09-04-2021 04:39 Капитан Рут » Армия и Первый Маршал
Здесь все об армии, послужные списки персонажей, устав, подразделения, особенности службы и прочее.
Группы [ жизнь в Кэртиане ]
[ персонажи ]
Комментарии:
Камрад
Росио по долгу службы знал чуть ли не всех полковников Талига, Ли, само собой, нет, но именно этого вспомнил. Средний капитан сделал среднюю карьеру и был сплавлен к посредственному Залю, а тот возьми да и пустись во все тяжкие.
Камрад
380 маркиз Алвасете становится оруженосцем генерала фок Варзов
381 маркиз Алвасете получает чин теньента
382 маркиз Алвасете получает чин капитана
383 весна — конец службы у фок Варзов.
весна-осень «Каммориста»
384 маркиз Алвасете получает чин полковника
381 маркиз Алвасете получает чин теньента
382 маркиз Алвасете получает чин капитана
383 весна — конец службы у фок Варзов.
весна-осень «Каммориста»
384 маркиз Алвасете получает чин полковника
Камрад
— Дикон! — Веселый голос вернул юношу в жаркий, пыльный день. Дик непросто сходился с людьми, но Оскар Феншо-Тримэйн ему понравился сразу и навсегда. Оскару было двадцать шесть лет, в двадцать четыре он за успешные действия во время лудзейской кампании был произведен в генералы, а в двадцать пять стал командующим авангарда Южной армии. Ги Ариго высоко ценил Феншо-Тримэйна и, покидая армию, предложил ему уехать в столицу вместе с другими высшими офицерами Южной, но Оскар отказался. Лето в военных лагерях возле Олларии молодого генерала не прельщало, он, по его собственным словам, хотел «поучаствовать в настоящем деле».
Камрад
Для того чтоб выбиться хотя бы в полковники, требовалось или отвоевать лет десять в Торке, или иметь протекцию.
Камрад
Знакомых среди них почти не было — Арамона заправлял в Лаик всего шесть лет, и даже самые удачливые из его унаров не прыгнули выше капитанов. Из присутствующих Арнольд знал в лицо только генералов столичного гарнизона, командующего Западной армией, и Рокэ Алву, в свое время изрядно попившего Арамоновой кровушки.
Камрад
Родственники оценили таланты Лионеля и его определили в будущие экстерриоры, отсюда и кандидатура его господина. Лионель не стал отказываться прямо на площади святого Фабиана, но довольно быстро убедил своего родственника и эра, что его надо отпустить, после чего рванул в Торку, где быстро стал одним из самых лихих и удачливых фульгатских командиров. Потом у него убили отца, и это раскололо жизнь Лионеля пополам. Тут на чисто человеческие моменты еще и наследие Астрапа наложилось. Сильвестр же, приглядевшись к новому графу Савиньяку во время следствия над Борном, решил, что из него выйдет идеальный капитан королевской охраны. Лионель согласился, потому что к этому времени понял: главную угрозу Талигу несут отнюдь не внешние враги. При дворе не состоявшийсяэкстерриор стремительно разобрался, кто есть кто, и они с Алвой начали свою игру. Рокэ, кстати, стал Первым маршалом отнюдь не одновременно с возвращением Ли в Олларию. Рудольф отдал ему перевязь после Ренквахи.
Роман, это все есть в воспоминаниях Лионеля.
В гвардии Лионель не служил никогда. Он был "фульгатом", пока не стал капитаном королевской охраны, то есть не вступил в генеральскую должность. Но генеральского мундира не носил ни дня: капитан королевской охраны носит уникальную форму. Как и капитан Лаик, к слову сказать. Когда Сильвестр из политических соображений заменил Савиньяка на младшего Манрика, Лионеля по настоянию Рокэ произвели в маршалы, так что настоящим генералом он так и не побыл.
1.Алва никогда не мыслил шаблонно. Лионеля он знал, для Рокэ он был не абстрактным "протеже", а больше, чем братом. Оценить мозги, волю и харизму время было. Равно, как и стратегическое мышление - дела военные они обсуждали регулярно. Однако главным доводом в пользу производства Лионеля в маршалы были отнюдь не его предполагаемые военные таланты, а то, что маршалу Талига могут приказывать лишь король и Первый маршал. Рокэ, уезжая в Фельп, предполагал любые внутреполитические гадости и снабжал Лионеля правом действовать по обстановке, ни на кого не оглядываясь. Маршал Талига Савиньяк мог законно послать всех включая кардинала к кошкам, генералу Савиньяку пришлось бы или подчиниться какому-нибудь оказавшемуся поблизости маршалу, или проявить открытое неповиновение закону. 2. Информация была, но не единой биографической справкой, а разбросанными по всем книгам штрихами. Вроде этого:"— Про нашу семейку тебе известно маловато, — хмыкнул виконт Сэ. — Ли надо объезжать за четыре хорны на пегой кобыле, а с Эмилем, если его загнать в угол, можно договориться. Хотя сам Ли, было дело, заставил Рафиано отпустить его из оруженосцев и на правах отпущенного удрал в Торку прежде, чем кто-то что-то понял."
https://vk.com/wall-202365035_409?reply=881&thread=872
В 20 лет Лионель служит в гвардии
Савиньяк и сам нашивал мундир с оскаленной крылатой кошкой. При тогда еще генерале Дораке. У Доу они не дали драгунам Бруно зайти во фланг фок Варзов. Это было красиво
В отличие от хозяина… Лионель Савиньяк был торским корнетом, капитаном, полковником. Отец говорил о нем, хорошо говорил, но до этого часа Чарльз не связывал рассказы об отчаянном офицере с надменным начальником.
