многамнога позитива дарят мне каждый раз таксисты. Пожалуй даже больше, чем маршрутки.
Дело в том, что от маршрутки изначально не ожидаешь ничего хорошего. Я чмо, плачу 100 драм за проезд и не вякаю. даже если я еду стоя, скрючившись, стукаясь головой о крышу и сдерживая напор какой-нибудь постоянно падающей на меня мегабабульки. Я знала, что так и будет, я сознательно обрекла себя на эти страдания, ибо я среднестатистический обыватель и мне за это должно быть плохо и стыдно.
Но бывают в жизни моменты, когда хочется почувствовать себя частью благословенного мира майбахов и личных шоферов в ливреях.
"Step on it, Manfred,- так сказать,- take me to ***** boutique, I have some shopping to do, before we leave to Nice".
И ты ловишь такси. Плевать, что майбах долго болел и превратился в газ31, а Манфред только позавчера покинул свою деревню в поисках лучшей жизни, и даже в центре города ориентируется только по твоим жестам и вскрикам.
"Домой, Федя,- вздыхаешь ты,- я покажу как проехать".
Далекий мир лимузинов рассасывается в вечерних пробках, под мерный перестук отечественных колдобин.
Манфред начинает сраться по телефону со своей герлфрендой, нервно курить, ругать погоду и правительство. Ванильный освежитель воздуха вкупе с дымом дешевых сигарет испускает слезоточивые миазмы. Пробка продвигается мучительно медленно. Манфред включает музыку, "Твое Сердце, да-да! Состоит изо льда!", и слова эти эхом откликаются в его разбитом сердце. Сраженная мощной рифмой и вонью освежителя, ты крючишься на заднем сиденье, поддакивая разглагольствованиям деревенского Казановы и молишь только об одном, чтоб все это закончилось до того, как тебя стошнит.
Потом оказывается, что сдачи у Манфреда нет, во двор он заехать не может, потому что разворачиваться еще не умеет, а счетчик он включить вообще забыл.
Но ты настолько рада вырваться на волю из этой адской машины, что радостно отказываешься от сдачи, вываливаешься из майбаха и еще полкилометра бежишь до дому жадно вдыхая свежий воздух.
А вас такси чем радуют?