• Оксюморон зашёл в бар и попросил какого-нибудь дешёвого «Хеннеси».
• Переходные глаголы посетили бар. Они пили пиво, танцевали бачату и пели песни.
• Непереходные глаголы зашли в бар. Они сидели. Они общались. Они ушли.
• Деепричастный оборот зашел в бар. Попивая коктейли и общаясь с барменом он провел отличный вечер забыв свои запятые.
• Рыдающее причастие, осознавшее, что у него нет будущего, допивало отливающий янтарем коньяк.
• Сослагательное наклонение сходило бы в бар, если б только могло.
• Гипербола буквально влетела в этот безумный бар, разрушая абсолютно всё на своем пути.
• Фразеологизм зашел в бар, забыв, что алкоголь его ахиллесова пята.
• Метафора зашла в бар с каменным лицом.
• Перифраз посетил питейное заведение.
• Одев генеральный мундир, пароним каждый день заходил в бар осудить последние новости, эффективно облокотившись на стойку.
• Омонимы сидели в баре, развалившись, как баре.
• Синоним заглянул в таверну.
• Анадиплосис вошёл в бар. Бар был темён и пуст. Пуст, как жизнь без стакана горячительного по вечерам.
• Плеоназм зашел в бар и поднялся наверх, чтоб занять более хорошое место.
• Хиазм зашел в бар и начал кричать, что пиво должно быть в бокале, а не бокал в пиве.
• В конце дня в бар зашло клише: свежее как ветерок, хорошенькое, словно куколка, и острое как нож.
• Запятые кажется, зашли в бар но не все.
• Зачем риторическому вопросу идти в бар?
• Заглянули эти, ну, типа, слова-паразиты. Эээ... Вот.
Ваш пассивный словарный запас — 104000 слов. Ваш индекс внимательности — 100%, вы не отметили ни одно ненастоящее слово как знакомое и правильно уточнили значения всех проверочных слов.
Ваш результат лучше, чем у 99% опрошенных. Если сравнивать только с респондентами вашего возраста, ваш результат лучше, чем у 95% опрошенных.
Левиафан — возникновение современного национального государства и судебной власти «с монополией на законное применение силы», которое может ослабить искушение к агрессии, подавить импульс к мести и обойти корыстные склонности;
Коммерция — рост «технического прогресса, позволяющего обмениваться товарами и услугами на более длинные расстояния и с большими группами торговых партнеров», так что «другие люди становятся более ценными живыми, чем мертвыми» и «с меньшей вероятностью станут объектами демонизации и дегуманизации».
Феминизация — растущее уважение к «интересам и ценностям женщин», что также усиливает влияние пацифизма.
Космополитизм — рост таких сил, как грамотность, мобильность и средства массовой информации, которые «могут побудить людей взглянуть на других иначе и расширить круг сочувствия».
Эскалатор разума — «усиливающееся применение знаний и рациональности к человеческим делам», которое «может заставить людей осознать бесполезность циклов насилия, уменьшить привилегии своих собственных интересов перед другими и переосмыслить насилие как проблему, которая должна быть решена, а не соревнование, которое должно быть выиграно».
Пять внутренних демонов:
Хищническое насилие: насилие «используется как практическое средство для достижения цели»;
Доминирование: «стремление к власти, престижу, славе и власти»;
Месть: «моралистическое побуждение к возмездию, наказанию и справедливости»;
Садизм: «преднамеренное причинение боли только для того, чтобы наслаждаться страданиями человека»;
Идеология: «общая система убеждений, обычно включающая видение утопии, которая оправдывает неограниченное насилие в поисках неограниченного добра».
Четыре внутренних ангела:
Эмпатия, которая «побуждает нас чувствовать боль других и согласовывать их интересы с нашими собственными».
Самоконтроль, позволяющий нам понимать последствия содействия импульсам и подавлять их соответственно.
Мораль, которая «освящает набор норм и табу, которые регулируют взаимодействие между людьми в культуре» (иногда бывает демоном).
Разум, позволяющий нам выйти за пределы наших узких точек зрения.