Бьют мерзлую землю солдатские башмаки, дышит в спину вторая шеренга… Смешно, но в такую атаку он еще не ходил. Были нахальные конные налеты, были и стремительные и жестокие пешие схватки среди торских скал. Одиночные поединки тоже случались, но вот так, в полковом строю, считая шаги до того мгновенья, когда придется по команде остановиться, вскинуть мушкет, глянуть поверх ствола на такой же строй в сотне шагов от тебя… Нет, такого не доводилось.
Роман, это все есть в воспоминаниях Лионеля.
В гвардии Лионель не служил никогда. Он был "фульгатом", пока не стал капитаном королевской охраны, то есть не вступил в генеральскую должность. Но генеральского мундира не носил ни дня: капитан королевской охраны носит уникальную форму. Как и капитан Лаик, к слову сказать. Когда Сильвестр из политических соображений заменил Савиньяка на младшего Манрика, Лионеля по настоянию Рокэ произвели в маршалы, так что настоящим генералом он так и не побыл.1.Алва никогда не мыслил шаблонно. Лионеля он знал, для Рокэ он был не абстрактным "протеже", а больше, чем братом. Оценить мозги, волю и харизму время было. Равно, как и стратегическое мышление - дела военные они обсуждали регулярно. Однако главным доводом в пользу производства Лионеля в маршалы были отнюдь не его предполагаемые военные таланты, а то, что маршалу Талига могут приказывать лишь король и Первый маршал. Рокэ, уезжая в Фельп, предполагал любые внутреполитические гадости и снабжал Лионеля правом действовать по обстановке, ни на кого не оглядываясь. Маршал Талига Савиньяк мог законно послать всех включая кардинала к кошкам, генералу Савиньяку пришлось бы или подчиниться какому-нибудь оказавшемуся поблизости маршалу, или проявить открытое неповиновение закону. 2. Информация была, но не единой биографической справкой, а разбросанными по всем книгам штрихами. Вроде этого:"— Про нашу семейку тебе известно маловато, — хмыкнул виконт Сэ. — Ли надо объезжать за четыре хорны на пегой кобыле, а с Эмилем, если его загнать в угол, можно договориться. Хотя сам Ли, было дело, заставил Рафиано отпустить его из оруженосцев и на правах отпущенного удрал в Торку прежде, чем кто-то что-то понял."
https://vk.com/wall-202365035_409?reply=881&thread=872
В 20 лет Лионель служит в гвардии
показать
– У маршала фок Варзова есть племянник Отто, сын его сестры, – Лионелю было все равно, слушают его или нет. – Почти слепой, толстый, как мешок, очень славный, но военный из него, как из меня девственница. А маменька его, дура такая, упросила брата запихнуть Отто в гвардию. Прикинь, каково ему там было!
Дик вспомнил Эстебана Колиньяра и его приятелей и кивнул. Свои эстебаны есть везде, они не упустят возможности поиздеваться над тем, кто не может дать сдачи.
– Мы с Отто ладили еще с Лаик, – Савиньяк все больше увлекался рассказом, а вот Рокэ сидел с отсутствующим видом, как будто не имел к той давней истории никакого отношения. – Я, как мог, гонял от бедняги шутничков, но меня перевели в другой полк. И вот однажды на ночь глядя ко мне прибегает этот самый Отто и просит стать его секундантом. Бедняга умудрился вызвать нашего кузена – тот его совсем допек.
– Рафле фехтовал отменно, – вставил Эмиль. – К этому времени он прикончил на дуэлях троих или четверых.
– Четверых. Короче, я отправился к нему. Хотел отговорить мерзавца от поединка или хотя бы взять слово, что он не убьет этого байбака. Куда там! С точки зрения дуэльного кодекса Рафле был кругом прав, остальное его не волновало. Мне оставалось условиться о времени и месте дуэли и подыскать Отто второго секунданта.
На Рокэ я нарвался случайно, он приехал на пару дней из Торки, мы были знакомы. Я рассказал, в чем дело, Алва согласился помочь. Утром мы с моим подопечным зашли за ним, настроение – сами понимаете…
Отто не сомневался, что его убьют, и заваливал меня посмертными поручениями. Я предложил ему заболеть, но у дурня, даром что на мешок с тряпьем походил, с честью было все в порядке.
– Ты про Рокэ расскажи, – перебил Лионеля брат.
– А я что делаю? – возмутился капитан королевской охраны. – Рокэ мы застали в постели. Он меньше всего походил на человека, способного встать и куда-то пойти. Меня это взбесило, ведь я на него рассчитывал. Если кто и мог проучить Рафле, так Алва. Другое дело, что Отто это уже бы не помогло, но я собирался затеять новый поединок – двое против троих. Представь, каково мне было, когда я понял, что этот негодяй выпил вчера не меньше бочонка.
Отто ничего не знал о моих планах и запричитал что-то вроде – сударь, нам пора… Вы же обещали. Тут Рокэ кое-как поднял голову от подушки, пробормотал: «Все в порядке, я его уже убил», упал и уснул. Мы едва не свалились рядом.
– Убил? – переспросил Дик.
– Да, после нашего разговора Рокэ отыскал кузена Рафле в какой-то таверне и затеял с ним ссору. Дрались прямо во дворе. Этот бездельник прикончил противника и со своими и его секундантами затеял попойку.
– Монсеньор… А сколько эру Рокэ было тогда лет?
– Двадцать четыре, – вздохнул Лионель, – а мне двадцать.
Дик вспомнил Эстебана Колиньяра и его приятелей и кивнул. Свои эстебаны есть везде, они не упустят возможности поиздеваться над тем, кто не может дать сдачи.
– Мы с Отто ладили еще с Лаик, – Савиньяк все больше увлекался рассказом, а вот Рокэ сидел с отсутствующим видом, как будто не имел к той давней истории никакого отношения. – Я, как мог, гонял от бедняги шутничков, но меня перевели в другой полк. И вот однажды на ночь глядя ко мне прибегает этот самый Отто и просит стать его секундантом. Бедняга умудрился вызвать нашего кузена – тот его совсем допек.
