Ну когда совсем нечего делать - пишу сюда

02-06-2007 02:37

Seuls

Он стекает с кончиков пальцев по тыльной стороне ладони, и красная влага наполняет пересохшие линии, сетку судьбы, опутавшую мои руки. Он течет ниже, лаская впадины у запястий, там, где уже начинают проступать бледные полосы вен, спрятавшихся глубоко под кожей, будто зная, что меня постоянно будет мучить искушение направить текущую в них жидкость по другому пути. Прервав непрошеные воспоминания, он двигается ниже, такой холодный, надменно-яркий и липкий, пока не достигает локтевого сгиба. Я заворожено смотрю на его темно-алую поверхность, как первые капли срываются с моей кожи и бесшумно разбиваются о белый кафель.
Мир обернулся вокруг своей оси.

По-прежнему нежно звучит музыка, доносящаяся из гостиной, такая бесчувственная и острая – я не знаю, кто вложил в эти струны такую власть… Власть и силу надо мной, подобную твоему голосу.

Потому что сейчас это твои пальцы блуждают по моему телу, касаясь его так, будто интерес представляет лишь тонкая шелковая ткань ночной сорочки. Ты всегда знал, как свести меня с ума, даже когда я и так смотрю на мир неестественно широкими зрачками. Твои пальцы – бледные, узкие и такие длинные, со светлыми ухоженными ногтями… Руки аристократа, руки гения, руки чародея…
Они совершенной формы, изящны и легки, и лишь два тяжелых стальных кольца оставляют багрово-синие полосы – одно из этих колец подарено мной - доказательство моей веры в тебя, другое ты снял с моей руки сам – трофей нашей первой ночи. Лишь один день симметрию этих двух колец нарушило золото обручального, но золото – мягкий и надменный металл, он не подходит тебе.

Твое дыхание за моей спиной спокойно и легко – так дышит ветер, ветер… Твоя рука наконец-то отставляет в сторону бесполезный бокал и берет мою, по которой стекают красные капли, как величайшее сокровище, желанное и превозносимое.
- Ты не дрожишь… - шепчешь ты мне на ухо. – Ты спокойна…
- И холодна… - эхом отвечаю я. Как будто дрожишь ты…
- Ты была бы такой же холодной, если бы это твою плоть разрезали сталью? – тихий смех. Ты чувствуешь то же, что и я. Я не хочу отвечать, а ты не требуешь ответа – зачем говорить бессмысленности, когда каждая часть пространства вокруг нас безупречна?

Белый кафель стен и пола, и сияющий белым потолок, белоснежная эмаль ванны, еще пустой, дно которой усыпано лепестками роз, и маленький столик в углу, на котором стоит бокал, окрашенный гранатовым соком. Это кажется воплощением самых отчаянных фантазий, самых сокровенных желаний… А почему я удивлена? Ты же достоин всего этого, ты создал это место для себя, и меня тоже создал ты такой, как хотел видеть. Слепил из податливой глины моей подростковой личности богиню под стать себе…

Ты целуешь мою руку, слизывая капельки сока, который перемешивается с твоей собственной кровью, еще сочащейся из прокушенных губ… Почему-то сегодня мне нестерпимо понадобилось убедиться, что за этой бледной матовой кожей скрывается плоть, которая тоже напоена кровью, алой и соленой. Ты ничуть не удивился этому желанию, лишь сильнее прижал к себе…

Твои губы становятся все настойчивей, твои пальцы чертят алые узоры по всему телу, насыщая его желанием и силой это желание воплотить… Моя сорочка – дань материальному миру, как тот бокал, - ложится на столик, поверх нее – твои очки. Это прекрасное чувство свободы…
Мир вертится вокруг своей оси, быстрее и быстрее, в глазах царят всполохи красного, сливающиеся в металлически-острые линии, тугими нитями стягивающими мое тело с твоим. Мы погружаемся в горячую воду, и воздух наполняется терпким ароматом тропического цветка, название которого я все время забываю, даже когда вспоминаю и спрашиваю вновь. Впрочем, это неважно… Сейчас важны только твои желания, и мои желания, и эта игра, когда они звучат в унисон… Когда они вытесняют все остальное, все…