«По нескольком времени увидели мы две большие рыбачьи лодки, к нам приближающиеся, и, при настижении их до нас, увидели в одной из них нашего спасителя, который, прошед каменною грядою до берега, сыскал сии лодки для нашего извлечения из явной гибели. Мы, не мешкав ни мало, вышли из нашего судна и поплыли в приехавших судах к берегу, не забыв снять с камня сотоварища нашего, который на оном около семи часов находился. Не прошло более получаса, как судно наше, стоявшее между камней, облегченное от тяжести, всплыло и развалилося совсем. Плывучи к берегу среди радости и восторга спасения, Павел — так звали спасшего нас сопутника — рассказал нам следующее:
«Я, оставя вас в предстоящей опасности, спешил по камням к берегу. Желание вас спасти дало мне силы чрезъестественные; но сажен за сто до берега силы мои стали ослабевать, и я начал отчаяваться в вашем спасении и моей жизни. Но, полежав с полчаса на камени, вспрянув с новою бодростию и не отдыхая более, дополз, так сказать, до берега. Тут я растянулся на траве и, отдохнув минут десять, встал и побежал вдоль берега к С… что имел мочи. И хотя с немалым истощением сил, но, воспоминая о вас, добежал до места. Казалось, что небо хотело испытать вашу твердость и мое терпение, ибо я не нашел ни вдоль берега, ни в самом С… никакого судна для вашего спасения. Находясь почти в отчаянии, я думал, что нигде не можно мне лучше искать помощи, как у тамошнего начальника. Я побежал в тот дом, где он жил. Уже был седьмой час. В передней комнате нашел я тамошней команды сержанта. Рассказав ему коротко, зачем я пришел и ваше положение, просил его, чтобы он разбудил Г…, который тогда еще почивал. Г. сержант мне сказал: «Друг мой, я не смею». — «Как, ты не смеешь? Когда двадцать человек тонут, ты не смеешь разбудить того, кто их спасти может? Но ты, бездельник, лжешь, я сам пойду…»
Г. сержант, взяв меня за плечо не очень учтиво, вытолкнул за дверь. С досады чуть я не лопнул. Но помня более о вашей опасности, нежели о моей обиде и о жестокосердии начальника с его подчиненным, я побежал к караульной, которая была версты с две расстоянием от проклятого дома, из которого меня вытолкнули. Я знал, что живущие в ней солдаты содержали лодки, в которых, ездя по заливу, собирали булыжник на продажу для мостовых, я и не ошибся в моей надежде. Нашел сии две небольшие лодки, и радость теперь моя несказанна; вы все спасены. Если бы вы утонули, то и я бы бросился за вами в воду».
Говоря сие, Павел обливался слезами. Между тем достигли мы берега. Вышед из судна, я пал на колени, возвел руки на небо.
Ярость вступила в мое сердце. Возможно? ли, говорил я сам себе, чтоб в наш век, в Европе, подле столицы, в глазах великого государя совершалося такое бесчеловечие!
Воздохнул я во глубине души. Между тем дошли мы до С… Я думал, что начальник, проснувшись, накажет своего сержанта и претерпевшим На воде даст хотя успокоение. С сею надеждою пошел я прямо к нему в дом. Но поступком его подчиненного столь был раздражен, что я не мог умерить своих слов. Увидев его, сказал: «Государь мой! Известили ли вас, что за несколько часов пред сим двадцать человек находились в опасности потерять живот свой на воде и требовали вашея помощи?»
Он мне отвечал с наивеличайшею холодностию, куря табак: «Мне о том сказали недавно, а тогда я спал».
Тут я задрожал в ярости человечества: «Ты бы велел себя будить молотком по голове, буде крепко спишь, когда люди тонут и требуют от тебя помощи».
Отгадай, мой друг, какой его был ответ. Я думал, что мне сделается удар от того, что я слышал. Он мне сказал: «Не моя то должность».
