…И вот, оставшись на некоторое время в тишине, сумел привети в порядок и всё новое, и вспомнить всё старое, отделить моё от не-моего, увидеть прежние сны, поймать окном местное, гурьевское солнце. Мой замок светел и чудесен, что ж ты дремлешь, друг прелесен? Порадовал себя новыми колонками Microlab Pro-3, о которых давно мечтал, и голод материальных вещей, таким образом, утолился на время. Гулял светлыми улицами, окресности замка изменились до неузнаваемости… О, нет, они вполне узнаваемы, только МакДональдсов понастроили и прочих дворцов голубого стекла возле старых знакомых помоек. Эффект — потрясающий. Жму архитекторам руку.

Так и выходит, что я снова, выдавая желаемое за действительность, считал, будто бы у меня, как я полагается каждому Настоящему, есть какое-то жизненное дело, непонятное, но важное, и очень этим гордился. На самом деле, надо признать, что у меня его ещё нет, как нет и настоящей любви, и эти вещи, надо думать, появляются одна за другой — в порядке перечисления. Я только ищу своё дело, я только ищу свою женщину, но зелен-голоден, и я ещё не нашёл.

Так что рано, наверное. За эти два года она успела меня обогнать. И если тогда её зеленость соответствовала моему голоду, то сейчас, чтобы держать такое ровно и не ронять, требуется нечто большее, чем я. Её вечное «ты ещё» вызывает в ответ моё вечное «ты уже». Я бы, наверное, мог сделать видимость, и удачно делал, но всё это только шатёр. Мне не догнать.

Я существо светлое и радостное, а ей нравлюсь я грусный и не по душе моя улыбка. Она хочет от меня того, чего во мне нет и не было, я хочу от неё того, к чему ей невозможно, да и не охота возвращаться.

Я голоден, я очень хочу её такой, какой помню, я не знаю, как мне жить без неё, ведь до сих пор я верил, что она где-то есть, пусть не со мной, но есть, и возможна встреча. А теперь, во что верить теперь? Что где-то есть ещё одна? Наверное, в это… Но мой голод утолит только та.

Больше всего на свете я хотел бы привести её сюда. Виш ю вё хир. По-настоящему привести, а не просто проявить тело. Показать, как в первый раз, дрожа от возбуждения, самое тайное. Все вещи и мысли, все потуги и вирши, чтобы смотрела и слушала, плакала и смеялась, находя, что не одинока во вселенной, и все её чаяния, соединяясь с моими возможностями, образовывали бы то самое, ради чего вообще всё…

* * *


     думал птицей
     лететь над водой
     в зов проститься
     молиться о той

     что сберегла крыла

     криком помнить
     изгибы степей
     в лапах бойни
     пропеть о тебе

     что сберегла крыла…



 

Current music: Калинов Мост - Сберегла

…Опыт — как автора, так и всевозможной литературы показывает, что женщины могут именовать «любовью» следующие переживания:
— чувство надежды выйти замуж за любовника;
— восхищение тем, что он такой высокий и сильный;
— чувство полного доверия;
— взаимное понимание в семье;
— страх потерять своего кавалера;
— обычное желание совокупиться;
— длительные отношения, сопровождающиеся сексом, когда женщина не испытывает ничего, кроме дружеских чувств, а держится за партнёра, «чтобы хоть кто-то был»;
— наиболее часто встречающийся вариант — когда «любовью» называют ощущение спокойствия и защищённости рядом с данным человеком;
— многим женщинам свойственно считать «любовью» также и испытываемое ими чувство жалости. Натурально, мужчин при этом объявляют неспособными любить, так как по-женски жалеть они, как известно, не умеют (и это, кстати, правда, так как мужчины стремятся изобрести конструктивный выход из создавшегося положения, а не лить слёзки, демонстрируя эмпатию и одновременно избавляясь от стрессовых гормонов);
— не смею положительно утверждать, но подозреваю, что женщина считает, что любит мужчину, которого она хорошо изучила (то есть реакция которого хорошо предсказуема). Впрочем, этот пункт можно отнести к «полному доверию»;
— у женщин есть ещё и просто любовь, в узком смысле этого слова. Её женщина (нормальная) ничем не называет, а просто помалкивает.

