Во что одета «Бархатная акула»? Один из «акул» одевается непринципиально. Как человеку истинно творческому, ему абсолютно по барабану, как он выглядит. Как обычно, творчески: в тюбетейке, иногда в платке-арафатке (Бездецовском), иногда тайно под джинсами носит белые стринги, иногда не носит. Второй «акул» не вылезает из свитеров Boss Hugo Boss, маек с длинным рукавом и любимых драных джинсов. Периодически делает вид, что выглядит сногсшибательно, рассекая по офису в кожаных штанах, рубашке с воротником-стойкой и смокинге — некоторым отражениям в зеркале это нравится.

Кроме Boss Hugo Boss внимание акул (и акул капитализма тоже) привлекает одежда Etro.

Анне Карабаш нравится, когда мужчина одевается в Etro. Он одет всегда остро, модно и иронично, при этом ни в коем случае не похож: а) на клоуна; б) на бомжа — простите, берлинского фрика; в) на гея; г) на клона Джеймса Бонда. По её словам, когда мужчина начинает любить Etro, он потихоньку становится пижоном со специальным вкусом в одежде. Вскоре он уже готов надеть под классический пиджак в серую полоску красные, в сущности, брюки. А под брюки — кеды Yohji Yamamoto.

Мы знаем этого мужчину. Он чтит «Бизнес в стиле фанк», «NO LOGO» и другие электрокнижки. Он носит костюмы от Etro потому, что ему не интересна серая будничность офисов. Он умеет и любит быть в центре восхищённого внимания. Ну, нравятся ему костюмы в полоску… разноцветную. Рубашки с нотами и каплями чернил, игра полосок на рукавах, запонки с силуэтами антикварных порномоделей журнала «Playboy».

Скорее всего, друзья его зовут: «Ну, Старик, ты даёшь», «Ты ещё жива, моя старушка» — несмотря на то, что седина в бороде и неоперабельный бес в ребре ему не грозят ещё лет пятнадцать-двадцать. Он молод, периодически балуется альтернативными способами обогащения. Иногда в ресторане он выпускает мидий на волю — чтобы они немного подросли. Иногда — голодает по методу доктора М. Студенческого-Вынужденного. Это человек творческих профессий. Он знает, зачем ему дизайнерская мебель на фоне необработанной (разнесённой в хлам) кирпичной стены.

Может быть, он психолог-консультант. Господин Онищенко М., вы так настаивали на своём присутствии в качестве интеллектуального спонсора, что редакция не в силах вам отказать. Пока вы читаете текст, за рассудком Бархатной акулы следит, сидя в пиджаке Etro, очень хороший человек — Михаил Онищенко (телефон и расценки — в редакции).

Возможно, метосексуал в Etro — модный художник, писатель, дизайнер, саунд-продюсер или криэйтор. Всё может быть. Может быть, мEtroсексуал живёт тем, что охотится на гениев, находя таланты и продавая их крупным корпорациям в маркетинговые и рекламные отделы. Его профессия нестандартна, его ориентация престижна и высокооплачиваема.

Возможно, лысые шведы, авторы зебестселлера «Бизнес в стиле фанк. Капитал пляшет под дудку таланта», носят какую-нибудь другую одежду, но Etro — это их одежда. Если гениальная парочка, после Etro не претендует на помпезность в духе Versace или пост-гламур гомодельеров Дольче и Габбаны. Etro — это дендизм эпохи Браммела и Оскара Уайльда. Это униформа Дориана Грея, катящегося на скейте BMW в своё дизайнерское бюро.

Описывать коллекции Etro не имеет смысла, как его не имеет попытка описать состояние человека, который проснулся от оргазма во время летнего дождя на лугу и увидел в небе полную двойную радугу. Etro — это джаз Игоря Бутмана, это Хаара-Мамбуру в ремиксе Триплекса. Etro сочетается с машиной, сделанной на заказ, и с маунтин байком, одолженным у соседа-экстремала, и, естественно, с эспаньолкой и скейтом BMW в дизайнерском бюро.

Etro — это молодость души и показатель жизненной энергии.
Если ваш шеф в зеркале видит костюмы Etro, то вы работаете в динамичной компании, которая занята бизнесом по продаже отходов творчества — идей. Если вы хотите увидеть Шефа в полосках Etro, то приходите работать к нам — мы вместе его раскрасим!