В одном далёком и сером городе жил-был один маленький ветер. Даже не ветер, а так – сквозняк просто, совсем крохотный и незаметный, на него даже предсказатели погоды не обращали внимания. Другие ветры, вот они да – умели внушать уважение и все как один носили величественные и грозные прозвания, как то Норд, Норд-Ост или даже тайфун Дженни. Они был могучи и прекрасны, и конечно же, по праву довольны собой. Каждый их порыв тщательно изучали синоптики, о них писали в газетах и говорили в телевизионных новостях. А наш сквозняк? Да что он мог-то, разве о нём напишет хоть одна газета, или его силёнок едва-едва хватало на то, чтобы хлопнуть чьей-нибудь форточкой?
Зато он подхватывал разноцветные полиэтиленовые пакеты, заставляя их взлетать выше проводов и выше крыш. Он дыбил шерсть на облезлом коте, так что кот мог выглядеть пушистым, и понимал, что он, в общем-то не тварь помойная, а ого-го какой котище. Он надувал волночки в луже, и лужа радовалась, что может поиграть в то, что она – море. Он помогал взлетать толстенным голубям, живущим у кафе. А ещё он носил по городу вкусные запахи и тополиные пушинки. Он вообще был целыми днями занят и делал множество разных дел, но все эти дела казались слишком маленькими и неважными. Такими же, как и сам этот ветер, не упоминаемый в прогнозах погоды.
И однажды ветру это совсем отчаянно надоело. Он решил вырасти. Стать могучим и грозным, получить звучное имя, стать предметом газетных заметок и телевизионных передач. И, может быть, однажды даже войти в историю.
Он перестал заниматься голубями и лужами. Он больше не тратил себя на ерунду, он посвятил себя Цели и сосредоточил все свои силёнки на её достижении. А целеустремлённость и труд всегда вознаграждаются. Так что однажды нелепый маленький ветер вырос. Во вполне значительное явление природы.
Теперь-то уж никто даже в шутку не мог назвать его сквозняком. Это был Ветер с большой буквы, могучий и грозный. Способный топить корабли и ломать большие деревья. Другие ветры с удовольствием приняли его в свою буйную компанию. И какое же это было счастье – нестись с ними вместе над шумным океаном, наслаждаясь собственной неодолимой силой. Наш ветер и думать забыл о сером и сыром городе.
А город, между прочим, стал теперь ещё серее и грустнее. Ведь теперь некому было помогать взлетать толстым голубям, и им пришлось научиться ходить пешком. Никто не заносил тополиные пушинки на седьмой этаж, не шептал поэтам стихи и не обрывал лепестки на ромашках в руках прохожих так, чтобы у них оставался единственный вариант – «любит». Ни одна лужа больше не могла почувствовать себя морем, облезлые коты оставались облезлыми, и полиэтиленовые пакеты уже не поднимались в небо, послушно понимая, что они мусор и только. Но ветру до всего этого не было дела, он жил далеко-далеко теперь, был настоящим ураганом и даже всё таки вошёл в историю, вызвав цунами у берегов Японии.
… Но, может быть, однажды, летней лунной ночью все чердачные чудаки и городские сумасшедшие одновременно проснутся, что-то странное почувствовав? И так же одновременно дунут в свои флейты и губные гармошки, или, на худой конец, просто в трубочки для мыльных пузырей. Тогда родится новый маленький ветер, и у города опять будут взлетающие над проводами разноцветные пакеты, лужицы, играющие в море и тополиные пушинки на седьмых этажах.
А цунами… А что – цунами? Что в них хорошего-то? Особенно, для голубей и котов?