День 28. (воскресенье, 14 сентября, День танкиста)
С утра практически все офицеры дрыхли после бессонной ночи, благо тренировки не было. Лишь комбат и замполит уехали в штаб с рабочей картой, пообещав писарю звездюлей за поздний подъём. С совещания комбат приехал с хорошим настроением, так как карта оказалась на нормальном уровне (ещё бы, её рисовали пара майоров и лейтёха) и толкнули речь в связи с праздником.
Позже стали ждать комполка, но я решил прилечь, и прилёг так, что пропал приезд командира. Сквозь сон слышал троекратное «ура» нашей роты, но повернулся на другой бок и продолжил спать.
После обеда привезли продукты для праздника и началась готовка. Я подтянулся к 9 вечера и поучаствовал в сервировке. Сели за столы где-то в 10 часов и дальше понеслось…
Было весело. Первый тост, второй, третий - стоя и не чокаясь (за тех, кто не снами)… Ближе к полуночи приготовили шашлык, но мало, по паре кусков на брата пришлось.
Вообще, на следующий день ждали тренировки и планировали закругляться к 1-2 часам ночи, но начались танцы, притом весь новый музон не воспринимался вообще и перематывался. Танцевали же под «Дискотеку восьмидесятых», причём пёрло как молодых лейтенантов, так и многолетних майоров.
Часам к пяти ночи к нам подтянулся комбат, решив проверить, не перебили ли мы друг друга. Где-то тогда праздник уже стал заканчиваться, комбат забрал замполита, замкомбата прикемарил в столовой возле печки, кто-то заночевал в «Урале». Как рассказали потом, я отключился (как классно выразился командир 3-го взвода – «АЗР-ы повыбивало») часам к 6 утра. Меня пытались растолкать, но безуспешно. Я же проснулся через полчасика и отправился в блиндаж, где и уснул на верхней койке.
День 29. (понедельник, 15 сентября)
Проснулся в 3 часа дня, притом глянул на часы и подумал, что часы встали. Но оказалось, что не встали. Так что, весь день я проходил с пустыми глазами, мучаясь желудком и головной болью. Все офицеры присели в кружок, чтобы поправить здоровье, но я отказался, так как борьба с собственным организмом была в разгаре. В полку, видимо, с пониманием отнеслись к прошедшему празднику, так как до вечера никаких поручений батальону не было, так как батальон был небоеспособен: рядовые танкисты были молодцом, но вот от офицеров требовать чего либо было просто глупо. Решил ещё устроить стирку на ПХД, х/б после посещения штаба так и было неносибельным.
Чтобы развеяться я вышел в поле с «цифровиком», чтобы сфоткать воткнувшиеся в землю ракеты. Хоть и гулял пару часов, дышал, к вечеру после ужина всё равно вытравил содержимое желудка, после чего смог уснуть.
День 30 (вторник, 16 сентября)
Подъём в полвосьмого. Плотный туман окутывал высотки, хотя сдуло его уже минут через пятнадцать.
Какая-то хрень, не ясно, чем мы будем сегодня заниматься на тренировке: то ли тренировка со стрельбой, то ли отход отрабатываем, то ли дивизия наступать будет, то ли вообще тренировки не будет.
Однако, к 12 часам разобрались и в обыкновенном порядке стали уходить к старому лагерю. Места для меня не оказалось нигде, кроме нашей подвижной мастерской – МТО. Устроился в кузове и получилось нормально: сам на раскладном стульчике, а ноги – поперёк прохода. Даже поспать удалось.
Погода была отвратительной, периодически начинался очередной дождь, поэтому команду на разгрузку никто не отдавал. Хотя ноги в «берцах» намокли ещё когда я мотался на ПХД с регистрационными журналами. Потом сидение надоело и практически все офицеры пошли к бане, чтобы не прозевать свою очередь.
Кроме нашего батальона там подтянулись пехотинцы и артиллеристы из «мотокопытных» батальонов. Тут-то и началось травление всяческих баек, отчего разболелись челюсти.
