Как и обещала Warum, выкладываю стихи Эдит Сёдергран, шведской поэтессы, родившейся, кстати, в Петербурге, писавшей удивительные стихи и умершей от туберкулеза в очень молодом возрасте, даже до 30ти не дожив.

Одно время она мне очень нравилась, и я таскала тот тоненький, но прекрасно иллюстрированный сборничек с собой везде… хорошо, что он в твердой обложке, а то бы не знаю даже, что бы от него осталось. Ностальгическая очень книга, а уж ломкие сухие колокольчики, найденные между страниц, и вовсе заставили меня умиленно улыбнуться… никогда больше так не делала, чтобы цветы - в книгу, и на много лет…


…кажется, именно из-за этого стихотворения я вспомнила о Сёдергран в том обсуждении… а может, и не оно, может то, что выложено самым последним, но это, по большому счету, и не важно…

ЮНОЙ ЖЕНЩИНЕ

Огненный взгляд не умеет обманывать.
Держи сердце мужчины в своих по-детски неопытных руках.
А луч его огня задержи в ледяном покое своих глаз.
Ты уверена в любви, как в небесном царстве.
И он подарит тебе своё сердце всех царств
и все цветы весны.
А ты дашь ему лёгкую вуаль своей тоски, голубизной
заволакивающей дали.
Твоё дыхание ещё не коснулось огня блаженства.
Твой взгляд ещё не измерил широту его верности.
Твои ноги ещё не ступили в круг его судьбы, -
Тебе безразлично, красный он или синий.
Но настанет день, когда ты накрепко прирастёшь к нему,
как цветок к стеблю,
И тогда его закат будет твоим светом, а его зной -
твоим источником.
И тогда ты закружишься по переходам
Огромного замка и почувствуешь, что любишь,
И что он живёт лишь белым хлебом твоей чистоты.
И что его кровь течёт в ручье твоей материнской нежности.
Это будет и тяжело, и прекрасно,
И жестоко, и безраздельно.



…а в этом последние две строчки… такие… очень… очень.

ЧУЖИЕ СТРАНЫ

Душе моей чужие снятся страны,
Как будто нет в далекой стороне
Двух одиноких валунов, куда мне
Вернуться мысли тайные велят.
Картину эту некий чужестранец
На грифельной доске моей души
Нарисовал. Проходят дни и ночи.
Я думаю о том, что не свершится.
Печаль моей души утолена.



…а в этом так здорово передано состояние ликующей радости "я живой и этот мир принадлежит мне!", случавшееся, наверное, с каждым…

ТРИУМФ ЖИЗНИ

Чего бояться мне? Я дочь Вселенной,
Частица малая ее великой силы,
Мир одинокий в сонмище миров,
Звезда, как точка окончанья жизни.
О, счастье жить, дышать и понимать,
Как ледяное время бьется в жилах
И слушать ночь, течение ее,
Стоять и петь под солнцем на горе!
Вот я иду по солнцу. Я стою
На солнце, заполняющем весь мир.
Ты, солнце, рушишь, изменяя, время
И хитрости придумываешь, чтобы
Заставить жить меня: зерном,
Кольцом змеи, седеющим утесом
В пучине моря. Время, уходи
С дороги жизни! Ты убийца, время!
Мне солнце медом наполняет грудь.
Пусть звезды гаснут рано или поздно,-
Свети, звезда! У света страха нет!



…казалось бы, просто пейзажная зарисовка, а чем-то цепляет, не то удивительно ёмким сравнением с музыкой, не то затаённо-неопределённой улыбкой последних строк.

БЛУЖДАЮЩИЕ ОБЛАКА

На горных склонах в ожиданье ветра
Блуждающие стынут облака.
Но ветер их не гонит по ущельям,
Не поднимает к солнцу выше гор.

И вот они совсем закрыли солнце,-
Висят тяжелые, как флаги будней,
И монотонно дни уходят в вечность,
Как музыка в раскрытое окно.

Еще пестреет осени ковер.
Крепки, как сахар, белые вершины.
В долину с гор спускается зима.
И горы улыбаются.



…а это состояние знакомо даже больше, чем хотелось бы, пожалуй.

ОЖИДАНИЕ

Я здесь одна у озера лесного
Дружу с большой семьею старых елей
И тайнами сердечными делюсь
С кудрявыми рябинками. Я жду.
Но никого не видно на тропинке.
Ромашки мне кивают головами.
Щекочет шею тонкий стебелек.
Все это называется любовью.



…следующие две зарисовки рождают такую яркую, зримую, ощутимую, такую знакомую картинку, словно Эдит невероятным, неведомым образом шла вместе со мной, чуть задевая плечом плечо тем летним вечером, когда мне было 15 или около того, и как и я распахивала глаза, немея от буйства красок… и стояла летней же ночью на берегу Финского залива уже несколько позже… плюс ко всему во втором еще эта чарующая легкость ритма и созвучий, почти пушкинская…


ВЕЧЕР

Я слышать не хочу печальной сказки слово,
Которую рассказывает лес.
Там вздох листвы
И хвойный шепот снова,
Там тени меж стволами бестолково
Сбегаются стволам наперерез.