– Рафле фехтовал отменно, – вставил Эмиль. – К этому времени он прикончил на дуэлях троих или четверых.
– Четверых. Короче, я отправился к нему. Хотел отговорить мерзавца от поединка или хотя бы взять слово, что он не убьет этого байбака. Куда там! С точки зрения дуэльного кодекса Рафле был кругом прав, остальное его не волновало. Мне оставалось условиться о времени и месте дуэли и подыскать Отто второго секунданта.
На Рокэ я нарвался случайно, он приехал на пару дней из Торки, мы были знакомы. Я рассказал, в чем дело, Алва согласился помочь. Утром мы с моим подопечным зашли за ним, настроение – сами понимаете…
Отто не сомневался, что его убьют, и заваливал меня посмертными поручениями. Я предложил ему заболеть, но у дурня, даром что на мешок с тряпьем походил, с честью было все в порядке.
– Ты про Рокэ расскажи, – перебил Лионеля брат.
– А я что делаю? – возмутился капитан королевской охраны. – Рокэ мы застали в постели. Он меньше всего походил на человека, способного встать и куда-то пойти. Меня это взбесило, ведь я на него рассчитывал. Если кто и мог проучить Рафле, так Алва. Другое дело, что Отто это уже бы не помогло, но я собирался затеять новый поединок – двое против троих. Представь, каково мне было, когда я понял, что этот негодяй выпил вчера не меньше бочонка.
Отто ничего не знал о моих планах и запричитал что-то вроде – сударь, нам пора… Вы же обещали. Тут Рокэ кое-как поднял голову от подушки, пробормотал: «Все в порядке, я его уже убил», упал и уснул. Мы едва не свалились рядом.
– Убил? – переспросил Дик.
– Да, после нашего разговора Рокэ отыскал кузена Рафле в какой-то таверне и затеял с ним ссору. Дрались прямо во дворе. Этот бездельник прикончил противника и со своими и его секундантами затеял попойку.
– Монсеньор… А сколько эру Рокэ было тогда лет?
– Двадцать четыре, – вздохнул Лионель, – а мне двадцать.
Савиньяк и сам нашивал мундир с оскаленной крылатой кошкой. При тогда еще генерале Дораке. У Доу они не дали драгунам Бруно зайти во фланг фок Варзов. Это было красиво
В отличие от хозяина… Лионель Савиньяк был торским корнетом, капитаном, полковником. Отец говорил о нем, хорошо говорил, но до этого часа Чарльз не связывал рассказы об отчаянном офицере с надменным начальником.
Бьют мерзлую землю солдатские башмаки, дышит в спину вторая шеренга… Смешно, но в такую атаку он еще не ходил. Были нахальные конные налеты, были и стремительные и жестокие пешие схватки среди торских скал. Одиночные поединки тоже случались, но вот так, в полковом строю, считая шаги до того мгновенья, когда придется по команде остановиться, вскинуть мушкет, глянуть поверх ствола на такой же строй в сотне шагов от тебя… Нет, такого не доводилось.
отредактировано: 30-06-2024 01:23 - Капитан Рут
Камрад
Малетта:
ЯМ-2:В 387 году полк Окделла был включен в состав арьергарда фок Варзов, прикрывавшего отступление армии маршала Рокслея у Малетты. Исход уже считавшегося проигранным сражения и, весьма вероятно, всей кампании в целом решил дерзкий маневр полковника Рокэ Алва. При этом, чтобы получить возможность действовать, Алве пришлось застрелить своего непосредственного начальника, генерала Грегори Карлиона, близкого родственника герцогини Окделл. После сражения по армии поползли слухи о том, что ошибка Рокслея на самом деле была осознанной изменой, а генерал Карлион и ряд других офицеров являлись его соучастниками. Итоги расследования, проведенного герцогом Колиньяром, не разглашались, однако было объявлено, что Карлион убит на дуэли. Рокэ Алва получил генеральскую перевязь, а около десятка офицеров Северной армии под разными предлогами были удалены из армии. Среди последних были Карл и Конрад Борны и «отпущенный за ранением» герцог Окделл, произведенный тем не менее в генералы.
Эгмонт вернулся в Надор, где и оставался во время восстания Карла Борна (388 круга Скал). Выдвинутые герцогом Колиньяром предположения о связи герцога Окделла и герцога Придда с мятежниками не подтвердились. В конце 391 года Эгмонт Окделл подал прошение о возвращении на воинскую службу, которое и было удовлетворено.
"""
Отходящая армия без давки и суеты вливалась в узкую дорогу. Паркетными дураками были командующий со присными; полковники и капитаны свое дело знали, и уж тем более его знал фок Варзов. Знал он и бывшего оруженосца.
– В заслоне кавалерии делать нечего, – Вольфганг еще не рычал, но уже порыкивал, – так что изволь исполнить приказ.
– Рокслея с Карлионом?
– Маршала и командующего авангардом. И приказ не самый глупый. Будь здесь Рудольф, мы бы выкрутились, а может, и сами бы наподдали, но Рокслей Хайнриху не соперник, потому и уходит.
– Скорее, Хайнрих потому и пришел!
– Неважно. Хайнрих явился в расчете на удачный приграничный бой с дураком, он не собирается ложиться костьми и делать за дриксов их работу. В глубь Талига гаунау не полезет, что сможет – порвет и уберется назад в берлогу. Мы продержимся пару часов и спокойно отойдем.
– Я вас прикрою на марше!
– Нет, ты будешь действовать согласно диспозиции.
– Сударь…
– Полковник Алва! Я сдыхать не собираюсь
"""
– Как ты уломал эту засушину?
– Если вы о Карлионе, то уломать его у меня не вышло, так что я его застрелил.
– Что?! Ты застрелил Карлиона? Генерала Талига?!
– Пришлось. Он мешал мне и вредил Талигу.
– Где он сейчас?
– Кто?
– Карлион.
