Мы называли дни недели
Любимых женщин именами.
И связывали нас не деньги,
Хотя на деньги нас меняли.
Меня, тебя... но то, что между,
Что так высокопарно прочим,
Цеплялось даже за одежду
Бесперебойно кровоточа.
Мы жили порознь и вскоре
На пальцах отмечали встречи,
И что-то нежно-воровское
Прослеживалось в каждой. Резче
Был дым для глаз, и сок для тела
Был всё тягучей, ядовитей.
Я снова в Прагу улетела,
Когда ты уезжала в Питер.
И только дворикам московским,
Нас не предавшим ни на йоту,
Казалось: в небе слишком скользко
И слишком тесно самолёту.
Внезапность сумрачных посланий
Сменялась выдохами трудно.
Мы двигались, пожалуй, к славе
И снова встретились друг с другом.
И жизнь, смешно, как алкоголик,
Стараясь избежать агоний,
Качнулась влево. Бродский вздрогнул
И передвинул стрелки строго
По часовой.

(с) яшка