From the Cradle to the Grave
Gun_Grave
дневник заведен 13-11-2017
постоянные читатели [6]
закладки:
цитатник:
дневник:
хочухи:
13-11-2017 16:31 Баллада о патриотическом заговоре, страшной силе традиции, правой мести... часть 2.
 Взято с Удела Могултая.
Пишет Antrekot:

 Баллада о патриотическом заговоре, страшной силе традиции, правой мести, похищенной голове, на века и континенты испорченном телефоне, академике Фоменко, а также о господине драконе, без которого, видимо, совершенно невозможно обойтись
Часть вторая: мстительная

С глубочайшей благодарностью umbloo, rommendahl и замечательной Анне Шмыриной, без помощи которых мне никогда бы не разобраться в этой истории


 Переносимся из 1651 на 70 с лишним лет вперед и знакомимся с инцидентом, ставшим основой для нескольких пьес, множества поучительных произведений и невесть скольких гравюр. Источником чумы, видимо, следует считать хроники Getsudou Kenmonshuu, которые велись с 1697 по 1734 год неким Мотодзимой Тисином. Вернее, скорее, те слухи, которые он в хронике и зафиксировал. Исходная история — в пересказе Анны Шмыриной с комментариями Антрекота.

 «В третий год Кёхо [имеется в виду 1718, но похоже, что на самом деле 1717] крестьянин Сиродзаэмон — житель деревни, что в уделе господина Катакура Кодзюро (*), родича Мацудайра Муцу-но-ками [это официальное токугавское имя правящего сэндайского князя – в тот момент, Датэ Ёшимура], в местечке Сироиси — не разминулся на дороге с Танабэ Сима — инструктором из додзё того же господина Кодзюро. Началось словами, кончилось смертоубийством: Танабэ зарубил крестьянина. Дочери Сиродзаэмона, одиннадцати и восьми лет, после смерти отца покинули свой дом и перебрались в Сэндай, где пристроились служанками в додзё Такимото Дэнхатиро, наставника по кэндзюцу самого лорда Муцу-но-ками. В течение шести лет сестры, то и дело пренебрегая своими прямыми обязанностями, втихую учились сражаться, подражая парням в додзё.
 Через шесть указанных лет кто-то наконец изволил обратить внимание на стук бокэнов, частенько раздававшийся из комнаты девочек, и народ осознал, что дело тут нечисто. История дошла до Такимото, и когда тот докопался до подробностей, то не остался равнодушным: позволил им учиться, теперь уже нормально, воинскому искусству, взял на службу, включив в «женский отряд» (или из них же этот отряд и состоял, тут не знаю), и повысил жалование.
 Той же весной дочери Сиродзаэмона посылают Муцу-но-ками прошение (вместе с подарком в знак благодарности), в котором умоляют им разрешить назначить Танабэ Симе встречу и отомстить убийце отца. Просьба была удовлетворена, и в марте 8 года Кёхо [1723] перед храмом Сираторидаймёдзин соорудили оградку из бамбуковых кольев, обозначив таким образом место поединка.
 Как понимаю, наблюдать за зрелищем собрались все сэндайские шишки. Сестры сражаются с Танабэ, сменяя друг друга, и довольно быстро разделываются с ним. После боя девушек задержали.
 Высокий господин [неизвестно, какой именно] не выглядел недовольным исходом дуэли и вроде как выразил желание, что девушек нужно взять под опеку, однако они почтительно, но твердо протестуют: хоть мы и сражались за честь отца, но совершили преступление. Берите нас и честь по чести наказывайте. Казните, то есть.
 Окружающие проникаются сочувствием, а тут еще появляется Такимото Дэнхатиро и рассказывает детали этой истории.
 В итоге всё заканчивается благополучно. Девушек прощают и отдают в хорошие руки: старшую, которой теперь 16, в дом каро [советника клана](доход — 3 мана коку), а тринадцатилетнюю младшую в дом какого-то незнатного на излечение от ран.
 Ну и в финале пишут, что не знают, правда оно все или нет, молва дошла до нас из Сэндая.»

 Вопрос, что в этой истории не так? Ответ – на первый взгляд, практически все. Во-первых, несмотря на закон, дающий самураю право зарубить непочтительного простолюдина на месте, в реальности такие вещи случались нечасто – причины для убийства требовались серьезные, объясняться приходилось основательно и повернуться могло по-всякому: режиму Токугава, заинтересованному, в первую очередь, в стабильности, не очень-то нравилась ситуация, когда воинский класс по прихоти рубит кого попало.
Во-вторых, деревенские крестьянские девочки, устроившиеся служанками в додзё _к инструктору князя_ и за шесть лет незамеченные? И при этом так лихо освоившие дело, что одолели мастера-преподавателя? И обращающиеся наверх с запросом на месть по всей форме?
В-третьих, князь, дающий официальное разрешение на противозаконный поединок?
 Это если по логике. Если по истории – то могло быть, конечно, что угодно. Мало ли что князь с наследственным советником или инструктор князя с инструктором советника или те же и они же в любой комбинации могли не поделить или, наоборот, поделить с вот таким романтическим результатом – или не вполне таким, поскольку мы и правда не знаем, что во что превратилось, пока слух шел себе из Сэндая... хотя все источники дружно утверждают, что какое-то реальное происшествие за всем этим стоит.

 Что важно для нас – это происшествие по самой природе своей не могло не угодить на мельницу уличных баллад, кукольного театра, а затем, с неизбежностью – театра кабуки.

 (*) Кодзюро в данном случае – не имя, вернее, не личное имя. Это имя, которое обозначает действующего главу рода – в тот момент им, видимо, был Катакура Мурасада. Упоминавшийся выше Катакура Кагецуна, начштаба у Масамунэ, тоже с какого-то момента носил его – как впоследствии и его сын, Катакура Сигэцуна (кстати, со временем занявший ту же должность у того же человека). Все это способствовало тому, что не только у населения, но даже и у историков, несколько поколений Катакур слиплись в одного человека – что возможно сказалось на дальнейших мутациях излагаемой истории.
Замок Сироиси же – место легендарное. Прихватывали его войска Датэ, кажется, трижды – сначала у Ашина, вместе со всем Айдзу, еще не в виде замка, потом у Гамо – в ходе инцидента с глазками трясогузки... и все как-то он не держался в семействе, пока в ходе северной части гражданской войны 1600 года не прихватили его уже у Уэсуги и на этот раз прочно. Тогда-то Катакура Кагецуна и получил его во владение – а Иэясу Токугава, который, в отличие от своего предшественника, умел делать подарки северянам, став сёгуном, пожаловал этому замку охранную грамоту. То есть, Сироиси не касалась общая политика «одно владение – один замок». В некотором смысле, решение это все же сработало на пользу дому Токугава — правда с большим опозданием — в 1868 замок опять попал в историю – там располагалась штаб-квартира просёгунского Северного Альянса, поэтому впоследствии, когда эту территорию заняла императорская армия, замок снесли – а семейство Катакура со всем хозяйством перебралось... на Хоккайдо.
Закрыть