, а оттого более притягательного окна. в комнате нет ничего, кроме покрытой невразумительными кремовыми обоями стены и тощенькой изящной люстры под потолком. никаких шкафов от пола до потолка, никаких фикусов на подоконнике, никаких аляповатых отсветов кинескопа на потолке. ничего. только огромная, в полстены репродукция Джоконды. она как будто вбирает в себя весь свет и излучает его одновременно. в этом жёлтом и персиковом цвете, в своей отдалённости она настолько нездешняя и маловероятная, что больше верится, будто ты одной ногой на набережной в Ленинграде, а другой - в музее в Лувре. мне не доводилось бывать в Париже и ценитель живописи из меня тот ещё, а потому я отдаю себе отчёт, насколько невежественным сравнение репродукции с оригиналом может показаться иным искусствоведам. но, наверное, что-то в воздухе. а, может быть, что-то в удалённости и в освещении... как бы то ни было, по стечению множества независящих друг от друга причин меня в тот момент ничуть не смущала собственная невежественность и ничуть не заботили нежные чувства знатоков живописи. было ощущение подлинности происходящего. было ощущение искренности. было здорово.
а всё это я к чему растекаюсь словом по бумаге? а всё оттого, что благодаря моим золотым, но не оттуда растущим рукам волшебное заклинание "остановись, мгновенье, ты прекрасно!" ни фига не сработало и на негативе вместо чарующей красоты застывшего времени получилась какая-то вопиющая гнусность. такая вот печальная история.

пс.
а ещё всякий раз удивляюсь, как в первый, когда фотографирую с высоты собственного роста отражение в плоской луже и при этом навожу на резкость на бесконечность
в детстве измеряешь ботинками в луже глубину погружения, а, когда подрастаешь, в той же луже, но фотоаппаратом - глубину резкости. вот так вот. интересно, что же я дальше с лужами делать буду?

давеча в метро вызвало во мне немалое смущение ретрофутуристическое полотно с пасторальными мотивами. влетаю я, значит, в вагон с книгой в зубах, предвкушая двадцатиминутное балансирование между посторонним телом и поручнем, а в вагоне плохо проснувшиеся и не до конца позавтракавшие сограждане все как один предаются читательским утехам. в голове тут же мелькает строчка о том, что у иных в кармане Сартр, а у прочих в лучшем случае пятак. а следом за строчкой понимание того, что даже БорисБорисыч иногда ошибается. я не знаю, как у моих утренних собратьев по транспорту с финансовым положением, но с Сартром всё было просто отлично. ибо впервые мне довелось наблюдать в одном вагоне Ницше, Ремарка, Гоголя, Евтушенко, Цвейга, того самого Сартра (не в живую, а в печатном, разумеется, варианте) и при всём этом - ни одной гражданки Марининой, ни одного талмуда по гламуру, здоровью, домоводству или крестикам-ноликам. на миг у меня сложилось впечатление, будто всё библиотечное и филологическое отделение какого-нибудь университета организованно и дружно едет куда-нибудь сдавать госы... потом мне вспомнилось, как в позапрошлом семестре нам для улучшения речи посоветовали читать вслух и мне приспичило внять наставлению прямо посреди вагона, а в руках у меня был Хармс... потом мне начало вспоминаться что-то ещё, но в голове промелькнула мысль, что стоять при таких обстоятельствах с книгой в зубах неприлично, и мне ничего не оставалось, кроме как поспешно вынуть оную изо рта и присоединиться к престранной читающей компании.
а у вас как с добрым утром?

основательно берусь за эстетическое развитие.
практикую мертвохождение.

вчера ходили на познавательный фильм про мутанта-пту'шника.

[не суйся на испытательный полигон института физики, там опасно!]

очевидно, приведенная выше фраза со стороны полицаев, гонющихся за негодяем, должна была иметь воспитательный эффект, однако, возымела эффект истерический на публику и абсолютно никакого эффекту на негодяя. за что тот и превратился в человека-кучку. и по-прежнему из всех зол на свете главнейшим для нас остается наука. а потом кино

звуки леса: телевизор - звездная
состояние: удивительно

процесс социализации можно считать законченным в том случае, если на возмущенное обывательское "как можно?" вы вежливо и спокойно отвечаете: "а как нельзя?"

звуки леса: налей себе чего-нибудь такого, чтоб не остановиться никогда
состояние: сомнительно

самая светлая мысль в моей голове за последнее время о том, что надо бы поесть.
самая научная мысль в моей голове посвящена поиску синонимов к слову "инсинуация".
это и есть ваш хваленый маразм? я требую, чтобы мне вернули деньги!

пс. сегодня ходили на познавательный фильм про английскую реанимацию

звуки леса: штраус иоганн - это вам не кобзон, это вам не БГ и даже не григорян
состояние: like fucking plane with fucking snakes

когда я был романтиком, я загнал сотню коней
я загнал целую сотню коней в поисках прекрасного.
когда я был пиратом, я спалил сто каравелл
я спалил сто каравелл и два брига в поисках прекрасного.
когда я был гангстером, я ограбил сто банков
я вытряс чертову сотню банков в поисках прекрасного.
когда я был художником, я в клочки разорвал сто холстов
я разорвал к черту все свои картины в поисках прекрасного.
когда я был императором, я сравнял с землею сто городов
я сжег все дома и даже колокольни в поисках прекрасного.
но однажды я увидел тебя. черт возьми, я увидел тебя
меня не было все это время. до тех пор, пока я не встретил тебя.
я лежу в подворотне с пулей в моей голове
из твоих окон льется свет, задевая мой пыльный ботинок.
и когда в следующий раз я стану романтиком, пиратом или гангстером
когда в очередной раз я стану художником или императором
я пошлю все к чертям, я спущу с молотка свою жизнь
я отправлю к чертям города, холсты, банки и бригантины.
господи, я даже не загоню ни одной лошади
ты слышишь, господи, отныне ни одна чертова лошадь не сдохнет от моей руки.
когда в очередной раз я появлюсь на свет, я вернусь сюда
я запомнил это место, я вернусь посмотреть на тебя
в следующий раз, когда я буду жив.


а ведь все то время, пока сие писалось, можно было продуктивно поработать

звуки леса: зимовье зверей - русский народный блюз
состояние: афроамериканоподобно