Никогда не читайте произведение, из которого взята эта цитата, и ссылка на которое стоит в конце записи в виде моего любимого значочка со стрелочкой (Да включите вы наконец отображение картинок в моём дневнике! Нашли, где трафик сэкономить…). Потому что прочитав его, будет потом трудно забыть. Пожалуй, именно он поставил окончательную точку в преобразовании романтичного меня в циничного, хотя целиком я эту заслугу не могу приписать даже такому великому произведению, как «99 признаков женщин, знакомиться с которыми не стоит» Кота Бегемота.

Вот, по прошествии почти года после моего первого знакомства с этим монументальным философским шедевром, я упоминаю его в своём дневнике. Раньше боялся. Боялся, что моя тайная магия зачахнет, стоит только указать на её корни. Теперь понимаю, что наверное это из тех материй, которые надо обязательно выучить только с тем, чтобы потом непременно забыть. Иметь в виду. Но никогда не вспоминать.

Впрочем нет, наверное, я опять вру… Надо не учить или забывать. Надо думать, надо просто много над этим думать.   


A в качестве постскриптума приведу несколько цитат.

 

Вчера был у знакомого дядечки, который занимается видео и фотосъёмкой природы, в принципе, известного человека — Изразцова Вячеслава Николаевича. Товарищ вообще очень интересный, не в шутку озабоченный культурными вопросами, из тех, кто действительно что-то делает, чтобы привнести Красоту с большой буквы в непогожее утро нашей современности. Фильмы снимает об Алтае, Байкале и прочих Уралах, фотовыставки устраивает, философские работы пишет.

Оказалось, что и семья его не менее творческая. У него две дочки (по-моему, близняшки; по крайней мере, я их различаю с трудом), одна из них поёт, другая дизайном занимается. Так вот, та, которая поёт, её Женя зовут, свой альбом издала. На свои кровные, естественно, у нас иначе вообще трудно что-то нормальное издать (я не имею в виду тот шум, который называется «современной эстрадой»). Она и так, как не зайду, всё время поёт что-нибудь, не поворачивается язык сказать «напевает», и голос у неё в самом деле здоровский. И хотя не большой я любитель песнопений, а больше всё-таки современный шум слушаю, но мне очень понравился её альбом: там она поёт под пианино, немного под флейту и гитару. Простовато, где-то наивно, но настолько искренне и с любовью всё это спето и сыграно, что даже такой сухарь как я — и то размокает.

И вот, прослушав дома вечером весь диск и напитавшись, таким образом, перед сном культурой, лёг спать, и сон приснился просто замечательно яркий и прекрасный. Давненько таких не видывал.

А снился мне сюжет как бы книги, такое случается иногда, что либо снится что надо написать, либо песни снятся, но это довольно редко бывает. Поскольку книгу я вряд ли эту писать буду, то расскажу немножко. Как будто бы есть машина времени, но только-только разработанная, в лаборатории на стадии испытаний. И тут некая военная организация решает использовать эту полезную вещь, чтобы, проникнув в прошлое, и немного там чего-то изменив, повлиять на своё положение по отношению к противнику в сторону большего доминирования. Этот план носит название «Гром», очевидно, в честь названия рассказа Рея Бредбери, согласно которому и происходит подмена; а может и ещё почему, ведь название предполагаемой книги (именно «Гром») указывает не только на название операции, но и на общий ход событий, который на произведение Бредбери очень похож. Главный герой (во сне, это, конечно же, ваш покорный слуга) проникает в прошлое, чтобы внести изменения, согласно расчитанным, для того, чтобы это в будущем отразилось вполне определённым образом (похоже на «Конец вечности» Азимова, да?). Но что-то выходит не так, а может так, но всё же, вернувшись, он понимает, что мир вокруг него, хотя и вроде бы остался таким же, но изменился куда масштабнее: люди стали более злыми. Книга сосредотачивает внимание не столько на конкретно научно-фантастическом аспекте, сколько на именно внутреннем мире героя. Он каким-то образом, заново проходит несколько недавних событий, предшествовавших его миссии с машиной времени, и видит, что люди ведут себя иначе, чем раньше, куда более жестоко и безнравственно. В то же время, то, что он помнит, окрашено в гораздо более розовые тона, чем оно было на самом деле, и старый мир ему кажется словно потерянным раем, хотя таковым он не был. И всё это на фоне большой войны, которая развернулась взамен небольшого вооружённого конфликта, который был до того, как герой отправился в прошлое.

