panzerschpecht, ну, я как это вижу:

Герой нуара — декадент, видящий повсюду алчность и порок, идеалист в маске нигилиста, верящий в торжество разума и победу добра, в состоянии перманентного экзистенциального кризиса и рефлексии, "верящий без веры". Бодлер, выебавший Чацкого, дрочившего на Эдмона Дантеса, идёт к вертолёту под музыку морриконе.

Герой девяностых — какая уж там рефлексия — борец со злом и несправедливостью без сверхзадачи, вершитель ветхозаветного правосудия, мститель, изгой, несравнимо более физиологичный, с ахиллесовой неуязвимостью: почти полубог, но ещё не бог. Геракл, Беовульф, Гильгамеш и Иван–дурак улыбаются с небес.

Герой нуара уплыл вместе с верой в идеализм. Герой боевика утратил актуальность после 9/11, когда люди почувствовали, что одиночка не вывозит, и на замену ему в киномейнстрим пришли уже полноценные боги, разбавленные силой капитала (бэтмен) и верой в науку (железный человек).

Короч, я мало что вижу между героями нуара и экшена общего, у них разные корни (идеализм — материализм, грубо говоря).