– Не узнавал, но адъютантов покойный подбирал тщательно, вряд ли они его выкинули.
– Прекрати валять дурака! Ты хоть понимаешь, что натворил?! Леворукий с ним, с Карлионом, тем паче Хайнрих отцепился, но полковник не может прилюдно убить генерала, каким бы тупицей и трусом тот ни был! Армия, Рокэ, держится на подчинении, иначе это не армия, а стадо, стая, шайка… Да, мы по твоей милости выскочили из одной ловушки и тут же угодили во вторую. Рокслею придется тебя арестовать хотя бы временно, а тебе или отдать шпагу, или… Надеюсь, ты не станешь драться?
– Я тоже надеюсь. На Рокслея, он достаточно сообразителен. Сударь, давайте начистоту, один из талигойских генералов погиб бы в любом случае, и уж лучше Карлион, чем вы. То есть не лучше, а вообще хорошо. Что до формальностей, то Талигу без Кэналлоа придется скверно, а верность Кэналлоа – это верность соберано
---
Мой маршал, если можно, расскажите нам о Малетте.
– Отвлекаешь? – усмехнулся фок Варзов. – Спасибо, только капитану завтра в поиск, да и мне ложиться пора, ну а Малетта… Сперва мы умирать не собирались, но Хайнрих подошел раньше, чем думалось, и нам стало нужно простоять не два часа, а все шесть.
----
Р-6: – Дай допью сперва! – нареченный Хайнрихом втянул в себя касеру, подобно быку. – Чужую посуду я прежде не бил. Вот армии – случалось… Под Малеттой вышло бы по-моему, если б не ты!
– А что мне оставалось? – Регент смотрел на короля, но кого он видел? – Думай я тогда о Талиге, возможно, я б и сдержался, только я думал о фок Варзов. Но получилось неплохо.
– Для Талига, – гаунау не злился, он для этого был слишком силен и доволен настоящим. – А сейчас ты о чем думаешь?
ЯМ-2:В 387 году полк Окделла был включен в состав арьергарда фок Варзов, прикрывавшего отступление армии маршала Рокслея у Малетты. Исход уже считавшегося проигранным сражения и, весьма вероятно, всей кампании в целом решил дерзкий маневр полковника Рокэ Алва. При этом, чтобы получить возможность действовать, Алве пришлось застрелить своего непосредственного начальника, генерала Грегори Карлиона, близкого родственника герцогини Окделл. После сражения по армии поползли слухи о том, что ошибка Рокслея на самом деле была осознанной изменой, а генерал Карлион и ряд других офицеров являлись его соучастниками. Итоги расследования, проведенного герцогом Колиньяром, не разглашались, однако было объявлено, что Карлион убит на дуэли. Рокэ Алва получил генеральскую перевязь, а около десятка офицеров Северной армии под разными предлогами были удалены из армии. Среди последних были Карл и Конрад Борны и «отпущенный за ранением» герцог Окделл, произведенный тем не менее в генералы.
Эгмонт вернулся в Надор, где и оставался во время восстания Карла Борна (388 круга Скал). Выдвинутые герцогом Колиньяром предположения о связи герцога Окделла и герцога Придда с мятежниками не подтвердились. В конце 391 года Эгмонт Окделл подал прошение о возвращении на воинскую службу, которое и было удовлетворено.
"""
Отходящая армия без давки и суеты вливалась в узкую дорогу. Паркетными дураками были командующий со присными; полковники и капитаны свое дело знали, и уж тем более его знал фок Варзов. Знал он и бывшего оруженосца.
– В заслоне кавалерии делать нечего, – Вольфганг еще не рычал, но уже порыкивал, – так что изволь исполнить приказ.
– Рокслея с Карлионом?
– Маршала и командующего авангардом. И приказ не самый глупый. Будь здесь Рудольф, мы бы выкрутились, а может, и сами бы наподдали, но Рокслей Хайнриху не соперник, потому и уходит.
– Скорее, Хайнрих потому и пришел!
– Неважно. Хайнрих явился в расчете на удачный приграничный бой с дураком, он не собирается ложиться костьми и делать за дриксов их работу. В глубь Талига гаунау не полезет, что сможет – порвет и уберется назад в берлогу. Мы продержимся пару часов и спокойно отойдем.
– Я вас прикрою на марше!
– Нет, ты будешь действовать согласно диспозиции.
– Сударь…
– Полковник Алва! Я сдыхать не собираюсь
"""
– Как ты уломал эту засушину?
– Если вы о Карлионе, то уломать его у меня не вышло, так что я его застрелил.
– Что?! Ты застрелил Карлиона? Генерала Талига?!
– Пришлось. Он мешал мне и вредил Талигу.
– Где он сейчас?
– Кто?
– Карлион.
– Не узнавал, но адъютантов покойный подбирал тщательно, вряд ли они его выкинули.
– Прекрати валять дурака! Ты хоть понимаешь, что натворил?! Леворукий с ним, с Карлионом, тем паче Хайнрих отцепился, но полковник не может прилюдно убить генерала, каким бы тупицей и трусом тот ни был! Армия, Рокэ, держится на подчинении, иначе это не армия, а стадо, стая, шайка… Да, мы по твоей милости выскочили из одной ловушки и тут же угодили во вторую. Рокслею придется тебя арестовать хотя бы временно, а тебе или отдать шпагу, или… Надеюсь, ты не станешь драться?
– Я тоже надеюсь. На Рокслея, он достаточно сообразителен. Сударь, давайте начистоту, один из талигойских генералов погиб бы в любом случае, и уж лучше Карлион, чем вы. То есть не лучше, а вообще хорошо. Что до формальностей, то Талигу без Кэналлоа придется скверно, а верность Кэналлоа – это верность соберано
---
Мой маршал, если можно, расскажите нам о Малетте.
