...крыша едет неспеша.
Начиная приблизительно с 16:00 башка у меня сегодня совсем не варит.
Не высыпаюсь третью неделю, сплошные напряги, сплошная работа. Похоже, подступает коматозное состояние, когда мозг больше соображать уже не может: забит не нужными ему проблемами под завязку. Алес капут, башню заклинило, планка упала, динозаврики...
Чувствую, надо как-то по другому расслабляться. Алкоголь по вечерам уже не помогает разгрузить мозг, а просто вырубает организм в спячку до утра. Надо что-то предпринимать. Хотя бы на некоторое время надо другой вариант снятия рабочего напряжения и стресса придумать.
Наверное, надо попробовать не вымывать пивом проблемы из головы, а замещать их чем-нибудь...
Только вот чем? Не хотелось бы другими проблемами...

Надворный советник Семён Петрович Подтыкин сел за стол, покрыл свою грудь салфеткой и, сгорая нетерпением, стал ожидать того момента, когда начнут подавать блины... Перед ним, как перед полководцем, осматривающим поле битвы, расстилалась целая картина... Посреди стола, вытянувшись во фронт, стояли стройные бутылки. Тут были три сорта водок, киевская наливка, шатолароз, рейнвейн и даже пузатый сосуд с произведением отцов бенедиктинцев. Вокруг напитков в художественном беспорядке теснились сельди с горчичным соусом, кильки, сметана, зернистая икра (3 руб. 40 коп. за фунт), свежая сёмга и проч. Подтыкин глядел на всё это и жадно глотал слюнки... Глаза его подёрнулись маслом, лицо покривило сладострастьем...
- Ну, можно ли так долго? - поморщился он, обращаясь к жене. - Скорее, Катя!
Но вот, наконец, показалась кухарка с блинами... Семён Петрович, рискуя ожечь пальцы, схватил два верхних, самых горячих блина и аппетитно шлёпнул их на свою тарелку. Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки... Подтыкин приятно улыбнулся, икнул от восторга и облил их горячим маслом. Засим, как бы разжигая свой аппетит и наслаждаясь предвкушением, он медленно, с расстановкой обмазал их икрой. Места, на которые не попала икра, он облил сметаной... Оставалось теперь только есть, не правда ли? Но нет!.. Подтыкин взглянул на дела рук своих и не удовлетворился... Подумав немного, он положил на блины самый жирный кусок сёмги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот...
Но тут его хватил апоплексический удар.