Культурная продукция формируется крупными корпорациями, которые доминируют над рынком. Свободной конкуренции не получается, поскольку голливудские кинокомпании и прочие медиакорпорации имеют финансовые возможности, которые позволяют им диктовать населению свой вкус и свои ценности. В результате, хотя формально цензура отсутствует, фактически население лишено выбора. Институционально-финансовое доминирование крупных медиакорпораций превращает общество в общество спектакля, как назвал его позже Ги Дебор. Население смотрит не то, что хочет, а то, что ему показывают. Корпорации получают практически неограниченную возможность влиять на сознание людей.

Остается только один вопрос: в чем заключается это влияние? Чего, собственно, хотят корпорации? Каков их месседж? Адорно дает на этот вопрос ясный и четкий ответ: цель массовой культуры состоит в систематическом унижении отдельного человека – в демонстрации его беспомощности и несостоятельности. При этом от человека требуется не только признать свою беспомощность, но также охотно, с улыбкой согласиться с ней и снизить свои ожидания до уровня своих реальных возможностей.

Именно в этом пункте адорновский анализ обнаруживает проницательность, отличавшую лучшие философско-диагностические тексты XX века. Согласно этому анализу, в качестве основного орудия унижения человека в массовой культуре выступает юмор. И прежде всего юмористическое отношение к самому себе. От человека требуется посмеяться над своими собственными претензиями, слишком далеко идущими запросами, неоправданными «нереалистичными» надеждами. Иначе говоря: с самого начала признать свое поражение. Можно, конечно, спросить: поражение в чем? Адорно дает на этот вопрос вполне определенный ответ: поражение в попытке соотнести себя с миром в целом.

Культурная индустрия XX века покончила с автономией искусства, превратив его в средство просвещения, воспитания и одновременно развлечения населения. Культурная индустрия просвещает потребителя, поскольку лишает его романтических иллюзий, которые все еще поддерживались традиционной культурой.

Адорно подчеркивает здесь, в частности, изменение роли культуры в отношении эротического желания. Традиционная культура сублимировала желание, подменяя объект желания символами и субститутами. Отсюда традиционное требование десублимации культуры, которое особенно яростно отстаивалось контркультурой 60-х годов прошлого века. Адорно, напротив, утверждает, что культурная индустрия уже десублимировала желание, заменив сублимацию на прямую фрустрацию. Пример Адорно: зритель видит грудь героини, вырисовывающуюся под свитером. Это зрелище вызывает у него непосредственное желание, которое также непосредственно фрустрируется уверенностью в том, что предмет желания навсегда останется для него непостижимым. Здесь зритель подвергается процедуре просвещения – желание более не опосредуется путем идентификации и символизации, о которых еще можно предположить, что они, хотя и окольной дорогой, могут привести к удовлетворению этого желания, но наглядно и непосредственно подавляется.

Применяя рассуждение Адорно к современной культуре, можно сказать, что в ней аналогичным образом фрустрируется политический эрос. Роль женской груди под свитером при этом играют социальные сети, и в особенности «Фейсбук». В репрезентативной демократии либерального типа политический эрос сублимируется и опосредуется посредством идентификации его субъекта с политическими партиями. Эта сублимация традиционно переживалась как обманчивая и недостигающая цели. Основное убеждение избирателя в рамках либеральной демократии состоит в том, что после прихода к власти политики никогда не выполняют своих предвыборных обещаний.

Между тем сегодняшние социальные сети дают каждому возможность стать в центр мира и обратиться к глобальной аудитории. И действительно: аудитория каждого поста в интернете потенциально глобальна. Однако вера в магию языка при этом полностью утратилась: язык из средства заклинания и молитвы превратился в средство передачи информации. Блогер обращается к миру в целом, но, в отличие от шамана, твердо знает, что мир останется равнодушным к этому обращению. Здесь фрустрация политического эроса становится абсолютной. Как известно, интернетные юзеры реагируют на эту фрустрацию проклятиями и оскорблениями, адресованными, в сущности, прежде всего демифологизированному равнодушному миру. Но, как кажется, «Фейсбук» скоро примет меры к устранению из интернета подобных вспышек непросвещенного эроса – так что в будущем юзеры смогут реагировать на свою фрустрацию только путем дополнительной мобилизации чувства юмора.

Впрочем, современный просвещенный блогер уже и так знает, что его настоящим адресом является рекламная индустрия, которая и финансирует его блог, если он оказывается экономически успешным. Здесь блогерство обнаруживает себя как реклама рекламы. Согласно Адорно, в эпоху культурной индустрии любое искусство становится товаром. Массовое искусство становится средством просвещения, то есть окончательного порабощения человека, а эксклюзивное искусство, настаивающее на своей автономности, выступает в качестве статусного символа для господствующих классов.

Под катом цитаты уже из книжки

читать подробнее