Пьер Байяр придумал «полицейскую критику»: он анализирует сюжеты весьма известных произведений с детективной точки зрения – по его мнению, в «Гамлете», «Убийстве Роджера Экройда» и «Собаке Баскервилей» убийства никак не могли быть совершены таким образом, как предполагают авторы: у книжных персонажей своя жизнь, о которой создавшие их писатели не знают. Байяр ведет расследование и предлагает собственные версии. Далее - краткий пересказ книги Байяра "Дело собаки Баскервилей".

Сюжет "Собаки Баскервилей" вкратце: натуралист Стэплтон, племянник сэра Чарльза Баскервиля, решает завладеть состоянием своего дяди, и хладнокровно подготавливает его убийство. Воспользовавшись верой старика в родовое проклятие, он заманивает при помощи письма Лоры Лайонс дядю на окраину имения, спускает на него своего пса, и несчастный старик умирает на месте от разрыва сердца.

Друг покойного, доктор Мортимер, замечает огромные следы недалеко от тела, и обращается за помощью к Шерлоку Холмсу. Холмс поручает доктору Ватсону охранять наследника состояния - сэра Генри. Стэплтон начинает плести козни, используя в качестве приманки свою жену Бэрил, которую выдаёт за сестру. Заманив сэра Генри к себе домой, он пускает собаку ему вслед, но поджидавшие в засаде Холмс и Ватсон убивают чудовище. Стэплтон, поняв, что разоблачён, бежит из дому и исчезает бесследно - судя по всему, погибает в Гринпенской трясине.

Такова каноническая версия. Но стоит лишь на секунду отрешиться от давящего авторитета "версии Холмса", вопросы начинают выскакивать один за другим, как горошины из стручка.

1. Стэплтон замыслил убить дядю, чтобы завладеть его состоянием. Дядя не знает, кто он - но относится к нему и его "сестре" вполне дружески. Они постоянно у него бывают. Неужто за всё время знакомства Стэплтон не сумел выяснить элементарную вещь: есть ли у сэра Чарльза другие наследники, и кто они? Будь сэр Чарльз необщителен и скрытен, это ещё куда бы ни шло. Но доктор Мортимер сообщает, что сэр Чарльз очень любил говорить о своих распоряжениях на случай смерти. Все его друзья и соседи знали заранее, сколько он намерен им оставить. А тут - ничего?

2. Что за рискованный способ убийства выбрал Стэплтон? Предположим, старик не умер бы на месте. Тогда весь план по выдаче убийства за естественную смерть полетел бы к чертям. Укуси собака свою жертву хотя бы раз - полиция и врачи сразу бы это заметили. Откуда такая странная уверенность Холмса в том, что собаки не трогают мертвецов? Как раз вся мировая литература, с древнейших времен, переполнена упоминаниями, что очень даже трогают. Предположим, что именно эта собака страдает некрофобией в обостренной форме. Но как она смогла на расстоянии аж в двадцать шагов определить, что её жертва уже мертва? Обнаружься следы возле самого тела - опять же версия о естественной смерти тут же была бы поставлена под сомнение.

3. В Лондоне появляется наследник, сэр Генри. На момент его появления у Холмса и Мортимера нет ничего, кроме смутных подозрений. И тут появляется некто, кто открыто и неумело начинает за сэром Генри следить. Затем - таинственное послание о торфяных болотах, исчезнувший башмак, демонстративная издёвка при помощи кэбмена... В общем, если требовалось превратить смутные подозрения Холмса в том, что кто-то ведёт рискованную игру ради наследства, в совершенную уверенность - означенная цепочка действий это как раз то, что надо. Но зачем это было нужно Стэплтону? Ведь коль скоро внезапно обнаружился наследник, его двоюродный брат, он неизбежно должен был приехать в замок. Зачем за ним следить?

