Сразу тут чего нарыла интересного и веселого:

Мужик по селениям бродит,
Коней на скаку тормозит.
В горящие избы заходит...
Наверное, он трансвестит...
(c lдневника Лоры Московской)

Умер Эйнштейн, предстал перед Богом. И как-то они почти на равных, говорят о науке и жизни.
- А покажи мне, Господь, формулу мироздания?
Господь написал формулу.
- Стоп, в ней же ошибка! - воскликнул Эйнштейн
- Я знаю, - ответил Бог
(оттуда же)

http://www.livejournal.com/users/bujhm/163920.html - история одной песни

http://www.livejournal.com/users/krylov/794312.html о бессмысленных религиозных запретах, а также о вреде филологии





Болею, болею, болею...
Эх, Липецк, Липецк. Город этот видно в осенней депрессии, да... так подло поступить... Встретить травой, а проводить простудой.
Я сорвалась при первой же возможности, даже наверное, если честно себе признаться, скорее, чтобы уйти от тягостного общества Мамонта, нежели из желания увидеть Липецк и умереть.
Перед поездкой отзвонилась Ойлэ, и сообщила радостную весть: Змей дает посадку. "Ну, - забухтела я - Змей... Ну это не модно. А есть еще варианты?". "Без вариатнов" отрезала Ойлэ, давая понять, что подобная придирчивость вписочникам не к лицу.
Ясно.
Приехать я смогла только к часу ночи - с баклажкой коктеля в одной руке и с пачкой сигарет в другой. Тут у самой двери обнаруживается такая вещь: я напрочь забыла номер квартиры Змея. Ну, могла ли я когда-либо такое предположить?
Позвонила по телефону, ему в отличие от меня память не изменяет. Меня впустили, напоили, накурили. Трава не просто зацепила, а проперла по-черному, что со мной бывает очень и очень редко. Хотя бы потому, что не курю.
По трезвянке еще рассказала про Перл. Поиздевалась, посмеялась, попридуривалась, как всегда. Мне казалось, что я так умно и великодушно превратила эту историю в веселую приколку. А Змей спокойно выслушал меня, и скзал, "да, ты обижена". И мне так грустно стало. Я действительно чуствую себя обиженой, да еще и юродствую без меры, чтобы это скрыть.
По этому поводу накатила еще коктеля поверх травы.
Змей, убедившись, что укурена я уже в сопли, приступил к препарированию. Что-то расспрашивал, делал какие-то выводы, тащил клещами какие-то сведения. Я лениво чего-то отвечала. Мне было скучно.
Ночь спала на полу, простудилась, и проснулась наутро совсем больной. Змей на работу не пошел, и я отсыпалась часов до двух. Потом мы пекли в духовке пельмени и смотрели "Ночной Базар". А потом я уехала домой, к Мамонту и ночным скандалам.
Чего приезжала спрашивается? Получилось, чтобы напиться, укуриться, выспаться и пожрать. А впрочем я хорошо отдохнула.

Но последующая неделя проехалась по мне паровым катком. Во вторник уже вдрызг больная, со всем набором: соплями, чугунной башкой, больным горлом и температурой.
Ну, думаю, ничего страшного. Посижу я в таком умирающем виде на работе, и отправит меня сердобольная начальница домой. Хрен там. Звонит мне Т.И., ты где, говорит. Ну, на Машмете - соврала я, хотя только-только переезжала мост. "Жди меня" - сказала она, и отключилась. Прождала я минут тридцать, и почувствала, что умираю. Тут и Т.И. подошла. И я поняла две вещи: 1) что я, хоть при смерти, но еще живая, а начальница моя уже умерла. Три раза. И даже уже частично разложилась.
2) Не отпустят меня с работы.
Она отдала мне документы, сказала, если что, я умерла. И ушла. А я потащилась на работу, под проливным дождем. Черт бы побрал этот идиотский климат!
Среда была еще хуже, т.к. мне нужно было идти к юристу на консультацию. И вот ведь пакость, хрен отложишь. Она только по средам, и только с двух до пяти.
В среду не спала совсем, стоило лечь начинал душить кашель. На работу пришла уже в личине зомби. В очереди налоговой перешла из относительно твердого состояния в жидкое, а к концу очереди почувствовала, что перехожу в газообразное. У юриста тормозила как Ту-134 на посадке. Даже как Ту-134 без шасси на посадке - отчаяно, с визгом и искрами по асфальту.
Но это я все к чему. Когда я ехала домой, думала вот о своей профессии. Наверное я не ошиблась, когда не пошла на спасателя МЧС, а пошла на бухгалтера. Скромный героизм маленькой профессии. Сколько знаю бухгалтеров.
Профессиональная деформация и меня уже трогает своей чешуйчатой лапой.
Посмотрев на мою бледную морду, Инка сказла: "Да ты не ходи...". "Как это не ходи?" - удивилась я - "Ну КАК это не ходи? А КТО пойдет?". Интересно то что, мысль не ходить даже не возникала, а предложение забить казалось кощунственным, глупым, да и просто невозможным. Хотя я по жизни натура эгоистичная, и себя, надо заметить, люблю и балую.

"Пора уходить" - думала я- "еще год-два, и засосет навсегда. А тогда вся жизнь будет работа".
В период сдачи отчености, в любых форс-мажорных обстоятельствах, никого не волнует, что там у бухгалтера: болеет он, рожает, умирает, хоронит кого-то. Самое паршивое, что не волнует и самого бухгалтера.
Есть такая байка: когда я еще на Мирмексе работала, пришел к нам один клиент. Как называются даже уже и не помню, хотя геморроя с ними было, думала никогда не забуду, а ведь вот. Но дело не в этом. Пришел он, и значит между делом сказал, что бухгалтерша у них уже на кладбище. Что там с ней случилось не знаю, но сгорела как свечка, буквально за пару месяцев. Но вот ведь, что показательно: через два дня после сдачи годовой отчетности. То есть пока не сдашь, не умрешь.
А каково между схватками по телефону диктовать заместителю порядок заполнения декларации налога на прибыль, это у Амины не худо расспросить. И как через неделю после родов на работу выйти.
А как на следующий день после операции прискакать в контору очеты клепать - ту же Т.И.
Блин.
Такая вот героическая профессия. Надо бы потихоньку осваивать другую. Менее героическую.