Вот, например. Артиллерист сетовал на качество склейки карт. Ими ЗНШ полка занимается, получая листы от секретчика. У всех есть привязочные ориентиры, типа больших деревень, высоток и прочего. Так миномётчик и рассказывает: деревню вижу, но вот дальше хрень какая-то, вместо очередного листа кусок какой-то другой карты. Для артиллеристов важна координатная сетка карты, вот он и смотрит по карте: 85, 86, 87, 88, 89. Ага, его расположение где-то на 95. Смотрит, а после 90 по координатной сетке идёт 100, 101, 102… Как говорится – пехоте по хуй, «где-то здесь приблизительно нарисовать» и хоть трава не расти, а артиллерии важна точность. Хорошо хоть они стрелять не будут, а то бы не сладко бы пришлось. И весь рассказ с непередаваемой мимикой, отчего все просто закатывались. Такая же ситуация у всех, у нас ситуация несколько лучше, но похожа.
Про охуевших «партизан» была история. Капитан в бушлате с отлетевшей звездой говорил по «тапсику», но к нему приебался один из бухих «партизан», обманувшийся малым количеством звёзд, типа «прикурить» и жалобы на тяжесть армейского быта. Несмотря на предупреждение и последующий посыл на хуй, «партизан» не отставал, отчего, естественно, получил в «дыню» и сел на пятую точку. После чего встал в бойцовскую стойку и заявил, что является невьебенным кикбоксёром. После чего повторно словил в «дыню» и сел на пятую точку. Миномётчик продолжил заниматься своими делами, а «партизан», видимо попутав стороны света, принял за своего обидчика ещё одного капитана, бредущего по своим делах. Навалившись на того со словами «давай, сука, выйдем и один на один побьемся», «партизан» в очередной раз благополучно получил в «дыню» и сел на пятую точку, уже без возможности подняться.
Были байки и про задорные армейские пьянки. Как то была составлена команда бойцов, отправлявшихся в Оренбург (человек 100), в сопровождении двух майоров, капитана и лейтенанта. После выполнения задания оставалась куча времени до поезда, и офицеры отправились в привокзальное кафе. Там лёгкий выпивон превратился в безудержную пьянку. В результате, самый трезвый смог растолкать соратников и все еле успели на поезд. Там праздник продолжился. Под утро капитан-миномётчик проснулся раздетым (хотя и помнил, что ложился одетым) под столом в «плацкарте». При ближайшем рассмотрении оказалось, что одежда разбросана по всей округе, а остальные участники «праздника» лежат не на своих местах, а проходе плацкарта, притом, у одного физиономия разбита в хлам. После расспросов людей оказалось, что все участники во время движения свалились со своих месте и оказались на полу, притом один из них смачно приложился физиономией о пол. Капитан кантовал всех, не имея ни сил, ни желания укладывать их по местам. Сам же заявил, что ему жарко, разделся и лёг под стол. Другие пассажиры наблюдали незабываемую картину: один раздетый капитан лежит под столом, два майора и лейтенант раскинулись в проходе, притом проходящие менты перешагивают через них, стараясь не наступить на руки и головы. Утром, после прихода в сознание, народ решил дальше не позориться, а перейти в тамбур, благо Самара была близко. На оставшиеся пятьсот рублей были куплены йогурты, так как начались нешуточные «отходняки». Рассказчик заметил, что на «ха-ха» эта история воспринимается лишь сейчас, а тогда глаза не знали куда деть глаза от стыда.
Часам к пяти дня подошла наша очередь в баню. Плескался я де-то час: ещё бы, горячая вода при колотуне снаружи никак не хотела отпускать, пальцы ног обрели чувствительность где-то минут через 20 купания.
После выхода из бани постояли несколько минут на построении полка, затем разместились в технике на отъезд. Теперь я устроился в батальонной АС-ке (АС – автомобиль санитарный). Поначалу на ящике с оружием, отчего напоминал ковбоя на родео, затем перебрался на боковые носилки, там же и задремал.
