21:04 24-10-2013
уиии
А какой он смешной в оригинале — если понимаешь и по–английски, и по–норвежски, да еще и живешь здесь, среди всех этих оленей.. Все, главное, правда.
Написал отзывчивый racer, 09.07.2013 в 04.41 | ответить .
завтра выходит первая серия второго сезона
[–] Написал Ev9eniy, 22.10.2013 в 19.44 | ответить .
18:10 24-10-2013
Никто из евросети не перезвонил, заказ мой неотработанный так и завис в кабинете.
Ну и отлично, деньги целее будут.
Ну и отлично, деньги целее будут.
17:59 24-10-2013
На странных берегах
16:12 24-10-2013
(с)
...Мне кажется, что Милонов и остальные борцы против геев просто стесняются озвучить своё основное беспокойство и интерес. А беспокойство заключается в том, что их волнует непосредственно процесс. Именно процесс того, кто в кого и что втыкает, всовывает, лижет, принимает, выдаёт.
Поясню. Вполне возможно представить ситуацию, когда два закадычных, нормальной ориентации, приятеля решают построить дом вксладчину. Можно представить? Можно. Живут они себе в построенном доме, на работы свои ездят, на бухло и тёлок скидываются, ну и на ведение хозяйства тоже. Можно представить? Можно. Допустим один из них, ну так получилось, умер. Логично, что имея на руках подтверждение того, что они строили дом вместе, второй имеет право претендовать на вторую половину дома, если нет наследников? Вроде логично. Идем дальше. Никто не умирал. Один из них приподнялся, рубит бабло, на всю жизнь себя обеспечил, включая детей и внуков, но вот беда, не может он иметь детей. Выход? Усыновление. Логично? Логично. Государство пока не против. Второй же приятель лишился работы, но, поскольку они закадыки, первый предлагает второму сесть дома и заниматься хозяйством, таскать мелкого по секциям, закупать хавчик домой и прочее. Возможно? Да. Никто ни в кого ничего не втыкает и никто не отсасывает. Государство не против. Всем хорошо. Мелкий подрастает, хоть без мамки, но окруженный заботой. Чуваки ведут совместное хозяйство, при принятии ислама одним, второй может получить совместно нажитое.
Это всё круто, картинка вполне себе представляемая. Но есть одно НО. Если они балуют друг друга под хвост, то вот хер вам, а не усыновление, Хер вам, а не наследство, хер тебе допуск в интенсивную терапию и реанимацию, кастрировать, сжечь. Изъять из семьи ребенка! Как так можно? Совсем охренели! Гроб гроб кладбище пидор. Так вот и получается, что чиновникам не интересно кто с кем живет и на каких условиях, а кто кого куда жахает. Этакая сексуальная девиация.
Поясню. Вполне возможно представить ситуацию, когда два закадычных, нормальной ориентации, приятеля решают построить дом вксладчину. Можно представить? Можно. Живут они себе в построенном доме, на работы свои ездят, на бухло и тёлок скидываются, ну и на ведение хозяйства тоже. Можно представить? Можно. Допустим один из них, ну так получилось, умер. Логично, что имея на руках подтверждение того, что они строили дом вместе, второй имеет право претендовать на вторую половину дома, если нет наследников? Вроде логично. Идем дальше. Никто не умирал. Один из них приподнялся, рубит бабло, на всю жизнь себя обеспечил, включая детей и внуков, но вот беда, не может он иметь детей. Выход? Усыновление. Логично? Логично. Государство пока не против. Второй же приятель лишился работы, но, поскольку они закадыки, первый предлагает второму сесть дома и заниматься хозяйством, таскать мелкого по секциям, закупать хавчик домой и прочее. Возможно? Да. Никто ни в кого ничего не втыкает и никто не отсасывает. Государство не против. Всем хорошо. Мелкий подрастает, хоть без мамки, но окруженный заботой. Чуваки ведут совместное хозяйство, при принятии ислама одним, второй может получить совместно нажитое.
