Хизнь в сердце
бьется -
к солнцу несется,
Строчками стиха
корявого
из чулана
на улицу рвется.

И пусть эти строки
оборванны,
Полосками тряпок
ветхими.
Я все равно лыблюсь -
радостный
неумеха.

Я свою писанину
жуткую,
Иногда злобную,
иногда мыльную,
Яростно пером полосую,
Поливаю
краской чернильною.

Я хочу,
понимаете люди,
этим бумагомаранием
Разбудить чувства,
жиром заплывшие,
Сердце налить
красоты
знанием.

Обругайте меня, люди,
над смертью мои насмешки,
Шикните сквозь сжатые губы -
мол,
небылицей себя тешит.

Я за вас только порадуюсь,
не пропащие, но такие глупые -
Ведь для вас
через свой труп перешагиваю,
Фокусирую гадость лупою.

Вот ворчит мамаша,
чадо свое
от меня пряча -
"Это ж надо такого вырастить,
такими словами
он вокруг маячит!"
"Нет чтоб писать что-нибудь,
как у всех людей
пресное,
Он, стервец, грубым слогом,
раскрывает
толщи телесные".

Кричу ей в ответ
радостно -
Я, тетя,
стараюсь для тебя,
поверь.
Отвернешься от моих
пакостей,
Начнешь искать
к хорошему дверь.

И детенка своего потОм,
поучать будешь
холодным пОтом
Этот дядька с раскрытым ртом -
нехороший,
нерадостный кто-то.

А вдруг он тогда,
чем черт не балует,
Отвернется от зла
большого,
И пойдет уверенно
к радости малой.

Я конечно стопку тогда
за вас обоих
с жадностью вылакаю,
Буду прыгать вокруг
скоморохом я,
Злые слезы навсегда
выплакав.

И пойду по дороге асфальтовой,
а местами -
железобетонной,
Раздражать людей собой
с книжкой стихов
многотонной.

Current music: Тишина...
Состояние: сонное