Выпрыгнув из АС-ки наблюдал следующую картину: нашу высотку окружает густой туман, сквозь него продирается солнце, и накрапывает дождик. Офигеть! Полосы разной погоды разделяли сотни, если не десятка метров, а из-за сильного ветра, мы, похоже, и смогли наблюдать такую картинку. Короче, незабываемо…
По приезду началось лихорадочное доведение до ума нашего батальонного ПХД, настоящий бестолковый кипеж аж до 11 ночи. Вот была картинка, комбат ревёт, распекая кого-то из лейтенантов и «слонов», темно, хоть глаз выколи, не хватает лопат и пил, гвоздей вообще нет. И всё это по колено в непролазной грязи и периодически начинающемся дожде с пронизывающим ветром.
Вообще, армейский долбоебизм не имеет ничего общего с армейской системой. Это «заслуга» лишь конкретных людей, имеющих власть и определённую долю мудаковатости. Такое и на «гражданке» происходит сплошь и рядом, просто меньше на глаза попадается.
День 31. (среда, 17 сентября)
Подъём в 7.30, не по команде, а от холода. Все после бани и вчерашнего аврала имеют разные степени простуды. В норме только замкомбата да зампотех (но ему, вроде как, всё фиолетово, даже нормального похмелья у него я не видел, бодрячок, аж завидно).
В девять часов комбат всех направил на свои места для проведения очередной тренировки. Я, как всегда, был на батальонном КНП. Посмотрел на градусник – температура была всего 5°С. Немудрено, что с утра так морозно было. Командир второй роты сказал, что наблюдал иней. Интересно, когда же Бабье лето? Сколько можно ждать?
Тренировка прошла, как всегда, за одним исключением: в головной машине пошёл не ротный, а зампотех роты. Он запоздал с началом движения так, что комбат оказался впереди, отчего зампотеху пришлось идти на обгон. Вот во время обгона он и попал в воронку. Я с КНП всё это видел, и у меня сложилось впечатление, что танк просто исчез (ни хрена себе вороночка оказалась: танк вместе с башней исчез). Я после тренировки к машине подошёл: она передком черпанула земли до люка механика-водителя, механик рассадил себе пальцы (так, по мелочи), наводчик боднул головой прицел (также без последствий, а мог бы и зубы выплюнуть).
Я сгонял за нашим командиром медвзвода, чтобы он проверил здоровье механика второй роты (именно он вчера наступил на торчавшую «двухсотку» в темноте), после чего его отправили в госпиталь.
Вообще командиру второй роты было, отчего хвататься за голову: в добавление к больному механику у двоих братьев, которые были механиками-водителями, умерла мать. Комбат еле упросил комполка отпустить их домой, на похороны.
Сегодня с нами работали заводчики, обслуживали машины. Параллельно травили байки.
Например, в одной части какой-то танковой части капитан умудрился при построении вякнуть, что в танковом прицеле есть охренительных размеров рубин (пальцами показал размер с пятирублёвую монету). В результате, при сдаче прицелов полка на склад оказалось, что процентов 60 прицелов было вскрыто. Вот и думай, где стоит прикалываться, а где нет.
День 32. (четверг, 18 сентября)
С утра в 7 часов утра пожарном порядке умотали на территорию старого лагеря, так как опять тренировались части второго эшелона. По плану возвращение ожидалось на послеобеденное время, но сразу же что-то пошло не так.
В пять вечера, когда от безделья и холодного ветра личный состав стал изнывать, поступила ошеломляющая команда: наш бат придаётся танковому полку и немедленно отбывает на новое место. Все просто охренели, никогда таких заскоков не было. Начштаба полка отдал этот приказ и немедленно отбыл, предварительно пообещав пару «Уралов» для эвакуации. Экипажи танков (в основном только механики) немедленно стали формировать колонну, а штаб и обоз начали сворачиваться с нашей высотки. По дороге на нашу оборонительную позицию у комбата периодически стал прорываться истерический смешок.