Это всё круто, картинка вполне себе представляемая. Но есть одно НО. Если они балуют друг друга под хвост, то вот хер вам, а не усыновление, Хер вам, а не наследство, хер тебе допуск в интенсивную терапию и реанимацию, кастрировать, сжечь. Изъять из семьи ребенка! Как так можно? Совсем охренели! Гроб гроб кладбище пидор. Так вот и получается, что чиновникам не интересно кто с кем живет и на каких условиях, а кто кого куда жахает. Этакая сексуальная девиация.
15:26 24-10-2013
(c)
Я регулярно захожу в магазин музыкальных инструментов на Тульской, и каждый раз спрашиваю, есть ли в продаже балалайки. Каждый раз мне отвечают, нет. Я спрашивал уже раз 150 и 150 раз мне ответили нет. Смысл в том, что отвечает мне один и тот же продавец, отвечает с неизменной интонацией. А я каждый раз с неизменной интонацией спрашиваю:
— Балалайки есть?
— Балалаек нет.
— Есть балалайки в продаже?
— Балалайками не торгуем.
— Балалайки можно посмотреть, какие есть?
— Нет, балалаек в продаже нет.
— Я бы хотел купить балалайку, почем они вообще?
— Извините, у нас нет в продаже балалаек.
— Народные инструменты есть? Мне балалайка нужна.
— Мы их никогда не заказываем и не продаём.
И ведь этот продавец, зараза, знает меня идеально в лицо, знает, что я спрошу и знает, что он мне ответит. Но ещё ни разу ни один из нас ни жестом, ни словом не показал, что каждый из нас знает сценарий. Бывает продавец курит у входа, когда я захожу в магазин, тогда я подсматриваю за ним сквозь стеклянные двери, он равнодушно докуривает, выбрасывает бычок и возвращается за прилавок:
— Что вы хотели?
— Мне нужна балалайка.
— У нас нет.
— Жаль.
Иногда он общается с другим клиентом, тогда, стоя рядом, я терпеливо жду, когда они закончат:
— А балалайки в продаже есть?
— Нет, мы ими не торгуем.
Иногда он просто скучает за прилавком, когда в магазине никого нет, и только я расхаживаю по залу. Конечно, он знает, что будет дальше, но не подаёт виду и равнодушно берёт журнал.
— Что–то я балалайки найти не могу, они вообще в продаже бывают?
— Нет, не бывают, мы ими не торгуем.
Это очень суровое, по–настоящему мужское противостояние, исход которого не ясен. Очевидно, что каждая сторона рассчитывает на победу. Впрочем, я уже согласен на ничью
— Балалайки есть?
— Балалаек нет.
— Есть балалайки в продаже?
— Балалайками не торгуем.
— Балалайки можно посмотреть, какие есть?
— Нет, балалаек в продаже нет.
— Я бы хотел купить балалайку, почем они вообще?
— Извините, у нас нет в продаже балалаек.
— Народные инструменты есть? Мне балалайка нужна.
— Мы их никогда не заказываем и не продаём.
И ведь этот продавец, зараза, знает меня идеально в лицо, знает, что я спрошу и знает, что он мне ответит. Но ещё ни разу ни один из нас ни жестом, ни словом не показал, что каждый из нас знает сценарий. Бывает продавец курит у входа, когда я захожу в магазин, тогда я подсматриваю за ним сквозь стеклянные двери, он равнодушно докуривает, выбрасывает бычок и возвращается за прилавок:
— Что вы хотели?
— Мне нужна балалайка.
— У нас нет.
— Жаль.
Иногда он общается с другим клиентом, тогда, стоя рядом, я терпеливо жду, когда они закончат:
— А балалайки в продаже есть?
— Нет, мы ими не торгуем.
Иногда он просто скучает за прилавком, когда в магазине никого нет, и только я расхаживаю по залу. Конечно, он знает, что будет дальше, но не подаёт виду и равнодушно берёт журнал.
— Что–то я балалайки найти не могу, они вообще в продаже бывают?
— Нет, не бывают, мы ими не торгуем.
Это очень суровое, по–настоящему мужское противостояние, исход которого не ясен. Очевидно, что каждая сторона рассчитывает на победу. Впрочем, я уже согласен на ничью