Я вышел из терпения: «Должность ли твоя людей убивать, скаредный человек; и ты носишь знаки отличности, ты начальствуешь над другими!..» Окончать не мог моея речи, плюнул почти ему в рожу и вышел вон. Я волосы драл с досады. Сто делал расположений, как отметить сему зверскому начальнику не за себя, но за человечество. Но, опомнясь, убедился воспоминовением многих примеров, что мое мщение будет бесплодно, что я же могу прослыть или бешеным, или злым человеком; смирился.
...В Петербурге я о сем рассказывал тому и другому. Все сочувствовали мою опасность, все хулили жестокосердие начальника, никто не захотел ему о сем напомнить. Если бы мы потонули, то бы он был нашим убийцею. «Но в должности ему не предписано вас спасать», — сказал некто. Теперь я прощусь с городом навеки. Не въеду николи в сие жилище тигров. Единое их веселие — грызть друг друга; отрада их томить слабого до издыхания и раболепствовать власти. И ты хотел, чтоб я поселился в городе».
Психология – это одна из областей человеческого знания. Однако далеко не всякое знание в нашем мире является научным. Разновидностей знания много. Например, опытное (субъективное) знание – то есть знание, полученное человеком на личном опыте: «если стукнуться ногой об кирпич, то будет больно». Религиозное (традиционное) знание: «В воскресенье люди отдыхают, потому что так заповедал Бог». Художественное (эстетическое) знание: «Лучшую подругу Гарри Поттера звали Гермиона Грейнджер». Для простоты можно даже построить табличку:
"Я читал об этом в книге, видел фильм, картину или скульптуру" = художественное знание
"Я в это верю, так принято, так все делают" = религиозное знание
"Я испытал это на собственном опыте, я ощутил это сам" = опытное знание
Каковы же признаки, которые отличают именно научное знание? Когда мы можем говорить, что имеем дело именно с наукой, а не чем-то другим?
Для этого существует пять признаков:
показать
1. Строгая терминология
В научном знании недопустимы слова и термины, которые можно толковать «то так, то этак». Все химики всех стран мира знают, что такое молекула, и что она состоит из атомов. Все математики всех стран мира знают, что такое простое число. Все биологи всех стран мира знают, что такое живая клетка и из чего она состоит.
2. Исчислимость и измеримость
Научное знание неотделимо от измерения. Как описать планету? С помощью измеримых числовых характеристик: массы, плотности, расстояния от Солнца, периода обращения. А как описать ядовитость яда? С помощью летальной дозы на килограмм массы, снова измеримая числовая характеристика. Причём результат измерения у всех исследователей во всех странах мира должен (с учётом погрешности) совпадать – если мы измеряем линейкой длину листа бумаги А4, она будет одинакова у всех, верно? Кстати, о погрешности – в настоящей науке она ни в коем случае не должна принципиально менять характер полученного результата. Грубо говоря, измерение расстояния с погрешностью «плюс-минус сто метров» – это наука, а вот ответ на вопрос «существует ли Бог» с погрешностью «да плюс-минус нет» наукой не является.
3. Воспроизводимость (проверяемость) и неизменность полученных результатов
Решая одно и то же математическое уравнение, учёные в Австралии и в Китае обязаны получить один и тот же результат. При соединении одного и того же количества хлора и натрия в любой лаборатории мира будет получено одно и то же количество поваренной соли. Повторив физический опыт, который Ньютон делал в 1682 году, в 2019 году мы получим тот же самый результат.
4. Предсказуемость
Настоящая наука может и обязана давать точные предсказания. Например, периодическая таблица элементов Д.И. Менделеева позволила предсказать свойства многих химических элементов ещё до их открытия. Астрономы Леверье и Галле с помощью вычислений предсказали, в какой точке неба нужно искать новую планету – и именно там новая планета (Нептун) и была обнаружена. Если проверенные и перепроверенные математические расчёты показывают, что строящийся корабль опрокинется при малейшем волнении моря – ни один идиот не будет достраивать корабль до конца, спускать на воду и проверять предсказанное «на опыте»: конструкцию корабля начнут переделывать, и немедленно.