При подъезде увидели следы работы артиллеристов. В принципе, попадать в нас или дальше нас они не должны были бы, но степь от попаданий горела как в нашем тылу (что и следовало ожидать, для артиллерии второго эшелона основная цель в нашем тылу), так и возле нашей высотки. Сам наблюдал разорвавшийся снаряд, распустившийся как цветок, его почему-то на молекулы и осколки не разорвало.
Начали сворачиваться мы в 6 вечера (несколько машин ушло с основной колонной и вдогонку), закончили в 11 ночи, но оказалось, что загрузив всё барахло, не сможем отправить на место часть обоза и танкистов. Уже находились в ступоре, так как обещанные пара «Уралов» не прибыла, тыловики полка прислали лишь один, а нам и этого количества хватило лишь на личные вещи и секретные документы, ПХД практически полностью осталось на высотке.
На наше счастье проверить выполнение своего приказа прибыл начштаба полка на БТР-КШ, результатом чего стало прибытие оставшегося грузовика во втором часу ночи.
День 33. (пятница, 19 сентября)
На место встречи с подразделениями батальона мы прибыли в 8 утра, проплутав по полной программе: вместо положенных 40 километров марша наша мини-колонна с прицепами прошла более 100 км. Вот было хорошо месяц назад, в нашу сторону вела лишь одна дорога. Теперь же после месяца эксплуатации полигона в активном режиме и нескольких дней дождя, таких дорог стали десятки, возникла куча развилок. Вот мы в темноте и плутали, стараясь до утра добраться до места, чтобы нас не накрыла артиллерия или танки, действующие по плану утренних тренировок.
Поспать не удалось, естественно, никому (полуминутная дрёма во время коротких остановок не в счёт). Вся дорога была практически по целине, мотало – мама не горюй!
Был прикольный момент: я ехал в ПАК-е (передвижная армейская кухня) с прицепом третьим по счёту, за нами шёл «Урал» с барахлом второй роты, первым шёл «Урал» с замкомбата и оставшимися танкистами второй роты, вторым шла АС-ка с прицепом. Вот мы встали в одном месте, пока замкомбата выбирал следующее направление нашего движения, практически в упор приткнувшись к АС-ке. И молниеносно отрубились. Проснулся я от того, в АС-ку светила фара головного «Урала» и ревел мат замкомбата, который таким Макаром разбудил отрубившийся экипаж АС-ки и наш до кучи.
Утром мы прибились к нашему батальону лишь для того, чтобы проводить его на стрельбы. Сами же смогли расслабиться, поесть и поспать.
Оказалось, что если решение командования дивизии останется в силе, то наши учения удлинятся на целый день – до 26 числа. Мне захотелось материться самыми последними словами…
Если же решат переиграть всё и вернуть нас на наши позиции, то умотаем мы раньше на день. Отличный вариант.
Вечером новый виток нашей одиссеи: поступил приказ комбата на перебазирование в новое место. И как всегда, приказ пришёл в 5 часов вечера. Пока прочухались, подняли людей, построили колонну – прошёл час. На месте мы оказались минут через десять и началось строительство.
До заката поставили две палатки и покидали большую часть барахла из прицепов. Офицеры спать завалились в АС-ке, с её отопителем жизнь выглядит более привлекательно.
День 34. (суббота, 20 сентября)
Ночью просыпался от холода несколько раз и врубал отопитель. Минус один, не успевал нагревать машину, так как медик наш – человек северный, что мне в самый раз, для него – пустыня Сахара в полдень.
С утра приехал начштаба и сообщил «хорошую» новость: есть вариант, что наша командировка может продлиться до 9 октября. Все в полном ахуе. Не хотелось бы опять срываться с насиженного (уже насиженного) места, но такие новости приходят под вечер, часов в 5-6 местного времени. Так что, ждём-с.
