Карлсон оглядел комнату.
- Кстати, о доме... А где моя башня? - спросил он. - Кто разрушил мою прекрасную башню и где моя тефтелька?
Малыш смутился.
- Я не думал, что ты вернёшься, - робко сказал он.
- Ах, так! - закричал Карлсон. - Лучший в мире строитель воздвигает башню, и что же происходит? Кто ставит вокруг неё ограду? Кто следит за тем, чтобы она осталась стоять во веки веков? Никто! Совсем наоборот: башню ломают, уничтожают, да к тому же ещё и съедают чужие тефтельки!
Карлсон отошёл в сторону, присел на низенькую скамеечку и надулся.
- Пустяки, - сказал Малыш, - дело житейское! - И он махнул рукой точно так же, как это делал Карлсон. - Есть из-за чего расстраиваться!..
- Тебе хорошо рассуждать? - сердито пробурчал Карлсон. - Сломать легче всего. Сломать и сказать, что это, мол, дело житейское и не из-за чего расстраиваться. А каково мне, строителю, который воздвиг башню вот этими бедными маленькими руками!
И Карлсон ткнул свои пухленькие ручки прямо в нос Малышу. Потом он снова сел на скамеечку и надулся пуще прежнего.
- Я просто из себя выхожу, - проворчал он, - ну, просто выхожу из себя!
Малыш совершенно растерялся. Он стоял, не зная, что предпринять.
Молчание длилось долго. В конце концов Карлсон сказал:
- Если я получу какой-нибудь небольшой подарок, то, быть может, опять повеселею. Правда, ручаться я не могу, но, возможно, всё же повеселею, если мне что-нибудь подарят...