Каждый трудится, как может, чтоб открыть пути к Познанью...
Я-расписываю кожу неказистых скромных зданий.
Не терзаясь думой лишней, смутно чуя, что им снится,
Серым, сгорбленным домишкам я даю живые лица.

Сочиняю снова судьбы, где моменты счастья зыбки...
Как порой сжимают грудь мне эти слёзы и улыбки!
Здесь потеря, здесь-недоля, здесь порыв, святой и чистый-
Незаметное дотоле я пишу ревнивой кистью.

А под вечер мрак всё гуще. И когда ни зги не сыщешь,
В час покоя их зовущих до поры своим жилищем,
На истёртых этих стенах дрогнут губы и ресницы,
А по спавшим прежде венам кровь, согревшись, заструится...

Я люблю, искать не смея чувств в ответ, свои работы,
Лишь сберечь их не умею в их всевидящей дремоте.
И молчу с тоскою, глядя, как портрет мой тонкий, гордый
Избирающийся дядя вдруг своей заклеит мордой.