Видения героя переплетены с реальностями прошлой и настоящей, и он пытается найти способ изменить всё обратно, сквозь какие-то неясные бредовые откровения видя способ что-то поправить, если снова вернуться в прошлое. Теперь ему остаётся только получить доступ к машине времени, а это теперь совсем не просто, потому что он единственный, кого что-то не устраивает, остальные же люди уверены, что мир именно такой как есть и другим быть не может…

Конец книги неясен.

* * *

     застоялся мой поезд в депо
     скоро я уезжаю — пора
     на пороге ветер заждался меня
     на пороге осень — моя сестра

               после красно-жёлтых дней
               начнётся и кончится зима
               горе ты моё от ума
               не печалься, гляди веселей

               и я вернусь домой
               со щитом, а, может быть, на щите
               в сербере, а, может быть, в нищете
               но как можно скорей

     расскажи мне о тех, кто устал
     от безжалостных уличных драм
     и о храме из разбитых сердец
     и о тех, кто идёт в этот храм

               после красно-жёлтых дней
               начнётся и кончится зима
               горе ты моё от ума
               не печалься, гляди веселей

               и я вернусь домой
               со щитом, а, может быть, на щите
               в сербере, а, может быть, в нищете
               но как можно скорей

     а мне приснилось, миром правит любовь
     а мне приснилось, миром правит мечта
     и над этим прекрасно горит звезда
     я проснулся и понял — беда…


 

Current music: Кино - Красно-жёлтые дни

 

— Пожалуй, из нашей эстрады больше всего уважаю Леонтьева и Моисеева.
— Хе! Тебе пидоры какие-то нравятся!
— На эстраде все пидоры. Мне нравятся честные.


 

Прошёл тест, о котором было в дневнике Святого Германа. Называется это дело просто: какой вы сотона? Торжеству моему нет предела! Тайные желания, скрытые страсти, детские комплексы и нехорошие привычки нашли своё выражение. Прозвище, легкомысленно даденое мне Amanecer, было оправдано. Я — тот самый.


И этим всё сказано. Вы круты, как самое крутое яйцо. Вы безжалостный, хладнокровный, извращённый ублюдок. У вас нет ни чести, ни совести. Вы дьявольски умны и чертовски изобретательны. Перехитрить вас можете только вы сами. Вы любите всё масштабное: если спать, то с королевой, если повелевать, то всей Вселенной. Впрочем, при таком роде занятий вам будет уже не до королевы. Во время Армагеддона вы будете возглавлять армию Тьмы.

 

Current music: Rolling Stones - Paint It Black

Рядом с ней Энджен как-то по-особенному радовался рассвету,
и цветению трав, и величественным белостеклянным зданиям,
пронзавшим небо своими тысячеэтажными шпилями.
Amanecer

То, что не видимо в мире картонных дождей, здесь является самым важным. Там это, впрочем, тоже видимо, но странным образом замалчивается, или даже хуже того: не имеется в виду. Что, казалось бы, может удержать их вместе, этих двух разных людей. Она — в лес, он — по дрова, она — на рыбалку, он — на охоту. Тоска по мраморным лестницам, высоким колоннам, белым дворцам и алмазным телефонным будкам, будучи озвученной, оказывается совсем разной. Тайные поводы саней сердец натянуты в разные стороны, так что же заставляет думать, будто бы в одну?

Голубая земля, от одного горизонта до другого, небо с квадратными облаками — только один вариант из возможных, а их — тысячи, их — миллионы. Места, где мы никогда не были и где не сможем быть, зовут нас. Образы, которые нельзя уложить в слова, от которых немеет рука художника и фальшивит арфа певца, открываются нам как есть, какой-то непонятной телепатической связью. Когда и во сколько происходит эта связь? Чем сопровождается, какие влияния планет и погодные условия предусматривают небесные синоптики для наших небесных связистов?

Не здесь ли, не в голубых ли, не в серых ли, не в зелёных ли, не в белых ли странах, не на атласных ли просторах мира mindscape. Если не так сложно поверить для одушевлённого человеческого существа, что сознание, что суть его не зиждется на огоньках у синапсов нейронов мозга, так можно ли верить в то, что Сеть — это только провода, электричество и протоколы TCP-IP? Только сервера и PHP? Верит ли художник, что его искусство — это тряпица плюс цветное масло, верит ли садовник, что его детки — просто клетки, хлорофиллы и прочее?