Я проснулась – вокруг царила ночная прохлада, наполненная свежестью, мятой и лунным сиянием, свободно проходящая сквозь тонкую ткань занавесок. Я повернулась – он лежал рядом: строгий профиль спокойного лица, будто высеченный античным мастером из мрамора, в обрамлении светло-русых прядей, рассыпавшихся в безукоризненно-гармоничном беспорядке по белоснежным простыням.
- Как ты? – его голос был спокоен и исполнен всегдашней уверенности.
- Волшебно, - промурлыкала я, нежно проводя ладонью по жесткой мужской груди.
- Не стоит лгать, - по линии бровей прошел излом. – Ты опять хотела забыться.
- Я не лгу, - я перешла на шепот. У меня никогда не хватало силы воли заставить свой голос звучать, когда он был так близко. – Но ты прав. Но счастье – в забвении.
Он повернулся, и крупные капли блеснули в его глазах.
- Ты снова… Почему ты не хочешь почувствовать жизнь иначе? Я думал, что ты лишь оступилась, когда вытаскивал тебя из той загаженной, наполненной дымом дури комнаты, что это лишь копоть на твоей душе. Что я могу смыть ее, и дурман в твоих глазах пропадет, и ты увидишь жизнь во всей ее красе, яркости красок, жестокую и милую… И покажешь ее мне…
- Ты спас, ты спас меня тогда! – в исступлении зашептала я, сжимая его ладони, заглушая его, не давая ему продолжить.
- Нет, ты осталась наркоманкой. Я просто подменил один наркотик на другой, тайный и, безусловно, более утонченный. Что с тобой будет, если я сейчас встану и уйду?
Ужас затопил мое сознание. Это не в его духе – настолько дурные шутки. Ужас забился в моих глазах, он вопил и верещал, как огромный нетопырь. Наверное, это было жутко, потому что он вздрогнул.
- Девочка моя…
Я улыбнулась сквозь слезы – в этот голос, в это обращение он мог вложить все свое чувство ко мне, и я как загипнотизированная была готова исполнять любую его прихоть. Но тупое лезвие прошлось по сердцу – я успела прервать упрек, готовый сорваться с его губ. Я успела отсрочить этот страшный разговор еще на одну ночь…
- Не покидай меня…
- Все, что в этом мире у меня есть, это ты. Но если подумать, то тебя у меня тоже нет…
- Не говори так…
- Не буду… Но, пожалуйста, закрой глаза, мне невыносимо видеть их пустоту.
Я вздрогнула. Я причиняла ему боль. Из-под ресниц потекли слезы, похожие на расплавленный металл – горячие, жгучие, совсем чужие.
- Ты не можешь от него скрыться, да?
- Как и ты… Одиночества нельзя избыть, о нем можно только забыть. Выходит, ты все равно права, как бы нам обоим не хотелось верить в обратное… Черт побери, я так и не оставил эту дурную привычку – философствовать в постели…
Что поделать… Я тоже не оставила ее. Мы можем притворяться сколько угодно – перед окружающими, что успешны, перед своими семьями, что идеальная супружеская пара, перед друзьями, что с оптимизмом смотрим вперед… И даже перед собой – что любим друг друга, что нас свела сама судьба… Но ты никогда не сказал мне этого слова, и я… я тоже молчала. Мы слишком верим в понятия, из которых построен наш мир. А в нем любовью названо то, что приносит счастье.
- А знаешь… если бы я была богиней, ведь это ничего не изменило бы, - пришла мне на ум странная мысль, дитя глухого ночного часа.
- Мы всегда лишь остаемся собой. Как бы не менялся окружающий мир… Но хватит этого – уже слишком поздно, - его голос дрогнул, - спокойной ночи…
Я приникла к его груди, слушая мерный стук сердца, а он зарылся лицом в мои волосы, крепко прижав к себе.. Нам нужно пережить всего лишь несколько напряженных мгновений, а потом мы оба уснем… Всего лишь маленькая вечность, за которой продлится вечность чуть больше, за которой наступит утро, но об этом не надо думать, это будет уже в следующей жизни.

2 января 2006

Группы: [ чуточку фантазии ]

Линк • Печать • Цитировать

Комментарии: