День 1. (понедельник, 18 августа)
Рванул с утра в военкомат на Гая, чтобы через пробки успеть к положенным 9 часам. Доехал на маршрутке до Хлебной, пересел на 47-й. Но это не мой маршрут, поэтому я сошёл не где нужно и пришлось топать пешком. Так или иначе, успел ко времени.
Там попал в оборот практически сразу: нас офицеров оказалось всего четверо (дёрганный пухлый парень, вот было бы посмешище; какой-то тёртый парень; я и потом уже у «дивизии» к нам присоединился мужичок лет 50).
Первым делом нас направили в актовый зал, где миловидная девчонка-психолог (из неё психолог как из бутылки молоток, IMHO) узнала, кто из нас не против прохождения сборов. Я молчал, так как к сборам психологически готовился уже недели полторы, да и интересно было попробовать всё это руками. Дедок сразу же развонялся (иначе и не скажешь), что ему лет уже до фига, что мама старая одна останется и прочее. «Тёртый парень» тоже высказался, что в армии ему делать нечего. Дёрганный парень тоже молчал.
Оказалось, что из нас, четверых «партизан», нужно было лишь 2 офицера. Взяли меня и «тёртого»: меня к танкистам, «тёртого» куда-то в пехоту (больше я его не видел). Нам выдали вещмешок с армейским барахлом и приказали всю свою «гражданку» запаковать в прилагающийся мешок и сдать на склад. Что я и сделал на свою беду. Там же объяснили, что направляют меня на непрофильное место: я же всё-таки пехота, а стану танкистом.
Практически сразу я попался на глаза своему комбату, который приказал сменить как ремень, так и сапоги. Просто нас всем чохом одели как солдат, а не офицеров. Ремень мне нашли в батальоне, «берцы» подошли на следующий день, но это уже другая история.
Тут же меня представили моему куратору, начальнику штаба. Последовал вопрос, что я умею, на что я ответил, что ничего. Лукавство, конечно, многое с чем я столкнулся позднее, я знал, но в порядке моего детского энтузиазма. Но знать и уметь – вещи разные. Даже хранящийся с детства офицерский планшет со старым изданием войскового устава пригодился.
В обед мы с начштаба рванули в военторг за канцтоварами для штаба и «звёздами» для меня. После покупок зашли в пельменную, где плотно пообедали.
Сразу же нашлась и работка, подготовка к учениям шла полным ходом. Батальон готовился к маршу в район учения, вот запарку с картами и маршрутами я застал. Пригодилась моя чертёжная подготовка (спасибо Политеху, несмотря на заваленный семестр, я сдал всё-таки начерталку на «хорошо»), так до вечера и чертил карту. Так как, дом от части был совсем рядом, решили не париться и на отбой отправлять меня домой, а не селить в казарме. Красота да и только!
Вечером я сразу же обратился к бате с просьбами об умении подшиваться, чему сразу же и научился. На фига офицерам подшиваться – не знаю, но это разумно в условиях учений: баня бывает редко, жара, пыль, грязь. До воспаления кожи недалеко.
Вот таким оказался первый день.
День 2.(вторник, 19 августа)
С утречка рванул в часть (подъём был назначен на 6.00, офицерам нужно было быть на полчаса раньше). По темноте дошёл нормально.
Ещё вечером начштаба озадачил меня тем, что с утра его не будет, поэтому карту для командира одного из взводов пришлось готовить мне одному. К обеду я её закончил и понёс на утверждение комбату, в парк. Ну и огрёб я приключений за этот поход.
Вначале, не нашёл комбата в боксах батальона, но всласть нагляделся на наши танки и БМП-шки.
Дальше с картой в планшете я стал возвращаться в казарму батальона. Тут позвонила Ольга, мой инженер-технолог по сварке, которая осталась за меня на время моих сборов. За разговором меня угораздило нарваться на командира нашего полка. И не только нарвался, но за телефонным разговором не отдал честь вышестоящему начальнику в сопровождении свиты за что был слегка вздрючен. Слегка, потому, что оказался не кадровым «лейтёхой», а всего лишь «партизаном». Так что всё ограничилось устным внушением от КП и моим желанием провалиться сквозь землю.
Позднее я повторно стал искать комбата, опять не нашёл и с батальоном направился в столовую на обед. Вот тут меня угораздило во второй раз. Я попал на особиста, который меня уже не просто вздрючил, но выебал и высушил.
Инфа к сведению: раньше особисты входили в состав ВС, а теперь их функции на себя взяло ФСБ. Такие вот дела.
Но тут всё тоже прошло в лимитном режиме из-за моего «партизанского» статуса. Один хрен неприятно: главного металлурга строят как мальчишку, не люблю быть в дурацком виде, а тут весь день под этим лозунгом…
Вечером опять отправился домой.
День 3. (среда, 20 августа)
С утра всё то же.
Но тут приключилась уже другая история. Мне подогнали «берцы».
Это просто песня, бля… Внешне всё нормально, я в них впоследствии рассекал все учения, но вот внутри всё было иначе. Стельки были настолько древними, что при моей попытке одеть «берцы», стельки начали сыпаться, отчего ноги постоянно были чёрными, а именно в этот день я стёр правую ногу на подошве от материала подошвы, а пятку исколол гвоздями, на левой же была стандартная мозоль на пятке и стёр пальцы.