– Отвлекаешь? – усмехнулся фок Варзов. – Спасибо, только капитану завтра в поиск, да и мне ложиться пора, ну а Малетта… Сперва мы умирать не собирались, но Хайнрих подошел раньше, чем думалось, и нам стало нужно простоять не два часа, а все шесть.
----
Р-6: – Дай допью сперва! – нареченный Хайнрихом втянул в себя касеру, подобно быку. – Чужую посуду я прежде не бил. Вот армии – случалось… Под Малеттой вышло бы по-моему, если б не ты!
– А что мне оставалось? – Регент смотрел на короля, но кого он видел? – Думай я тогда о Талиге, возможно, я б и сдержался, только я думал о фок Варзов. Но получилось неплохо.
– Для Талига, – гаунау не злился, он для этого был слишком силен и доволен настоящим. – А сейчас ты о чем думаешь?
отредактировано: 12-02-2022 00:03 - Капитан Рут
Камрад
Ренкваха: Эгмонт вернулся в Надор, где и оставался во время восстания Карла Борна (388 круга Скал). Выдвинутые герцогом Колиньяром предположения о связи герцога Окделла и герцога Придда с мятежниками не подтвердились. В конце 391 года Эгмонт Окделл подал прошение о возвращении на воинскую службу, которое и было удовлетворено.
Генералу Окделлу было поручено сформировать из жителей Внутреннего Надора несколько резервных полков, которыми предполагалось укрепить каданскую границу. Осенью 392 года Эгмонт доложил Первому маршалу Талига Рудольфу Ноймаринену, что не может набрать в Надоре должного количества солдат и хотел бы обратиться за помощью к своему бывшему господину маркизу Эр-При. Предложение было принято.
В начале 393 года в Надор вошли два кавалерийских полка, набранных во Внутренней Эпинэ. После этого Эгмонт Окделл объявил о том, что более не признает Фердинанда Оллара законным королем Талига, требует его отречения и созыва Высокого Совета, который изберет достойного короля. Стало известно, что восставшие ждут помощь из Гаунау и Каданы, однако мятеж удалось подавить до подхода союзных войск.
Появление королевской армии со стороны топей Ренквахи оказалось полной неожиданностью, и повстанцам пришлось принять бой в заведомо проигрышной позиции. Накануне сражения герцог Окделл принял вызов командующего королевскими войсками герцога Алва и был им убит на линии.
Генералу Окделлу было поручено сформировать из жителей Внутреннего Надора несколько резервных полков, которыми предполагалось укрепить каданскую границу. Осенью 392 года Эгмонт доложил Первому маршалу Талига Рудольфу Ноймаринену, что не может набрать в Надоре должного количества солдат и хотел бы обратиться за помощью к своему бывшему господину маркизу Эр-При. Предложение было принято.
В начале 393 года в Надор вошли два кавалерийских полка, набранных во Внутренней Эпинэ. После этого Эгмонт Окделл объявил о том, что более не признает Фердинанда Оллара законным королем Талига, требует его отречения и созыва Высокого Совета, который изберет достойного короля. Стало известно, что восставшие ждут помощь из Гаунау и Каданы, однако мятеж удалось подавить до подхода союзных войск.
Появление королевской армии со стороны топей Ренквахи оказалось полной неожиданностью, и повстанцам пришлось принять бой в заведомо проигрышной позиции. Накануне сражения герцог Окделл принял вызов командующего королевскими войсками герцога Алва и был им убит на линии.
Камрад
ВВК: Фридрих женился сразу по расчету (на гаунасскую армию) и с горя (Рокэ его отколошматил и отобрал Гельбе, правда кесарь на это шел осознанно. Жертвовал Гельбе ради поражения максимально позорного прогайифской партии, главой которой был Фридрих).
Камрад
– Господин генерал, Хайнрих перешел Малетту.
– Да, мне доложили. Диспозиция остается прежней. Фок Варзов придется продержаться несколько дольше, но мы закладывались на потери…
На потери. Он закладывался на потери! Вот и играл бы в тонто, стратег… Но если дать Хайнриху пинка, он уберется, медведь пришел за малиной… За малиной, не за повисшими на боках псами!
– Господин генерал, если армия продолжит движение, положение заслона станет безнадежным, однако если атаковать гаунау с тыла, их напор значительно ослабеет. Такая возможность у нас остается, и…
– Полковник Алва, ваши чувства делают вам честь, но вы не в Кэналлоа, и вы не Первый маршал Талига. Вы даже не генерал. Отправляйтесь к своим людям и исполняйте приказ. Я не накладываю на вас взыскания, но впредь мирволить вам не намерен.
Вот как мы заговорили! Надо думать, шаркун ненароком услышал какой-то разговор с Вольфгангом и не понял главного. Он не Вольфганг, и никогда им не будет.
– Господин генерал, приказ командующего армией был отдан в других условиях. Никто не предполагал, что гаунау подойдут так быстро. Чтобы дать вам уйти, заслону придется удерживать позицию чуть ли не до заката. Уцелевшие не смогут оторваться от Хайнриха, а он не упустит случая и добьет всех. Мы можем и должны помочь фок Варзов сперва продержаться, а потом отступить. Неожиданностей медведь не любит, он, самое малое, попятится, и заслон получит передышку.
– Полковник Алва. – Думает, что рубит, на самом деле визжит. – Я уже все сказал. Еще одно слово, и вы отправитесь под арест.
– Неужели? – сейчас или дойдет, или… Тем хуже… – Генерал, ставлю вас в известность, что алвасетские стрелки атакуют. Шарли, прошу вас поддержать.
– Рокэ, но…– Себастьен сразу и в бой рвется, и спорить опасается, как же… целый генерал, в чистеньком мундире! – Господин генерал, план полковника Алвы представляется мне успешным. Мы в самом деле…
– Отставить! Алва, вы арестованы. Шарли, если не одумаетесь, – тоже!