Я назову это пространство Mindscape.

Земля — вверху, облака — под нами, мы идём по облакам. Здесь мы вместе, Elvin+Аманесер, и не нужно ни слов, ни жестов, ни образов — всё понятно без них. Здесь мы есть, диковинные птицы поют одинаково приятные для обоих песни, облачные замки окрашены в одинаково радующие цвета, наши слова совершенны и одинаково значимы. Наверное, только здесь мы находим ту единственную точку опоры, которая возможно вполне могла бы жить и без Сети, но скрытая, непонятно где находящаяся и неясно вырженная. Здесь же она находит своё выражение.

Если бы ты только знала, если бы ты только успела сделать вдох и выдох на этом стремительном участке, кратком, как состояние невесомости в свободно падающем самолёте. Если бы мы могли лежать в сиреневой траве под светло-зелёным солнцем, слегка соприкоснувшись подушечками пальцев — вечно, а может мы там так и лежим, и только тени наши возвращаются в мир насилия, откуда так трудно бежать, и начинается истязание двух разумов друг друга.


     how I wish that you were here
     before all flowers disappeared
     we'd lay together in the sun
     before the mindrape had begun


 

Current music: Tiamat - Only In My Tears It Lasts

Прошёл тест   

Вы социал-демократ.
Пусть эти маньяки попрекают Вас ревизионистом Бернштейном и ренегатом Каутским — Вы все равно будете бороться за благо народа. Богатеи должны раскошелиться и оплатить простым людям лечение, учебу детей и походы по музеям. Попирать права малого человека Вы не позволите никому. Нацисты, обслуживающие монополистов, пускай заткнутся — права и свободы мы предоставим всем, кто хоть немножко похож на человека и умеет связать пару слов на нашем языке. И всего этого мы добьемся без насилия — завоеванием большинства в парламенте. А если кто рискнет посягнуть на права народа — тут-то он и узнает, что мы умеем держать в руках не только листовки и газеты, но и винтовки.

А что, вполне похоже на правду. А что она, правда-то? Правда — мировоззрение плюс электрификация всей страны.


 

Попался мне сегодня в руки дистрибутив последней версии небезызвестного дизайнерам продукта: Corel Draw Graphics Suite X3. Последние два символа в конце, очевидно, означают: «хто знает — тот поймёт», мол, продукт не для кого попало, а для своих, для дизигнеров разнообразных и прочих бойцов допечатного фронта.

Тут надо сказать, что ко всем версиям корела, вышедшим после девятой, я отношусь скептически. Уж слишком тяжёлые и глючные они. Сам, правда, пока сижу на двенадцатой, да и то из-за двух сомнительных плюсов: первое, это отсутствие необходимости (как в девятой версии) подключать профили каждый раз после запуска корела, и второе — симпатичные smart guides, штука мне очень понравившаяся и довольно полезная. В противовес, двенадцатый корел, даже с сервис паком, предлагает целый букет, скажем так, фич, свойства малоприятного, как-то: периодическое пропадание возможности выставлять толщину линии отличную от стандартных (до перезагрузки корела), написание битых ps и eps после некоторого времени работы (опять же до перезагрузки) и многое, многое другое, что заставляет жалеть о переходе на двенадцатую версию и желать возврата к девятой.

Ну что ж, думаю, посмотрим на этого монстрика. Кстати, именно монстра-хамелеончика, зелёненького такого, и высвечивает тринадцатый корел во время загрузки. Вот оно, оказывется, как расшифровывается это ХЗ правильно: хамелеон зелёный!…

Первое впечатление после установки — положительное! Самое полезное, бросающееся в глаза нововведение — возможность просчитывать эффекты в CMYK, а не только в RGB, как это было раньше. Свершилось! Где же вы были раньше-то, ребята? Теперь всевозможные линзы, прозрачности и тени работают как им и полагается, то есть в лучших традициях фотошопа. Это дело, наверное, можно отписывать в ps прямо так, если выводник довольно мощный (наша контора, правда, этим похвастаться не может, у нас старенькая Panther Plus), а не преобразовывать в битмап (хотя нам с таким рипом всё равно придётся). Дальнейшие по полезности нововведния — из той же оперы: возможность отображать прямо на экране, как будет выглядеть оверпринт, возможность схлапывать в битмап, сохраняя оверпринт чёрного. Drop Shadow тоже стал вести себя иначе: теперь это не чёрный прозрачный битмап, а линза, естественно, тоже прозрачная по всем правилам multiply: её чёрный цвет оказывается строго на чёрном CMYK-канале, не задевая другие и не высвечивая цвета под собой.