Единственный, кому все эти переезды по фигу – наш батальоны талисман (щенок-дворняга Бокс, потому что новорожденным его нашли в танковом боксе), который за время выезда здорово вымахал, ему все эти переезды – в радость. Ещё бы – он как сыр в масле катается, ест не объедки, а из общего котла, на пинок шанс нарваться ниже, чем у других собак.
После обеда посмотрел на DVD «Стигмату», вспомнил, что видел фильм в кинотеатре, пока встречался с Танькой, будучи глупым молодым телком.
Ближе к концу дня начштаба рванул к танкам, чтобы привезти три роты в новый лесной лагерь. Место – супер. После месяца степей кусочек леса воспринимается как манна небесная; из гипотетических минусов лишь отсутствие рядом реки, купаться придётся в ПАК-е.
Присели как-то после ужина с замполитом, начсвязи и одним взводным и заговорили о жизни вообще и жизни в армии в частности. Оказывается, сейчас в армии нет гауптвахты. Как перевоспитывать отъявленное быдло из «слонов» (да и офицеров тоже) не задумывается, видимо, никто. Получается, что у теперешних практиков (действующих, а не «паркетных» офицеров) варианта два: либо не обращать внимания, либо бить в рыло с максимальной жестокостью. И третьего жизнеспособного варианта я не вижу, скорее всего его просто нет.
Там же я с удивлением узнал, что наш молодой начсвязи слегка «резуноид». Благо, что я в теме и замполит мужик знающий (Исаева не читал, но взгляды на жизнь имеет нормальные) просветили его слегка, хотя это и не дело нескольких минут в разговоре на завалинке.
В ожидании большого пиздеца в виде отъезда 9 октября (на всякий случай, а то от безделья повеситься останется; комбат, естественно, найдёт чем занять батальон, типа перекрашивания травы, а то «слоны» со свободным временем – беда в кубе) нашёл ивовую палку, наточил свой нож и приступил к изготовлению слабого подобия трости. Не украсить ли её рунами из Футарка? Почему бы и нет… Есть и второе назначение: «слонов» пугать, я хоть «пиджак» и «партизан», но перечить себе не дам: я старше и по званию, и по возрасту.
Ещё одно наблюдение (не моё): лучшие воины (без всякой иронии) – это «слоны» через полгода «учебки», самое презренное сословие в иерархии. Именно такие совершают подвиги и спасают жизни, пока «крутые пацаны» обделываются от прилива чувств. Таким макаром, порядок мироустройства в подразделении меняется с ног на голову после первого боя. Наш замполит про одного такого «слона» рассказал. Во время обстрела тот не струсил, подносил боеприпасы и вынес раненого солдатом из «дагов», который будучи раненым ебошил из подствольника, пока б/к не кончился. После боя бывший «чушок» стал героем и неприкасаемым, так как в случаях каких-то разборок за него стеной вставала вся дагестанская диаспора.
День 35 (воскресенье, 21 сентября)
Встали полдевятого. Жизнь в палатке – просто рай: тепло, ветра нет, умывальник внутри.
Почувствовав дискомфорт в «берцах», сходил к нашему медицинскому светилу – командиру медвзвода, и он мне поставил диагноз – гидроз стоп. Рекомендация: меньше носить «берцы», давать ногам «дышать». После выполнения поручения комбата, этим я и занялся, разулся и сел у печки, потом вообще спать завалился.
В обед комбат устроил дикий разнос взводу обеспечения и его командиру-прапорщику. Ор был слышен где-то за полкилометра минимум.
Реальность такова, что у батальона более-менее спокойная жизнь (всё движение и кипеж устраивает лишь комбат) и лишь потому, что мы неплохо замаскировались и нас не могут найти. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
Последняя новость пришла, как всегда в армии, вечером. Домой уходим 27 числа, перед этим участвуя в этапе стрельбы аж двух полков.
Ближе к ночи был загон. Начштаба обнаружил у себя в ноутбуке игру «Портал». К 15 уровню игры события комментировал весь штаб!