– Одуматься лучше вам. Пока не поздно. – Другого выхода нет, значит, сгодится и этот, а всех кур не сохранить…
– Моему терпению, Алва, есть предел. Немедленно прекратите это… это…
– Вашу трусость и глупость. Если не хуже.
– Конвой! Разоружить его! Под стражу…
Конвой дергается, но пока стоит, ждет второго вопля. Адъютанты отводят глаза, Шарли идет красными пятнами, его чалый прижимает уши.
– Конвой!!!
– Прощайте, сударь! – Рука вскидывает пистолет. В голову будет грязно, значит, в грудь.
– Что? Что вы себе… Алв…
Грохот. Отдача. Валящийся с коня труп.
– Господа, вы свидетели, я сдерживался до последнего, но это… недоразумение мы обсудим вечером. Сейчас надо спасать фок Варзов. Колонну немедленно остановить и развернуть.
– Полковник Алва…
– Конво-о!..
– Вы…
– Господа, я вас понимаю. Скоропостижная смерть генерала выбивает из колеи, но покойный уже в Рассвете, а заслон еще можно спасти. Заодно с вашими карьерами. «Вороные», за мной!
– Слушаюсь! – Шарли сразу и доволен, и растерян, но доволен больше. – Ну ты и… соберано!
– Поворачиваем, господа. Поворачиваем…
– Да, мне доложили. Диспозиция остается прежней. Фок Варзов придется продержаться несколько дольше, но мы закладывались на потери…
На потери. Он закладывался на потери! Вот и играл бы в тонто, стратег… Но если дать Хайнриху пинка, он уберется, медведь пришел за малиной… За малиной, не за повисшими на боках псами!
– Господин генерал, если армия продолжит движение, положение заслона станет безнадежным, однако если атаковать гаунау с тыла, их напор значительно ослабеет. Такая возможность у нас остается, и…
– Полковник Алва, ваши чувства делают вам честь, но вы не в Кэналлоа, и вы не Первый маршал Талига. Вы даже не генерал. Отправляйтесь к своим людям и исполняйте приказ. Я не накладываю на вас взыскания, но впредь мирволить вам не намерен.
Вот как мы заговорили! Надо думать, шаркун ненароком услышал какой-то разговор с Вольфгангом и не понял главного. Он не Вольфганг, и никогда им не будет.
– Господин генерал, приказ командующего армией был отдан в других условиях. Никто не предполагал, что гаунау подойдут так быстро. Чтобы дать вам уйти, заслону придется удерживать позицию чуть ли не до заката. Уцелевшие не смогут оторваться от Хайнриха, а он не упустит случая и добьет всех. Мы можем и должны помочь фок Варзов сперва продержаться, а потом отступить. Неожиданностей медведь не любит, он, самое малое, попятится, и заслон получит передышку.
– Полковник Алва. – Думает, что рубит, на самом деле визжит. – Я уже все сказал. Еще одно слово, и вы отправитесь под арест.
– Неужели? – сейчас или дойдет, или… Тем хуже… – Генерал, ставлю вас в известность, что алвасетские стрелки атакуют. Шарли, прошу вас поддержать.
– Рокэ, но…– Себастьен сразу и в бой рвется, и спорить опасается, как же… целый генерал, в чистеньком мундире! – Господин генерал, план полковника Алвы представляется мне успешным. Мы в самом деле…
– Отставить! Алва, вы арестованы. Шарли, если не одумаетесь, – тоже!
– Одуматься лучше вам. Пока не поздно. – Другого выхода нет, значит, сгодится и этот, а всех кур не сохранить…
– Моему терпению, Алва, есть предел. Немедленно прекратите это… это…
– Вашу трусость и глупость. Если не хуже.
– Конвой! Разоружить его! Под стражу…
Конвой дергается, но пока стоит, ждет второго вопля. Адъютанты отводят глаза, Шарли идет красными пятнами, его чалый прижимает уши.
– Конвой!!!
– Прощайте, сударь! – Рука вскидывает пистолет. В голову будет грязно, значит, в грудь.
– Что? Что вы себе… Алв…
Грохот. Отдача. Валящийся с коня труп.
– Господа, вы свидетели, я сдерживался до последнего, но это… недоразумение мы обсудим вечером. Сейчас надо спасать фок Варзов. Колонну немедленно остановить и развернуть.
– Полковник Алва…
– Конво-о!..
– Вы…
– Господа, я вас понимаю. Скоропостижная смерть генерала выбивает из колеи, но покойный уже в Рассвете, а заслон еще можно спасти. Заодно с вашими карьерами. «Вороные», за мной!
– Слушаюсь! – Шарли сразу и доволен, и растерян, но доволен больше. – Ну ты и… соберано!
– Поворачиваем, господа. Поворачиваем…
Камрад
Отходящая армия без давки и суеты вливалась в узкую дорогу. Паркетными дураками были командующий со присными; полковники и капитаны свое дело знали, и уж тем более его знал фок Варзов. Знал он и бывшего оруженосца.
– В заслоне кавалерии делать нечего, – Вольфганг еще не рычал, но уже порыкивал, – так что изволь исполнить приказ.
– Рокслея с Карлионом?
– Маршала и командующего авангардом. И приказ не самый глупый. Будь здесь Рудольф, мы бы выкрутились, а, может, и сами бы наподдали, но Рокслей Хайнриху не соперник, потому и уходит.
– Скорее, Хайнрих потому и пришел!
– Неважно. Хайнрих явился в расчете на удачный приграничный бой с дураком, он не собирается ложиться костьми и делать за дриксов их работу. Вглубь Талига гаунау не полезет, что сможет – порвет и уберется назад в берлогу. Мы продержимся пару часов и спокойно отойдем.
– Я вас прикрою на марше!
– Нет, ты будешь действовать согласно диспозиции.
– Сударь…
– Полковник Алва! Я сдыхать не собираюсь, заслон и заслон, а генералы гибнут нечасто. Вот тебе и впрямь надо беречься хотя бы до третьего сына. Талигу без Кэналлоа придется худо, а Кэналлоа без Алва вряд ли долго останется с Талигом. Это тебе не Эпинэ!