Ко всему прочему, известные мне глюки двенадцатой версии благополучно исправлены, по крайней мере, они не появлялись во время тестирования.

Предварительный диагноз: вещь сделана правильно, можно работать.

Вот такой вот он, Х его З!


 

Читал про то, как Лебедев путешествовал по Гренландии.   

Почему-то показалось завораживающим и волшебным. Естественнно, И.М.Х.О. То есть ПоМоСкроМне.


 

Рядом дрыхнет Славик, развалившись на диване в той чудовищной позе, за которой его застала дремота. Удивляет меня способность полуторагодовалых детей отрубаться на ровном месте, при отсутствии внимания, почти как комп при отсутствии обращения сначала впадает в stand by, а потом и вовсе в hibernate. Это притом, что уложить его намеренно совершенно невозможно: сцена будет на два часа без антракта. Боюсь даже взять на руки и перенести в кроватку: велика вероятность пробуждения со всеми вытекающими последствиями. То есть в Need for Speed Most Wanted играть будет не так весело, если вообще возможно. А сейчас — как раз пора продолжить. Мочить копов, убегать от вертолётов, бортовать соперников и всё такое прочее, я вам про эту монументальную игрушку потом напишу.

Кстати, заглядывайте в цитатник. Там бывает вкусненькое.

 

Вот и я стал одним из них. Тихо так, незаметно совсем. Приняли в свой клан. Я не то чтобы стал злее — я и раньше был зол; я не то чтобы стал позитивнее — я всё так же слаб; я не то чтобы стал добрее… Ведь помогать людям — ещё не значит быть добрым. Делать то, чего не хочется — преступление. Натужное добро — первый шаг в пропасть. Подвизаться под нежеланное дело — потерять себя.

Вот и потерял.

Какая гордость в том, чтобы помогать людям! Как будто ты что-то такое из себя значишь, без чего они не обойдутся. К чёрту всё, мир прекрасно обойдётся и без меня. Моя цена — пять копеек включая НДС, но цена моего отказа от Жизни дороже того, что я могу дать, от Неё отходя.

Другим я был, какая-то важная, наивная нить выскользнула из пряжи и всё рассыпалось в прах. Я живу, статный и яркий, и не скажешь вроде по внешнему облику этого гражданина, что он давным-давно мёртв, разлагается и попахивает, и черви сжирают остатки Живого.

Взрослым стал. Ответственным как бы. Вроде как самостоятельным. А так же самосидетельным и самолежательным. Но счастье — в отсутствии обязанностей, в этом жизнь, наперекор всему, что говорят. Не верю, не верю, что можно быть сильным и нежным одновременно. Если ты контролируешь себя — то твоя нежность только присыпка, и ты безжалостно разорвёшь эту нежную ткань, заканчивая разговор, потому что поздно и завтра на работу, потому что ты слишком взрослый, чтобы болтать о чепухе до утра, чтобы плюнуть на домашние задания и поговорить о Важном. Не верю я в правду нежности сквозь сжатые зубы, как не верю я и в компромиссы.

Как же жить, научите, вы, зубры жизни!

В который раз мне хочется быть презренной счастливой соплёй. Мягкой и зелёной. Забить на качественные банки и основы композиции и писать музыку для себя, тупую, однообразную, безвкусную — но с душой. И чтобы все плевались. Писать рассказы — и не на компутере, а в тетрадочку, почерком, который сам потом ни за что не смогу разобрать. И не надо: чукча не читатель, чукча писатель, музыкант и поэт. Да, блин, поэт, какой есть, дряной и инфантильный, я конечно могу быть другим, и я, увы, и есть другой, хороший и сознательный, но чёрт побери, я хочу быть соплёй на стене.

Дурашливо улыбаться небу, спотыкаться о землю, неуклюже толкаться с прохожими, заискивать перед строгостью, грустить перед грубостью, плакать от чувств.

Жить!