В обед же из части слинял солдатик, решил сбежать из армии. Притом это была вторая его попытка, после первой его привезли аж из Набережных Челнов. Спрашивается, на фига подписывать контракт, а потом без его разрыва линять из части, со стопроцентными шансами загреметь на зону? Естественно, при желании командира подразделения: захочет – не станет выносить сор из избы, захочет – просто соберёт документы и направит куда надо. Вот я вместе с психологом батальона и отправился в город своим ходом на Центральный автовокзал, а потом домой к его бабушке. Следом за нами направили ещё одного солдата из роты беглеца. Всё оказалось впустую, на вокзале не встретили, у бабушки дома никого не оказалось.
Поход домой был просто песней, к родному подъезду я добрался чуть ли не карачках, как ни менял походку, всё равно болело изрядно.
День 4. (четверг, 21 августа)
С утра посмотрел на свои ноги, потом на «берцы»… Решил до заживания мозолей от берцев отказаться и погонять в своих футбольных кроссовках. Комбат разрешил при условии, что я не буду «отсвечиваться» при посторонних в своей неуставной обуви.
Мы были в полной готовности к маршу, хотя все батальонные озадаченно качали головами: марш за 700 километров своим ходом половина техники не выдержала бы, а вторая половина выработала бы свой моторесурс, после чего ей дорога на капитальный ремонт ещё до начала учений.
Но приказ есть приказ, поэтому с утра начали выгонять технику из боксов всем полком. Потрясающее зрелище: стада БТР-ов, куча тяжёлых грузовиков и наша батальонная колонна. После этого я полностью уверен в том, что осетины, остановившие грузин в Цхинвале, полные отморозки. Батальонная колонная танков с небольшим участием БМП и МТЛБ неимоверно впечатляет, апофеоз мощи.
Я сам сидел на башне БМП, она шла первой, и мог наблюдать за движением. Офигительные впечатления получил от поездки на броне. Сама техника была для меня внове, а тут на ветерке, в шлемофоне… Бетон и асфальт покрытия был размолот в мелкую белую пыль, которая превращает обувь любого цвета в белую.
Дальше начались будни: колонны построились, личный состав пошёл наводить порядок в боксах, а я остался на КНП (командно-наблюдательном пункте) батальона у техники. Связисты из нашего взвода связи стали тянуть связь к КНП. Жара в тот день стояла умопомрачительная – градусов под 35-40. Мы с начальником связи тогда выдули литра по 2 воды, хотя всё молниеносно выходило вместе с потом. Так и просидел с 11 часов до шести вечера, самое пекло досталось.
Видел целого живого генерала, зампотеха армии. Он то нам, лейтенантам и старлеям сообщил, что решение о марше не окончательное. Првидец, блин…
Вместе со мной парились и связисты, безуспешно пытаясь протянуть провод от расположения до нас. Двигались они не спешно, как и все «слоны», плюс провод наш пролегал по путям, на которых постоянно шлындала пехота из мотострелковых батальонов. На сто метров оказалось шесть порывов. Так до конца дня и не справились.
Оставшееся время я просидел в штабы, медленно остывая.
Дома занялся апгрейдом моих многострадальных берцев: нашлась одна стелька и кусок кожи, который заменил мне другую. Охнув надел обувь и понял – помогло. Далее проблем с мозолями в «берцах» не было. Что не могло не радовать.
День 5. (пятница, 22 августа)
Начались метания нашего батальона.
Весь полк отправился маршем, своим ходом. Но им хорошо, техника колёсная, простыми шоссейками дойдут не пискнут. А нашему батальону шоссе не подойдёт, мы асфальт весь на гусеницах унесли бы, а всякими просёлками и сельскими дорогами мы накуролесили бы из-за потери ориентировки лишних километров сто. Плюс до хрена всяких ограничений: по шоссе не ходить, от газо- и нефтепроводов также держаться подальше и прочие приколы марша.
Мы с утра построились около техники в мрачной решимости рвануть на 700 км от Самары. Появился второй генерал в моей жизни и толкнул речь о соблюдении мер безопасности. Уже тогда в соседнем полку погиб боец.
И вдруг, буквально в течение получаса поступает команда об отправке железной дорогой в начале следующей недели. Матерясь технику стали отправлять обратно в боксы.
Встала в полный рост проблема моего неумения вести себя в строю, всё-таки «учебки» или училища у меня за спиной не было. Так что, на всех разводах, проверках и смотрах я вёл себя не изящней коровы на льду, не знал куда идти, когда и прочее. Единственным спасением было держаться прямо за спиной либо начштаба, либо зампотеха. Иногда получалось не плохо.
На близлежащем аэродроме, оказывается, устроили крупное автошоу с ночной дискотекой. Когда ночью я на попутке с другими лейтенантами ехали мимо этого сборища, поймал себя на мысли, что презираю этих развлекающихся малолетних дебилов с полуторными и двухлитровыми пивными баллонами в руках.