Скорей к дороге!
Нас не встретит лихо,
Где меж канав, петляя наугад,
Дорога поднимается и тихо
Глядит на перевернутый закат.


НОКТЮРН

В серебряном растворе,
За дюнами, вольна,
Перебирает море
Полночная волна.

Печальные туманы
И серебро волны
Хранят, как великаны,
В долине валуны.

И веет до рассвета
Под белою луной
Благословеньем лета,
Мечтой и тишиной.



…а следующее - одно из моих самых любимых, если не самое любимое. Сама не знаю, почему.

НА БЕРЕГУ

Мне тоскливо и тревожно в серый день над серым морем.
Я смеюсь навстречу солнцу и люблю дразнить соленый
Ветер в брызгах белой пены над высокою волной.
Я живу в пещере вместе с темными нетопырями.
Я бела и я красива, и глаза мои лукавы.
Не найдешь на целом свете ног прекраснее моих,
Я их мою то и дело и водой, и легкой пеной,
Руки у меня нежнее самой нежной белизны.
Я сияю счастьем, словно этот берег. А когда
Я смотрю в глаза прохожим, в очи путников случайных,
То они покой теряют до скончанья дней своих.
Отчего ж я опускаю тихо голову на руки,
Почему мне сердце давит непонятной боли груз?
...Я тогда ушиблась больно о скалу, когда хотела
Умереть, напрасно руки простирая вслед пришельцу,
Промелькнувшему однажды на пустынном берегу.



…и, если уж речь зашла о самых любимых, то вот весь цикл, из которого то самое, самое-самое…

СВЕЖЕЕТ ДЕНЬ
I
Свежеет день... Но вот моя рука,
Испей с нее тепло весенней крови.
Возьми ее. Тревожно и светло
Она белеет в сумраке вечернем.
Возьми желанья узких плеч моих...
Познания благословенна ночь,
Упавшая на грудь мою твоею
Доверчивой тяжелой головой.

II
Ты кинул розу красную любви
На грудь мою. Горячими руками
Держу я крепко, прижимая к сердцу,
Так быстро увядающую розу.
Возлюбленный с холодными глазами,
Я принимаю гордую корону
Из рук твоих, склоняясь головой.

III
Я впервые его увидала сегодня.
Задрожав, я узнала его. И сейчас
Еще чувствую сильную руку его
На запястье своем. Где ж мой девичий смех
И свобода с закинутой гордо надменной
Головой? Еще телом, в восторге дрожащим,
Ощущаю железную хватку. И слышу
Жесткий голос, хлестнувший по хрупкой мечте.

IV
Ты искал цветок,
А нашел яблоко.
Ты искал родник,
А нашел море.
Ты искал женщину,
А нашел душу.
Ты разочарован...



…это, несмотря на некоторую мелодраматичность, мне тоже нравится… наверное, первыми двумя строчками и последними тремя… а еще "всей злостью и всей верностью"…

А ЧТО ЖЕ ЗАВТРА?

А что же завтра? Завтра, без тебя,
Другие руки с той же самой болью.

Но я уйду, чтоб сделаться мудрей.
Потом вернусь в твои глаза обратно
С другого неба, с новым откровеньем,
Все с тем же взглядом, но с другой звезды,
С желаньем новым в старой оболочке;
Всей злостью и всей верностью вернусь,
Чтоб из пустыни сердца твоего
Вести борьбу жестокую с собою,
С предначертанием собственной судьбы.
Затем с улыбкой шелковую нитку
Перевяжу на пальце, а клубок
Твоей судьбы запрячу в складки платья.



…даже не знаю, что и сказать…

В ЛЕСАХ ДРЕМУЧИХ

В лесах дремучих я блуждала долго
Тропинкой счастья детства моего.

В горах высоких я одна искала
Воздушный замок юности моей.

В твоем саду веселая кукушка
Отсчитывает счастье, но не мне.


…и напоследок - одно из тех, пронзающих до дрожи, цепляющих, не отпускающих, любимых… и, наверное, оно тоже - напомнило…

ЖИЗНЬ

Звёзды - неумолимы.
Об этом мы знаем все.
А я хочу испить счастье на всех синих волнах,
И под всеми серыми камнями.
А если счастье так и не придёт?.. Что есть жизнь?
Вон там в песке увядает маленькая кувшинка.
А что, если ей изменят предчувствия
И дюна умрёт на берегу
При заходе солнца?
Что искала муха в сетях паука,
И что сделала стрекоза за свой единственный день?
Ответа нет. Лишь безжизненные крылья
На поникшей груди.
Черное никогда не будет белым.
Лишь сладость борьбы остается у всех,
И все дни будут выходить белые цветы из ада.
Но настанет день – и ад опустеет, а небо закроется.
Ничего не будет, лишь тело стрекозы в складках листа.
Но об этом уже никто не узнает.


...ещё?