В ту снежную январскую пятницу Яков ехал в четвертом вагоне люблинского поезда. Он занимал место у прохода в четверто ряду.
Его мысли крутились вокруг дел, которые он не успел закончить в большом городе. Какая досада! Придется снова приезжать на следующей неделе.
Вдруг какой-то молодой человек, проходя мимо него, спросил:
- Простите, не подскажете, который час?
Яков искоса взглянул на него и, не поднимая головы, сказал:
- Не подскажу.
Юноша не мог поверить своим ушам. Он заметил цепочку, свисающую из кармана жилета этого странного пассажира. Ничего, кроме часов, не могло быть на другом конце этой серебряной цепочки. "Наверное, я неправильно выразился", - подумал он и повторил свою просьбу, на этот разуказывая пальцем на карман, где, по его догадке, находились часы.
- Извините, я только хотел спросить у вас, который час.
Яков посмотрел прямо на молодого человека и немного сердито произнес:
- Я вас прекрасно понял. И уже дал вас свой ответ. Нет!
Юноша уже не знал, что в нем сильнее: злость или удивление. Во власти этих двух чувств он стал настаивать:
- Простите меня. Мне не понятно, почему вы мне так отвечаете. Единственное, что я хотел знать, - это который час, а поскольку вы...
Яков не дал ему договорить.
- Мне все равно, понятно вам или нет. Единственное, чего я хочу, - это чтобы вы меня оставили в покое и задали свой вопрос кому-нибудь другому. Большое спасибо и прощайте.
- Послушайте. Я вас ничем не обидел. Говорил с вами вполне уважительно. Был очень любезен и не просил ни о чем, что могло бы доставить вам беспокойство. А вы обращаетесь со мной так, словно я хочу заразить вас дурной болезнью. Я не уйду, пока не узнаю, в чем причина подобного отношения ко мне.
- Хорошо, хорошо. Я сожалею о своем поступке. Если я скажу вам, который час, вы уйдете?
- Теперь уже нет. Мне нужно знать, что же тут происходит.
- Уходить не собираетесь?
- Только если получу объяснения.
- А нельзя ли обойтись без них? - спросил Яков, понимая, что все пошло насмарку и ему  придется рассказать о причинах своего странного поведения.
- Нельзя, - сказал юноша, ставя свои вещи в проходе и приготовившись слушать.
- Дело в том, что я знаю, как все будет дальше.
- В каком смысле?
- Ой-ой-ой, - запричитал Яков, хватаясь за голову руками, но после небольшой паузы продолжил:  - Если бы я достал часы, чтобы сказать вам который час, вы бы обратили на них внимание, так как у меня очень необычные карманные часы. Посмотрите!
С этими словами он достал из кармана действительно очень красивые часы со сверкающим циферблатом цвета фуксии и выточенными из камня светящимися стрелками.
- Какие красивые часы! - воскликнул юноша в восторге.
- Вот! Я так и знал. Потом вы бы спросили, откуда у меня такие часы.
- Я действительно подумывал об этом, - сознался юноша.
- Вот-вот! Я это предвидел.
- Мне только не понятно, чем вы так обеспокоены, господин...
- Вот видите! Вы уже спрашиваете как меня зовут... Какой кошмар! Яков, мое имя Яков.
- Я все равно не понимаю, что же вам так огорчает, - сказал юноша.
- Хорошо, я расскажу вам все, раз уже без этого нельзя обойтись. Но НЕ перебевайте меня...
- Обещаю, - провозгласил юноша, подняв руку, как для присяги.
- Я говорю вам, который час. Вы поражаетесь привиде часов и спрашивате, откуда они у меня.
Мне приходится рассказать вам, что они достались мне от деда. Вы благодарите и спрашиваете, как меня зовут. Я говорю, что мое имя Яков, но не собираюсь узнавать как зовут вас, потому что мне до этого нет никакого дела. Вы интересуетесь, куда я еду, я отвечаю, что в Люблин, но не спрашиваю о конечной цели вашего путешествия, так как не люблю задавать глупые вопросы. И так понятно, что вы тоже едете в Люблин - это конечная станция. Тогда вы спрашиваете, живу ли я там или так проездо. Я говорю, что живу, но не задаю вам подобного вопроса, так как знаю: вы не из Люблина, иначе мы были бы знакомы. Понятно, что вы едете в Люблин в пятницу вечером, собираясь пересесть на завтрашний пражский поезд, потому что зачем тогда еврею ехать в Люблин в пятницу и зачем человеку ехать через Люблин, если он не еврей. Так вот, после этого дурацкого разговора я окажусь у себя дома и стану готовиться к Шаббату, но мне ридется пригласить вас к себе, так как я не смогу спать спокойно, зная, что бросил на произвол судьбы еврея накануне Шаббата, в незнакомом ему городе. Вы, по всему видно, поспитанный человек, примете мое приглашение, и вечером мне придется терпеть вас в своем доме, за своим столом и делить с вами еду, которую мря собственная жена приготовит совими золотыми руками. Это еще не так страшно, но с нами будет и Самюэль, который станет играть с вами в шахматы, потому что, какой же вы еврей, если не умеете играть в шахматы. И даже это не вызовет особого беспокойства - ведь не известно, как закончится партия, - но при этом будет присутствовать и моя дочь Сара. А моя дось Сара- не замужем из-за своего неудачного решения не соглашаться на брак ни с кем из неженатых молодых людей Люблина, потому что знает их всех с детства. И это было бы еще ничего, но вы привлекательны и холосты - я обратив внимание у вас нет обручального кольца, - вы умеете подержать разговор т повидали свет, иначе вы не поехали бы один в незнакомый город. Сара в вас влюбится, что само по себе не так страшно, но ведь вы тоже полюбите ее, так как в  мою чудесную Сарочку просто невозможно не влюбиться. Значит, по логике вещей, нам придется снова приглашать вас в дом, потому что Сарочка нас попросит об этом, а я просто ни в чем не могу ей отказать. И так будет продолжаться несколько месяцев, пока однажды, совсем скоро, вы с ней сообщите мне, что хотите пожениться... - Яков впервые за все это время остановился, чтобы перевести дух и, стукнув кулаком по подлокотнику кресла, почти прокричал: - А я не хочу, чтобы моя единственная дочь выходила замуж за идиота, у которого нет даже денег, чтобы купить себе часы!!! Теперь понятно?!