Неловкую паузу, возникшую после вопроса о здоровье родителей Виктора Петровича, Уугр заполнил пространным рассказом об урожаях на полях своей семьи, о многочисленных дождях, которые так положительно влияют на численность личинок и поголовье членистоногих – главных деликатесах на обеденном столе. Виктор Петрович, внимательно выслушав слова собеседника, не преминул заметить, что личинки, это важный экономический фактор, довлеющий в геополитических отношениях сверхдержав его родины.

Польщенный, Уугр пустил ароматические флюиды, показывающие дружелюбные отношения к собеседнику.

Недалеко от беседующих представителей рас, коренным образом отличающихся друг от друга, Ууль наконец то осмелился высунуть головную часть тела на улицу. Его чувствительные рецепторы запаха подрагивали, улавливая микроскопические молекулы вещества. Ууль с удивлением заметил, что сигналы страха сменились сначала на удивление, а потом на интерес. Больше того, он уловил благосклонность и расположение! Ууль в недоумении потер переднюю пар ложноножек друг от друга. Однако врожденная трусость не позволила выйти за пределы родового кокона и выяснить ситуацию.

А Виктор Петрович рассказывал Углю о развитии литературы в постгалактический период развития земли. Он поведал о трансмодернистских литераторах, отвергающих протерролитературу, с горечью отозвался о падении нравов и возвышении низменных отношений, о культе сексуальных насыщений пищей, которые предрекал в двадцатом веке известный польский фантаст-филолог, об отрицании положительной гармонии и воспевании всеобщей энтропии на базе индивидуального эгоизма.

Уугль близко к сердцу принял переживания Виктора Петровича. Посочувствовав, он поведал в ответ о сокращении численности поголовья потомков его расы. Редкая семья насчитывала в своем составе детей четвертого поколения. Молодежь предпочитала селиться парами, предаваться порочному увлечению единственным членом семьи и предавала забвению создание потомства. Родовой навоз топтали только в семьях старой закалки, мораль падала и цивилизация шла к распадку. К тому же, сейчас (не то что в старые времена!) так тяжело найти достойного мужа. При упоминании об этом, Угль совсем расчувствовался и даже прекратил выделение глазной жидкости, которая обычно обильно орошала его глазные рецепторы, защищая их от высыхания. Виктор Петрович же, близко к сердцу принимая слова собеседника, наоборот, стыдливо всплакнул.

Утирая слезы, он поделился с Углем своей бедой. О том, что долгие годы он ищет по всей вселенной спутника жизни, который мог бы стать надежной опорой в семье. О своих душевных страданиях, о своем одиночестве и глухой тоске, которая заставляет выть его по ночам на чужую луну.

Уугль не мог даже и подумать, что существо может страдать так, как его уважаемый (с недавних пор) собеседник. Свои личные проблемы показались ему мелочными и постыдными, в сравнении с теми трудностями и душевными страданиями, которые тяготили его нового товарища. Не в силах сдерживать рыданий, он протянул свою среднюю пару конечностей в сторону Витора Петровича и тот упал, тоже рыдая, в его объятья.