Всё тот же 1987...

Вот как сейчас помню, песни записывались с телевизора, радио, на катушки или аудиокассеты, поэтому зачастую появлялись достаточно забавные варианты. Так рождались неизвестные красавицы Икупки/Икуки/Ипуки итд. («Пора-пора-порадуемся на своем веку / Красавице Икупку» – место «и кубку»), венцы весной («Вот зимний вечер, летний зной / А вот венец и я весной» – место «Венеция весной»). Но самые горячие споры вызывало значение слова «сомость» в песне А. Пугачевой и В. Кузьмина про две звезды («Две звезды, две светлых повести / В моей любви как в небе сомости»). Однако, сравнивая на переменах варианты, можно было составить наиболее близкий к оригиналу текст песни. Если очень везло, слова песни можно было списать или вырезать из журналов «Крестьянка» или «Работница».
Авторы песен обычно не упоминались (кому они были интересны?). Обязательно записывался исполнитель, а если песня была из фильма, то, соответственно, название фильма и имя героя, который ее исполнял.
Рядом с текстом песни в тетрадку вклеивали и фотографию исполнителя, вырезанную из газеты или журнала. Поля тетради обязательно разрисовывались фломастерами или цветными карандашами.
Тексты песен в тетради зачастую были разбавлены стихами и мудрыми сентенциями следующего плана: «Люби одного, а не десять, а то на березе повесят», «Любить одного - гордость, любить - двух подлость» и пр.
Это творение именовалось гордо - Песенник...