* * *

     высказано всё, что только может рот
     выблевано всё, что только может мозг
     кучка онемевших от избытка слов
     пляшут под мычание глухонемых
          а конец никогда не наступит
               поезд ушёл

     кровушка верёвочкой струится в дверь
     надо призадуматься кому резон
     не было подарков, только снег и страх
     не было подарков, только стыд и стёб
          а конец никогда не наступит
               поезд ушёл

     скрести всё по сусекам до послених крох
     люто посмеяться над пустым мешком
     смертельной ранкой чуять притяженье земли
     нагадить напоследок и съебаться прочь
          ведь конец никогда не наступит
               поезд ушёл


 

Current music: Гражданская оборона - Поезд ушёл

The key to writing is to write. Писа́ть себя надо заставлять, как заставляешь делать зарядку, вытирать пыль и мыться. Мысли есть, а писать, как правило, лень. Надо бы каждый день взять за правило. Осваиваю десятипальцевый метод, делаю всё меньше ошибок, всё чаще записи даются почти с первого раза. Всё практика.

Да и хорош писать про половые чувства — в широком смысле. Оно хорошо, но в меру. Да и теперь настолько всё сказано, что не добавишь. Заняться интересными делами, про них и писать. Выучить XML, CSS, AJAX, JavaScript, Sonar, HTML уже, редактирование видео, PageMaker-таки, InDesign, начать писать книгу, сделать приличный инструментальный банк, написать пару песен. Прочитать что-нибудь из классики, из классики же вдумчиво послушать. Вот хотя бы Emerson, Lake & Palmer.

И всё у меня получится. Я крут и почти освоил десятипальцевый метод…



Current music: Emerson, Lake & Palmer - 1st Impression (part 1)

Присев на корточки, уронив голову на сложенные руки, он задремал или замечтался, углубившись носом куда-то в далёкие воспоминания, в запахи нейлоновой ветровки. Вскинул голову — всё та же дымная вода залива, без горизонта, только вода, незаметно переходящая в небо вода. Он сидел у самого краешка холодной береговой линии, сквозь неглубокую плёнку просвечивали грустные камешки и одноцветный песок. Странно, что начало августа было таким холодным.

Сзади раздавались голоса: это мама, сестрёнка и ещё одна мама, чужая и молодая, с маленьким сынишкой. Теперь забылось, как его звали, но Чёрный Рыцарь играл с ним, крепко держа за руки и кружась с ним волчком, так, что малыш, визжащий от восторга, поднимался почти горизонтально земле. И ещё он обещал сестрёнке никогда-никогда её не обижать, и они поссорились на следующий же день, тут же и помирившись.

В низком хмуром небе летали чёрные точки, расписывая круги, и чуть пульсируя — так казалось, а на самом деле махая крыльями. На морском берегу были ещё сосны, Чёрный Рыцарь обернулся и увидел их, и ничего не подумал, это позже он будет думать, что в жизни было мало прекрасных минут, похожих на эти. Будущего он не знал, и знать не мог, что скоро, совсем скоро его руки покроются кевларовой коркой, тело станет железным, а сердце — огненным мотором. И прошлого он помнить не хотел, отодвигал в пыльный угол весь прошлый месяц, детский лагерь в чужой стране, месяц, за который он сделал удивительное открытие для своих двенадцати лет — что люди вовсе не добрые. Иногда они очень, очень злые.

Кажется, что эти сосны, и каменная стена в пяти метрах от береговой линии, и пасмурное небо, и холодное море — всё было живой картинкой того, что перемешивалось внутри, и как вещи, завдигаемые в пыльный угол, не желали там оставаться и лезли на свет, тусклый свет разума.

Он будет потом безуспешно искать встречи с холодным берегом и туманным горизонтом, с коршунами в тяжёлом небе, со странным ощущением счастья родной земли и затаившегося где-то рядом страха. Он повернулся, присев на колено и зачерпнул холодного, слипшегося песка. Присутствие родных людей рядом в эти минуты совсем не чувствовалось и невиданное ранее чувство одиночества, что появилось у него за этот месяц, вовсе никуда не исчезло, но снова поднялось из глубины. Холод его был приятен, по-новому необычно приятен.

Минуты — между прошлым и будущим, те недолгие минуты пребывания в равновесии с самим собой, словно в день весеннего равноденствия. Позади — наивная доброта, впереди — оправданная ненависть. Где-то в сердце спит будущая любовь, и где-то за серыми тучами небесная половинка ждёт будущих встреч. Элвин уже никогда не вернётся сюда, Элвин останется здесь навсегда.