4. Ещё эпизод. Гибель каторжника Сэлдена. Холмс и Ватсон не видят собаку, но слышат её. Только они успевают перевернуть погибшего и понять, кто это - тут же появляется запыхавшийся Стэплтон.
Вопрос: где собака? Он её уже успел поймать и привязать? Где и когда? Ведь после гибели Сэлдена прошли какие-то считанные минуты. Да и Стэплтон не знал наверняка, погибла жертва или нет. Вдруг собака ещё пригодится?

5. Стэплтон пытается поймать сэра Генри на приманку с помощью Бэрил. И тут даже фантазия Холмса становится в тупик: он не может себе представить, как после двух смертей хозяев замка Стэплтон стал бы доказывать свои права на наследство. У любого Лестрейда тут же возникли бы подозрения насчёт человека, который жил рядом с родовым замком, скрывая своё имя, и решил его назвать только после двух странных смертей его родных.

6. Кстати, о Лоре Лайонс. Тут уже вообще - руками развести. Холмс говорит ей: "Стэплтон в любой момент может разделаться с вами, как с ненужной свидетельницей...". Внимание, вопрос: почему он до сих пор этого не сделал? О роли Лоры в убийстве сэра Чарльза не знает никто. Первое, о чём должен был позаботиться расчётливый злодей - закрыть рот нежелательной свидетельнице. Но Стэплтон почему-то не делает ничего - даже после визита доктора Ватсона, о котором Лора не могла ему не сообщить.

Задавая эти и кучу других вопросов, Пьер Байяр подводит к выводу: Холмс ошибся. И не просто ошибся. Он сам, вместе с Ватсоном, помог осуществиться реальному преступлению. Которое даже и за преступление принято не было. А именно: убийству Стэплтона.

Практически вся информация о тёмном прошлом и зловещих замыслах Стэплтона пришла к Холмсу из одного источника - от его жены Бэрил Гарсиа. Которая к тому времени имела реальные причины ненавидеть мужа: мало того, что он увёз ее с родины в холодную северную страну, где обрёк на жизнь в глуши - он ещё и изменил ей с Лорой Лайонс. Именно Бэрил, прибыв в Лондон, сделала всё возможное, чтобы превратить подозрения великого сыщика насчет "рискованной игры" в уверенность. Она следила за сэром Генри. Она написала из гостиницы пугающее письмо. Она устроила похищение башмака.

Потому что она знала то, что не знал тогда, и так и не узнал до конца Шерлок Холмс: Стэплтон не был преступником. Смерть сэра Чарльза была несчастным случаем. Но, представив этот несчастный случай зловещим хладнокровным убийством - Бэрил Гарсиа заставила всех вступить на путь, ведущий не к воображаемому, а вполне реальному преступлению.

Интересно, что в своей "итоговой" речи Холмс оказывается буквально на волосок от истины: он говорит Ватсону, что "женщина, в жилах которой течёт испанская кровь, не простила бы ему измены...". Вот только "бы" - в данном раскладе становится излишним. Бэрил Гарсиа, возненавидев мужа, расчётливо и хладнокровно его устраняет. Причем, убеждённая, что все нити у нее в руках - даже не скрывает, как именно:

Миссис Стэплтон рассмеялась и захлопала в ладоши. Глаза ее сверкнули недобрым огнем.

– Туда-то он найдет дорогу, а обратно не выберется! – воскликнула она. – Разве в такую ночь разглядишь вехи? Мы ставили их вместе, чтобы наметить тропу через трясину. Ах, почему я не догадалась убрать их сегодня! Тогда он был бы в вашей власти!

Сослагательное наклонение здесь опять же излишне. Бэрил, сходив на болото, убирает вехи, подбрасывает на видное место башмак сэра Генри - и тем же вечером, выпустив собаку вслед гостю, кричит мужу, что его любимица вырвалась из сарая и убежала на болота. Стэплтон, не раздумывая, бежит в сторону трясины - и исчезает навсегда. Идеальное преступление.

