Простенькая, красивая штуковина: плоский прозрачный прямоугольник во вращающейся раме; внутри, между двумя стеклами - прозрачный глицерин, черный и белый кварцевый песок и пузырьки воздуха.
Принцип действия как у песочных часов, только в результате получаешь не кучку, а небесной красоты пейзаж, готовую иллюстрацию к "Каталогу гор и морей".
Очень полезная вещь.
Напоминает о фундаментальном принципе: если текущий пейзаж бытия невыносим, надо немедленно перевернуть всё с ног на голову, обрушить небо на землю и посмотреть, что будет.
Я так, конечно, и без того всю жизнь поступаю, но иногда вдруг забываю в самый ответственный момент. А потом вдруг вспоминаю - в безответственный.
А это, понятно, не то.

- Знаешь, - говорит, - погода такая хорошая...
Я тут гуляю у себя во дворе и вот нашла куст с ягодами. Ягоды красивые такие, крупные, только не знаю: они съедобные или нет?..
Может, приедешь попробуешь?

По счастью, нам обоим не нужны таблетки от "сегодня". Жизнеспособный организм должен справляться с сегодем самостоятельно.

Фиг он, конечно, был серебряный. Стеклянный, оловянный, деревянный - в лучшем случае.
А еще говняный. Обильно гадят братья наши меньшие, что и говорить.
Начало апреля - любимое мое время года, Весенний Голяк. Это когда воздух уже теплый, весенний, а природа еще по-зимнему снулая. Ни травы, ни почек набухших, ничего в таком роде. Удивительно хорошо.
Запах при этом, на первый взгляд, похож на осенний. Та же восхетительная прель, мокрая земля,нежная растительная смерть. Надломленная шляпка невидимого гигантского гриба могла бы так пахнуть.
Только осенью пахнет смертью, которая рядом, скоро сбудеться, а потому всех касаеться.
А весной пахнет смертью, которая была давным-давно, не с нами, не для нас, проходите, не стойте под стрелой.

- Счастливым может быть разве только святой, - говорю. - Да и то, пока сидит в горах Лао, в нужной какой-нибудь, подходящей для счастья позе, правильными мудрами пятерни раскорячив. Вот спуститься с горы в мир, и, знаешь, нет у меня уверенности, что счастливое состояние долго будет длиться.
- Мир его съест, - кивает Д. задумчиво. И добавляет почти с энтузиазмом: - Мир нас всех ест.
- Знаешь, - говорю, - при таком раскладе молиться можно только об одном: чтобы нас хорошо приготовили.
- Да, - соглашаеться. - И что бы хорошо съели.
- Ну да, ну да, - подхватываю. - По крайней мере чтобы их не стошнило.

Настроение: доброе

Уж она-то отлично знает, что бывают такие дни, события которых лучше бы записать подробно, слово в слово, близко к тексту, делу и телу, а потом вычеркнуть на фиг. Словно и не было ничего.
Впрочем, такие дни быстро проходят.
Хуже другое: я подозреваю, что такие жизни тоже бываю.
И даже часто.
И не удивляюсь, если почти всегда.
И вот это, конечно, пиздец.

Макс Фрай "Книга Одиночеств"
Поразила. Очень интересно и красиво написано... Буду периодами цитировать то, что непосредственно, как мне кажеться, есть во мне.
И так...Цитирую дословно...Поехали...



После встречи с нею мне стало окончательно ясно, что я знаю всего 2 способа любить человеков.
Первый способ - безмерно радоваться всякий раз, когда я вижу человека. И почти совсем не вспоминать о нем, когда его не вижу.
Второй способ - вообще не видеть почти никогда (или вовсе без "почти" обойдемся), но помнить, что есть, теоретически говоря, такой человек. И землю целовать за то, что такое существо по этой земле где-то ходит.
В обоих случаях мне, понятно, ничего от объекта любви не нужно. В том числе взаимности (когда она есть - это просто дополнительное удовольствие).
Нечего и говорить, что иные способы любления ближних представляются мне почти дикостью.
Ну, мы, извращенные натуры, вообще редко бываем толерантны к большинствам.