ПРимечание: В КНК с Хайнрихом воевала вся армия, и лишь после боев стала отступать. В Рассвете армия ушла, оставив арьергард, еще до подхода Хайнриха
Причем в рассветной версии Рокслей с Карлионом белы как лебеди. В КНК новорится, что Рокслей позволил втянуть себя в бой на невыгодной позиции, в Рассвете он как раз не позволил и увел армию.
– В заслоне кавалерии делать нечего, – Вольфганг еще не рычал, но уже порыкивал, – так что изволь исполнить приказ.
– Рокслея с Карлионом?
– Маршала и командующего авангардом. И приказ не самый глупый. Будь здесь Рудольф, мы бы выкрутились, а, может, и сами бы наподдали, но Рокслей Хайнриху не соперник, потому и уходит.
– Скорее, Хайнрих потому и пришел!
– Неважно. Хайнрих явился в расчете на удачный приграничный бой с дураком, он не собирается ложиться костьми и делать за дриксов их работу. Вглубь Талига гаунау не полезет, что сможет – порвет и уберется назад в берлогу. Мы продержимся пару часов и спокойно отойдем.
– Я вас прикрою на марше!
– Нет, ты будешь действовать согласно диспозиции.
– Сударь…
– Полковник Алва! Я сдыхать не собираюсь, заслон и заслон, а генералы гибнут нечасто. Вот тебе и впрямь надо беречься хотя бы до третьего сына. Талигу без Кэналлоа придется худо, а Кэналлоа без Алва вряд ли долго останется с Талигом. Это тебе не Эпинэ!
ПРимечание: В КНК с Хайнрихом воевала вся армия, и лишь после боев стала отступать. В Рассвете армия ушла, оставив арьергард, еще до подхода Хайнриха
Причем в рассветной версии Рокслей с Карлионом белы как лебеди. В КНК новорится, что Рокслей позволил втянуть себя в бой на невыгодной позиции, в Рассвете он как раз не позволил и увел армию.
отредактировано: 04-04-2024 02:03 - Капитан Рут
Камрад
Резервная Армия Вторая:
Резервная армия на три четверти из новобранцев состоит (4)
Резервная армия на три четверти из новобранцев состоит (4)
Камрад
Чарли Давенпорт:
Позапрошлой весной теньент Давенпорт сопровождал в Урготеллу экстерриора, но тогда было сухо и над трактом до самого Шато-Роже плыл запах цветущих кустов (4)
Снова чужие лошади, не поймешь, какие по счету, но дорога кончается. Еще немного, и они будут у Дьегаррона. В последний раз Чарльз видел кэналлийского маркиза в Гельбе. Энтони Давенпорт командовал пешими мушкетерами, Хорхе Дьегаррон – конными стрелками. Худой быстрый кэналлиец не терпел намеков и доносов, служить с ним было одно удовольствие. Тогда еще корнет Давенпорт дорого бы дал за то, чтоб остаться в Придде, но отец не счел возможным служить в одной армии с сыном. Пришлось возвращаться в столицу
– А я из Эпинэ, – обрадовал спутника Марсель, – но все дороги ведут в Олларию, вот я там и болтался. – И я болтался, – выдавил из себя Давенпорт. Горло у него болит, что ли? – Сначала – в оруженосцах, потом – в гарнизоне. После Октавианской ночки просился в Торку, а меня загнали в Личную охрану... Леворукий, убил я Генри или нет?
«Почему вы в казармах?» Бесстрастное лицо, ровный голос, белые парадные перья, а перчатки черные, походные. Чарльз Давенпорт первый раз видит Кэналлийского Ворона так близко. На Первом маршале Талига парадный, с иголочки, мундир и белый плащ, изза атласного плеча таращится встрепанный мальчишка в кирасе.
– Пятнадцатого Ветров, – начал Чарльз, его лицо стало жестким, – то есть шестнадцатого. Пятнадцатого я убил маршала Рокслея и пробрался к полковнику Анселу. Когда начался мятеж, он заперся в казармах с резервным полком из Дорака и третью гарнизона. Я рассказал о захвате Фердинанда и предательстве Морена и Рокслеев. Отбивать город и штурмовать дворец с нашими силами было бессмысленно. Ансел принял решение уйти в Ноймаринен. Мы выступили ранним утром, нас не задерживали, по крайней мере, до Корты. Оттуда я повернул на юг.
– Вы отказывались от повышения и просились в Торку, – холодно заметил Савиньяк, – из-за Октавианской ночи. Вы были обижены, вот и решили заняться «гусями». Это было глупо, и я настоял на вашем переводе во дворец.
Позапрошлой весной теньент Давенпорт сопровождал в Урготеллу экстерриора, но тогда было сухо и над трактом до самого Шато-Роже плыл запах цветущих кустов (4)
Снова чужие лошади, не поймешь, какие по счету, но дорога кончается. Еще немного, и они будут у Дьегаррона. В последний раз Чарльз видел кэналлийского маркиза в Гельбе. Энтони Давенпорт командовал пешими мушкетерами, Хорхе Дьегаррон – конными стрелками. Худой быстрый кэналлиец не терпел намеков и доносов, служить с ним было одно удовольствие. Тогда еще корнет Давенпорт дорого бы дал за то, чтоб остаться в Придде, но отец не счел возможным служить в одной армии с сыном. Пришлось возвращаться в столицу
– А я из Эпинэ, – обрадовал спутника Марсель, – но все дороги ведут в Олларию, вот я там и болтался. – И я болтался, – выдавил из себя Давенпорт. Горло у него болит, что ли? – Сначала – в оруженосцах, потом – в гарнизоне. После Октавианской ночки просился в Торку, а меня загнали в Личную охрану... Леворукий, убил я Генри или нет?