Дальше, учитывая страстную влюблённость сэра Генри в Бэрил, ход событий предугадать уже несложно. Не пройдет и года, как в Баскервиль-холле появится новая хозяйка - леди Бэрил Баскервиль. Быть замужем за одним Баскервилем или за другим - какая, в общем-то суть разница?


upd: к схожим выводам пришёл в 2002 году Щепетнёв, разве что на роль убийцы назначил другого персонажа: https://www.221b.ru/archive/arch-110.htm

Бён-Чхоль постулирует переход от "дисциплинарного общества" Фуко к "обществу депрессии" - и тут внезапно с ноги врывается Ницше, раздавая обоим подсрачники (остаётся только опционально поменять бога на сосаити):

Задача выдрессировать животное, смеющее обещать, заключает в себе задачу сделать человека до известной степени необходимым, однообразным, равным среди равных, регулярным и, следовательно, исчислимым.

Как сотворить человеку-зверю память? Как вытиснить в этой частично тупой, частично вздорной мимолетной мыслительной способности, в этой воплощенной забывчивости нечто таким образом, чтобы оно оставалось?

Эта древнейшая проблема решалась отнюдь не нежными ответами и средствами; может быть, во всей предыстории человека и не было ничего более страшного и более жуткого, чем его мнемотехника. "Вжигать, дабы осталось в памяти: лишь то, что не перестает причинять боль, остается в памяти" - таков основной тезис наидревнейшей психологии на земле.

Никогда не обходилось без крови, пыток, жертв, когда человек считал необходимым сотворить себе память; наиболее зловещие жертвы и залоги, омерзительные увечья, жесточайшие ритуальные формы всех религиозных культов (а все религии в глубочайшей своей подоплеке суть системы жестокостей) - все это берет начало в том инстинкте, который разгадал в боли могущественнейшее подспорье мнемоники.

Чем хуже обстояло "с памятью" человечества, тем страшнее выглядели всегда его обычаи; суровость карающих законов, в частности, является масштабом того, сколько понадобилось усилий, чтобы одержать верх над забывчивостью и сохранить в памяти этих мимолетных рабов аффекта и вожделения несколько примитивных требований социального сожительства.

Свершилась воля к самоистязанию, та впалая жестокость приученного к интимности, спугнутого в самого себя зверочеловека, запертого в целях приручения в "государство", изобретшего нечистую совесть, дабы причинять себе боль, после того как был заткнут естественный выход этой хронической болечесотки, - свершился человек нечистой совести, который завладел религиозной предпосылкой, дабы возогнать свой самотерз до ужасающей выносливости и остроты. Вина перед Богом, эта мысль становится для него орудием пытки.

https://4skinskywalker.github.io/Syllogimous-v3/
простые силлогизмы

Статья на хабре "Как я заработал 500 000 рублей, сделав доступ к ChatGPT. А потом Яндекс убил SEO и всё (почти) закончилось". Самое забавное - про подписки:

В какой-то момент я заметил, что регистрации растут, подписки растут, а мой платёж OpenAI стабильно составляет ~10 000 рублей. И решил проанализировать: а сколько людей реально расходует свои токены хотя бы наполовину?

Выяснилось, что только 2.5% пользователей хоть раз израсходовали 50% доступного месячного лимита по токенам. Хотя подписок в пике было более 90 000 рублей в месяц. Получается, ~90% людей мне просто дают деньги, а сами толком и не пользуются тем, что купили. Для меня это был невероятный инсайт и тут до меня дошла вся выгода SaaS сервисов. А теперь представьте, сколько зарабатывают спортзалы с ежемесячным списанием или Яндекс Плюс (хотя Яндекс Плюсом я и правда пользуюсь).

Мораль: на подписках зарабатывать легче всего. Подписка на маленькую сумму легко оформляется с точки зрения психологических усилий, но за 5-10 месяцев незаметно накапывает уже ощутимая сумма.