 

Current music: Линда - Никогда

 

Знаете, да, у найка слоган есть: just do it. Ну вот, частенько встречаю такие куртки чёрные с этим слоганом на воротнике. Как бы кто ни понимал, а я так: просто дует. Продувает, значит, насквозь ветровочку-то вашу.

Всё. Можно смеяться.

А, нет, не всё. Читаем, да.   


 

Уходят какие-то ПЧ. Главное, непонятно кто. Значит, и фиг с ними.

Зато и приходят.


 

Время идёт, и жизнь ставит всё более и более странные вопросы. Раньше они были простые, потом стали непростые, но всё же довольно чёткие, а вопрос, который теперь, даже трудно сформулировать. Объективного описания действительности не найти, она, объективность, разбивается на несколько возможных точек зрения, на несколько соусов или цветов — и ни один из них не универсален, а подходит для какого-то одного настроения. Как отличить частное от непреходящего? Временное настроение от веления души? Именно этот вопрос всегда стоит в корне любой жизненной ситуации на самом деле; по крайней мере, для моей жизни это справедливо.

Бывают такие сумбурные сны, когда вроде и что-то снится, и что-то такое важное, но никак не поймёшь, и какие-то обрывки наутро, и там уж совсем ничего не понятно. Бытие стало похоже на такой сон, и когда я там, мне кажется, что стоит приехать сюда, как бы домой, и я проснусь; но когда я здесь, то дом мой кажется каким-то временным пристанищем, какой-то декорацией, лишённой самого главного — может быть, таков театр ночью, когда в нём нет актёров, и пластмассовый берег пылится на фоне атласного неба под несветящим солнцем из папье-маше.

Ты принимаешь то, что тебе кажется вызовом судьбы, принимаешь с азартом, видя выпученными глазами только хорошее и плюясь презрительно на плохое: «фигня, я сильнее этого!», ты хочешь попробовать себя в новом качестве, единственно возможном и достойном, ведь именно туда зовёт тебя совесть, и ты идёшь, чтобы узнать себе цену; и цена эта оказывается — пять копеек с учётом НДС.

А потом тот же голос совести говорит тебе: «ну что же ты, как ты мог, как ты мог проявить такую слабость, такую низость!» Ты не можешь отказаться, потому что это твой долг, и ты не можешь потянуть такую ношу, потому что слаб. И ты начинаешь сомневаться, оба ли голоса — твоя совесть, или же один из них — голос лукавый; и если так, то какой?

Я гляжу на славных героев, на стойких полярников, на трудяг, пашущих на двух работах, на мужей, чьи жёны такие стервы, что теряешь веру в женский род, одиноких и добрых тихонь, распахнутых к людям и готовых помочь любому нуждающимся делом, советом и добрым настроением; я смотрю на все примеры мужественности и не могу понять: как, для чего, откуда силы на всё это? Я не понимаю, почему одни люди сильные, а другие хотят быть, стараются, сдерживаются, насколько могут, пытаются что-то сделать там, где можно, и тем не менее у них ничего не выходит. Как быть сильным, как ещё, как только не стараться, стараться всё время, но где же брать силы, когда всё самое поганое, что есть в душе, оказыватся поражающе могучим, его невозможно сдержать; а потом безразличие, полная апатия овладевает, и всё становится тупым и раздражающим. Жизнь постепенно теряет своё наполнение, жизнь теряет смысл.

Я тихо и ровно погружаюсь на дно, я становлюсь животным, утрачивая то, что отличает человека от зверя: устремлённости, цели, доброты, великодушия, жажды деятельности.