5. Опровержимость
Научное знание всегда может быть оспорено, опровергнуто – если у нас есть точные факты и данные, опровергающие ту или иную теорию, она должна быть или модифицирована, или вообще отброшена, как никуда не годная. Например, один-единственный физический опыт (Майкельсона-Морли) опроверг авторитетную и существующую столетия теорию неподвижного эфира, – и физикам пришлось создавать теорию относительности.
Математика, физика, химия, биология, лингвистика, астрономия все перечисленные выше требования выполняют. Это – полноценное научное знание, «настоящие» науки. А что же с психологией? А давайте возьмём и проверим по пунктам.
Строгая терминология.
Вы можете точно сказать, что такое «радость»? Или «грусть»? Или «счастье»? А вы понимаете, что «радость» у каждого своя – то, чему радуется вождь племени на острове Мумбо-Юмбо, может совсем не радовать, скажем, профессора МГУ; то, чему радуется бандит, может совсем не радовать жертву преступления, и так далее.
Измеримость.
Вы можете измерить счастье? Или глубину депрессии? Или вообще какую-нибудь там «скрытую агрессивность»? А если измерения будут проводить два разных психолога – как считаете, получат они одинаковые результаты, или скорее всё-таки нет?
Воспроизводимость.
А как мы можем что-то воспроизводить, если каждый человек в каждый момент времени уникален? Для того, чтобы делать какие-то выводы, психологи могут только наблюдать за, по сути, неуправляемыми объектами – а этого недостаточно.
Предсказуемость.
Психологи с удовольствием объясняют нам, почему тот или иной человек совершил тот или иной поступок, а вот точно предсказывать, какой поступок совершит тот или иной человек в будущем, психологи не умеют. 10 психологов сделают 10 разных предсказаний – может быть, один из 10 случайно и попадёт, но куда прикажете девать остальных?
Опровержимость.
У психологических теорий (скажем, теории Фрейда или теории Юнга) нет моментов, которые в состоянии опровергнуть эти теории, «жёстко» проверить их на истинность или ложность. С точки зрения любой из этих теорий можно объяснить всё что угодно – но вот толку от таких объяснений мало.
Как видите, ни под один из критериев «строгой» науки психология не подходит. Это знание довольно близкое к научному, часто очень полезное и нужное, но при этом наукой не являющееся! Психология (кстати, количество психологических школ по всему миру давно перевалило за 30, причём многие школы друг другу противоречат) может что-то рассказывать или объяснять, мы вольны этому верить или не верить; но вот «доказать» психология не может абсолютно ничего и никогда. За доказательствами – к математикам.
К таким же «не вполне убедительным», «нестрогим» наукам, как психология, относятся: социология, футурология, метеорология, экономика, политология и даже история.
До чего же охуенно талантливый парень, красава просто.
***
Поглядел обзоры Ильи Якямсева на наших стендаперов (без предварительного просмотра обзираемых концертов не имеет смысл смотреть его обзоры, если что). Ух ты, неужели есть кто-то внутри цеха, кто разъёбывает коллег по фактам.
Самые интеллектуально рефлексирующие стендаперы припёрлись к Бухарову.
Мне и по отдельности Колю с Сёвой приятней всего слушать из имеющихся на стендап-сцене, и в паре они хороши.
За Эмпориумом (Александрия) находился Великий Цезариум, где стояли два больших обелиска, известные как «Иглы Клеопатры»: ныне один из них установлен на набережной Темзы в Лондоне, другой – в Центральном парке Нью-Йорка.
Фокалор (также Форкалор или Фуркалор) — сорок первый демон «Гоетии» (согласно иерархии Вейера — сорок четвёртый демон). Согласно гримуару демон имеет чин герцога ада, командир тридцати легионов духов (по другим источникам — трех легионов). В его власти убивать людей, топить их в водах и переворачивать корабли, поскольку он управляет морским ветром. Считается, что демон стремится вернуться к Седьмому Престолу Неба. Фокалор изображается как человек с крыльями грифона. Это анаграмма, от имени Рофокал (люцифуг рофокаил), в переводе "бегущий от света", он же Мефистофель, что в переводе имеет то же значение.