Однажды Иванову под ноги свалился ангел, (они вообще последнее время
распоясались: кидались и
падали куда ни глядя и на кого ни попадя. Все-таки мода дурная
штука, а ангелы в этом сезоне были
актуальны...)
- Не бросай меня, - сказал ангел отчаянно. Он был весь в перьях.
- Я и не бросаю, - удивился Иванов, - я тебя вообще не знаю.
- Потому и не знаешь, что все время бросаешь, каждые два года: -
ангел утер сопливый нос,
- подбираешь и бросаешь, подбираешь и бросаешь...
- А-а-а... Это ты ... - Иванов посмотрел на ангела сверху вниз. От
ангельского вида у ангела пожалуй были лишь голубые глаза, да
развивающиеся белые волосы, - пойдем, ты, наверное, есть хочешь...
- Да-а, и пива! Ты ведь купишь мне пива?! - радостно засеменил по
лужам ангел, на ходу подпрыгивая и заглядывая Иванову в лицо.
Они сидели на берегу Невы у Петропавловской крепости, пили пиво с
жареными сосисками в тесте,
принимали солнечные ванны и наблюдали влюбленных воробьев. Ангел
облизал перепачканные в
горчице пальцы:
- Ням, ням, ням! Как вкусненько я нынче состою, - он похлопал себя
по животику, игриво кося на
Иванова, - Ты где?
- Я в думках...
- О чем думы твои, отрок? - церковным басом нарочито строго спросил
ангел, и рассыпался мелким
смехом.
Вообще-то, ангел был девой, но ангелов принято называть просто
'ангел', без пола, имени и цвета кожи.
Это был бродячий ангел, с определенным местом жительства и родом
занятий: днем он катался на крышах трамваев, дразня прохожих и
постовых милиционеров, а по вечерам ходил в кино, где впотьмах
выдергивал из под незадачливых зрителей стульчики...
- Определенно, весной жизнь хороша...- благостно сказал ангел, жадно
созерцая остатки сосиски Иванова.
Ангел подозрительно смахивал на разбойника. Взгляд искоса,
широченные штаны и походка человека,
который только что что-то стырил, порождали в постовых милиционерах
непреодолимое желание тотчас
же проверить документы этого сомнительного субъекта. И он постоянно
влипал в истории.
Сосиска и мысли-думки кончились у Иванова одновременно, и он, с
сожалением проглотив последний
кусочек яства, обратил, наконец, внимание на разомлевшего ангела.
- Знаешь, мне третий день никто не звонит, - сказал Иванов грустя.
- Зато на тебя упал я! И заметь - совершенно внезапно! - ангел
радостно затрепетал душой, - не каждый день на голову сваливаются
ангелы!
- Просто ты хотел пива с сосиской.
- Да. Но, черт возьми, чем не повод для радости?!
- Повод... Разве нужен повод, чтобы просто позвонить... Позвонить и
сказать: 'Привет!'?
- Поверь мне, Иванов, как ангелу и человеку ОТТУДА, - ангел
многозначительно ткнул пальцем в небо, усиленно вспоминая, когда же
он ТАМ был в последний раз, так и не вспомнив, всепонимающе
посмотрел на Иванова, - Ты слишком многого хочешь от жизни!..
- Если ты будешь изрекать такие длинные мысли, - сердито сказал
Иванов, - эта глава получиться самой длинной из всех глав.
Ангел обиженно уставился на воды Невы:
- Я вообще молчать буду. Пускай она будет самой короткой...
Весна была в разгаре, солнце припекало совсем почти по летнему и
люди бродили по пляжу в ожидании
чего-то хорошего и доброго. Редкие моржи открывали купальный сезон,
голые и смешные пробираясь
через крошащийся под ногами лед к черной и насыщенной бензином Неве.