Несколько сантиметров... Острием наоборот... И меня бы не было. На глазах у матери. Страшно было, страшнее стало потом.
Я стоял возле грузовика со всеми пожитками, стоял и ждал, когда человек в кузове передаст мне в руки стремянку. Слышу металический звон. Чувствую кожу под носом, над губой. Знаю боль, сильную и вкус, такой металический, соленый. Кровь, думаю я и смотрю на причину. Нож, под ногами лежит огромный, кухонный нож, рукоятка которого ударила меня со всей силой притяжения. Если бы наоборот, если бы острием в мою сторону? Несколько сантиметров и в глаз. Или в горло.
Мать, бледная. Я, орущий на невидимого врага, который бросил это нож. Мат, крики. Мои крики. Мама ведет меня домой, я руками вытираю кровь с подбородка, смотрю на окровавленную руку и думаю. Думаю...
Кто это? Что это? Совпадение или прямой и злой умысел?
За несколько минут до происшествия была ругань с безумной бабкой с первого этожа. Она ворчала и переживала, что мы можем сломать дверь, когда будем вносить вещи. До нее была женщина с семьей и той же претензией.
Через несколько минут после события в открытую входную дверь в квартире постучал пьяный сосед. Я, в истерическом состоянии, с угрозой всем и вся выпроводил его, и открыл старую, забытую кем-то бутылку водки. После чего смотрел на остальных, которые вместо меня занимались переносом вещей из грузовика в квартиру. Я думал и подозревал, пил и забывал, делился и ждал. И забыл...
Теперь уже все равно, случилось ли все по чей-то воле или это было странное совпадение. Нож с неба, подумаешь, бывает и хуже. Жабы, например.
Жив остался и мать сохранила рассудок. Все. Приехали. Москва.

— Эймосай кооси мар? — Ликшейофуцу майанойсэхо хуцо!
Вот и сейчас, пролилась кровь, источник. И голова стала ясная, словно кто-то ответил. Уберег и обнял. Сохранил?

Говорят мудрецы: «Три книги раскрываются в день Рош Ашана: одна – содержащая весьма праведных, другая – весьма грешных, а третья книга содержит «средних». Весьма праведные тут же (в Рош Ашана) записываются и скрепляются на жизнь, весьма грешные тут же записываются и скрепляются на смерть, а судьба «средних» решится в Йом Кипур».
«Лшоно тойво тикосев втихосем»