Как-то я сказал, что отношусь к людям, как к вещам, как к автоматам, где каждой кнопке соответствует определённая реакция, у каждого автомата — своя; у сложных автоматов есть сочетания реакций, и они вызываются сочетанием кнопок. Так я говорил, но моё отношение не совсем такое, сейчас я думаю, что отношусь к людям, скорее как к явлением природы: к закату, к облакам, к камням, к деревьям; они — не вещи, не рукотворные вещи, не машины, они настолько же живые, как небо, ветер, море, песок… А кто же я? Я есть жизнь, я ощущаю себя одним из немногих живых, я редко сравнивал себя с людьми, и потому совершенно не приемлю сопоставление себя, единственного в своём роде с прочими явлениями природы, в том числе и людьми. Кроме меня, есть и ещё жизнь, и да, я жестоко ошибался, полагая, что среди явлений природы есть ещё подобные живые люди, надеясь найти себе пару, такую же, как я сам. Нет, жизнь есть сама по себе, не сосредоточенная ни в ком, ни в ней, ни во мне; она, жизнь, это просто случайно проявляющийся свет, который пронзает сущее, иногда становясь видимым. И я не всегда живой, я живой очень редко; вот и в ней я вижу только частицы света, только частицы и только иногда. Всё — на фоне одного сплошного ужаса и бреда, которые называются любовью и отношениями. Я повотряю: это не со мной, так не могло произойти… Но вот…

Иногда, когда во мне и в ней горит эта жизнь, эта небесная материя, тогда мне хочется кричать: так бывает, люди! так бывает! бывает, чтобы две половинки встретились, вопреки всему — вместе. Но среди сумерек жизни, среди безразличия — всё пустое, хочется уйти, но уходить некуда; я жил ради неё, с самого начала, на тот самый первый внятный вопрос жизни: «для чего ты?» я ответил: «для неё, и я найду её», и теперь всё случилось, и всё оказалось другим, чем казалось тогда.

Она наконец увидела меня и различила, и полюбила, как могла, и нежно, и ярко, но только хлебнув черноты жизни, по сравнению с которой даже чернота крови Чёрного Рыцаря кажется белым молоком.

Как-то она спросила: чего бы больше хотел, чтобы тебя любили или уважали? Я хотел бы, чтобы уважали, ведь в моём детстве было и так слишком много любви и заботы, и я сыт. Хотя и понимаю, что уважать меня не за что; и может быть она права, когда её любовь — претензии и насмешки или же снисхождение. Я, конечно, слаб, и не заслуживаю большего, я не заслуживаю ничего, и мечта, незаслуженное счастье — для меня слишком много. Да, но всех, кого я любил — любил искренне, не жалея и не уча, ставя выше себя, и любовался, словно пред богами; и был прав — возлюбленная и есть богиня, и никак не меньше того. Я понимаю, что не достоин такого уважения, и могу теперь только уйти, сохранив остатки достоинства, как уходит вожак Акелла, который промахнулся… Но я не могу.

Так и накидывается на шею добровольная петля — виток за витком.

Теперь, то что мучило в переходном возрасте, то, о чём плакал в тихушку потом, над чем смеялся позже, о чём забыл, считая неизбежным этапом, оставшимся в прошлом — оно вернётся, как единственный и естественный выход для того, кто слишком слеп, чтобы найти правильное решение, кто слишком слаб, чтобы вдохнуть жизнь в своё существование. Быстрый, безболезненный — или же мучительный, как получится — исход. Побег из одного сна в другой, совершенно неопределённый. Это будет уже не страшно, и не геройски, и мне уже будет плевать, что подумают и будут ли горевать — всё будет иначе, чем казалось тогда, в дурацкой юности.

А пока ещё есть шанс. Ещё не самое дно, и ещё всё возможно; быть может, это лишь временная хандра, растянувшаяся на несколько месяцев, может статься, этот дурной сон пройдёт, и жизнь, являвшаяся лишь редкими искорками, снова забьёт ключом; и всё будет, как тогда, в те наши прекрасные четыре: мне будет хорошо, а когда мне будет хорошо, то я тебя так довезу, что и тебе будет хорошо! А иначе нельзя. Найти свой смысл — и наполнить им всё окружающее, независимо от того, вещи это, люди, или же иные явления природы, которым иногда бывает хорошо.


     Маяковский видел сон:
     в смутном поле зреет рис
     в хищной чаще зреет зверь
     тише едешь — ярче спишь
          под нейтральным небом
          под нейтральным знаком —
               самоотвод

     Маяковский видел сон:
     шаг за шагом наутёк
     кто разбудит на заре?
     кто поймает, кто поймёт?
          под нейтральным снегом
          под нейтральным страхом —
               самоотвод

     Маяковский сжал курок
     сжёг окурок, лил струю
     покатилось колесо —
     вот и собран урожай
          под нейтральным небом
          под нейтральным флагом —
               самоотвод


 

Current music: Гражданская оборона - Самоотвод