«Почему вы в казармах?» Бесстрастное лицо, ровный голос, белые парадные перья, а перчатки черные, походные. Чарльз Давенпорт первый раз видит Кэналлийского Ворона так близко. На Первом маршале Талига парадный, с иголочки, мундир и белый плащ, изза атласного плеча таращится встрепанный мальчишка в кирасе.
– Пятнадцатого Ветров, – начал Чарльз, его лицо стало жестким, – то есть шестнадцатого. Пятнадцатого я убил маршала Рокслея и пробрался к полковнику Анселу. Когда начался мятеж, он заперся в казармах с резервным полком из Дорака и третью гарнизона. Я рассказал о захвате Фердинанда и предательстве Морена и Рокслеев. Отбивать город и штурмовать дворец с нашими силами было бессмысленно. Ансел принял решение уйти в Ноймаринен. Мы выступили ранним утром, нас не задерживали, по крайней мере, до Корты. Оттуда я повернул на юг.
– Вы отказывались от повышения и просились в Торку, – холодно заметил Савиньяк, – из-за Октавианской ночи. Вы были обижены, вот и решили заняться «гусями». Это было глупо, и я настоял на вашем переводе во дворец.
отредактировано: 23-06-2024 03:38 - Капитан Рут
Камрад
Дьегаррон:
Именно поэтому Сильвестр отпустил Альмейду, а фок Варзов – Дьегаррона и Вейзеля (4)
Именно поэтому Сильвестр отпустил Альмейду, а фок Варзов – Дьегаррона и Вейзеля (4)
Камрад
Жкрмон:
Если считать с первой встречи – больше двадцати лет, если с первого настоящего разговора – девять. Они встретились, когда герцог Ноймаринен был первым маршалом Талига, а Жермон – столичным щенком, выброшенным в Торку. Теперь один – регент, второй – генерал, а Излом – вот он! Дриксы который год орут, что Олларам отпущен один круг, но Оллары – это еще не Талиг.
– Твоего отца я знал меньше, чем тебя, – задумчиво произнес герцог, – но ПьерЛуи был справедливым человеком.
– Справедливым, – подтвердил Жермон, потому что это было правдой. За отцом не числилось ни одного несправедливого поступка, ни одного злого слова. Только как назвать письмо, даже не письмо, записку, превращавшую графа Энтраг в пустое место и уведомлявшую означенное место, что оно незамедлительно должно отбыть в Торку и жить исключительно за счет жалованья?
Королевский указ отстал от родительского «благословения» всего на два дня: геренций Фукиано, как и все в Олларии, не усомнился в справедливости графа Ариго.
Если считать с первой встречи – больше двадцати лет, если с первого настоящего разговора – девять. Они встретились, когда герцог Ноймаринен был первым маршалом Талига, а Жермон – столичным щенком, выброшенным в Торку. Теперь один – регент, второй – генерал, а Излом – вот он! Дриксы который год орут, что Олларам отпущен один круг, но Оллары – это еще не Талиг.
– Твоего отца я знал меньше, чем тебя, – задумчиво произнес герцог, – но ПьерЛуи был справедливым человеком.
– Справедливым, – подтвердил Жермон, потому что это было правдой. За отцом не числилось ни одного несправедливого поступка, ни одного злого слова. Только как назвать письмо, даже не письмо, записку, превращавшую графа Энтраг в пустое место и уведомлявшую означенное место, что оно незамедлительно должно отбыть в Торку и жить исключительно за счет жалованья?
Королевский указ отстал от родительского «благословения» всего на два дня: геренций Фукиано, как и все в Олларии, не усомнился в справедливости графа Ариго.
Камрад
– Что ж, – кивнул Дьегаррон, – я готов проявить благочестие. Виконт Валме, представляю вам теньента Шеманталя. Он поступает в ваше полное распоряжение и обязан, да-да, Орельен, обязан исполнять любой ваш приказ. В вашем распоряжении также сто конных адуанов
Камрад
Да, – кивнул Арно, – раньше у фок Варзов было не тридцать четыре тысячи, а все пятьдесят
Внук Рафиано не сказал, что мысль усилить Надор и экспедиционную армию за счет Западной оказалась не лучшей, вопрос был написан у теньента на носу, и Жермон ответил: – Это казалось разумным. Твоим братьям нужны были обстрелянные полки, а не набранный в окрестностях Олларии сброд. Талигу повезло, что Лионель успел разбить Кадану и перекрыть восточные проходы из Гаунау. Другое дело, что резервы из Олларии нам больше не светят, но Двадцатилетняя война началась еще хуже.
Внук Рафиано не сказал, что мысль усилить Надор и экспедиционную армию за счет Западной оказалась не лучшей, вопрос был написан у теньента на носу, и Жермон ответил: – Это казалось разумным. Твоим братьям нужны были обстрелянные полки, а не набранный в окрестностях Олларии сброд. Талигу повезло, что Лионель успел разбить Кадану и перекрыть восточные проходы из Гаунау. Другое дело, что резервы из Олларии нам больше не светят, но Двадцатилетняя война началась еще хуже.
Камрад
День добрый, господа, – усатый кэналлиец откинул капюшон и приложил руку к начищенной каске, – сержант Пахарильо, Вторая Южная Армия, полк рэя Бадильо. Кто вы и куда едете?
Камрад
– Тихо было, – свел брови кэналлиец, – потом про дурь в Эпинэ слушок пошел. Губернатор тамошний солдат требовал, только не наше дело – чужой навоз разгребать. Бонифаций, епископ наш, так гонцу ихнему и влепил. Дескать, сам обгадился, сам и прибирай
Камрад
– Кто командует арьергардом, – деловито спросил Альмейда, – и сколько у него людей? – Жермон Ариго, – рука маршала изобразила пару стрелок, – у него пять тысяч ноймаров и «фульгаты». – Отборная легкая кавалерия
Дриксен
[Print] 1 2 3
Капитан Рут