Я вот раньше не любил Путина и мне было плохо, а как полюбил стало хорошо.

По вате тоже сперва не по себе было ассоциировать себя с ватой, а теперь решил что я вата и точка!- и тоже полегчало сразу.

Принятие и любовь.

А у Украины отрицание своего нутра. Поэтому они страдают.

LuK у них хорошо, а к хлопцу армия РФ приближается. Ему страшно, что может фильтрацию не пройти, и отправят на Окраину.

Офигеть, 11 лет тому взад крючкотворил. (апрель 2014)
Действующие лица: камрады Hostage, Mikki Okkolo, Mostack, та самая киянка (ака Брусника, ака Юльчонок), pauluss, Ромм.

---
Подумалось, а как будут вспоминать наше время лет эдак через сорок?

Ленинградская область, избёнка семейства Хостажовых, на лесной опушке. У сарая припаркован вездеход с большущими баллонами низкого давления вместо колёс. Заглянем в окошко. "Деда, а ты плакал, когда сообщили, что Путин умер?" - спрашивает внучок у согбенного непосильными трудами по переноске аккумуляторных батарей, серверов и собственного пуза старика. "Все плакали" - ответит тот, а сам смахнул украдкой на ватный полушубок скупую слезу.

Зайдём в семью простых инженеров Окколевских, Москва. Здесь нас напоят вкусным чаем с баранкой и охотно расскажут про царивший в то время в стране культ личности; про то, как их бедный отец страдал на кухне от произвола кровавой Гэбни. Об отсутствии свободы слова, борьбе с которой он посветил лучшие вздохи и охи своей жизни. Вспомнят, как талантливым режиссёрам не давали снять хорошее кино, а деловитым предпринимателям — строить настоящие русские машины.

А вот семейство Мостаковых, давно уже переехавшее поближе к тёплому климату и морю. Во время освобождения Одессы от фашистских захватчиков, они быстро сориентировались и купили по дешёвке квартиру у какого-то врача, спешно иммигрирующего к друзьям в ещё более тёплые и южные страны. Верные традициям, сами сделали ремонт, а затем стали сдавать свою московскую жилплощадь. Живут с тех пор припеваючи, путешествуя по свету и скупая металлолом — так, ради собственного удовольствия. Но кажется, сейчас никого нет дома. Судя по уносящемуся прочь рёву мотора, с дедулей мы только что разминулись, ну а остальные видимо на пляже.

В городе-государстве Украина (бывший пос. Краковец у самой границы с Речью Посполитой) мы хотим повстречаться с гражданкой Гюльцiнюк (в девичестве Брусникиной). Идём по старому микрорайончику, наконец находим нужную землянку и заглядываем в затянутое бычьим пузырём окно. Да, она здесь, по обыкновению что-то вяжет шерстяное, из нижнего белья. Стучимся в круглую, как в хоббичьей норе, дверь: "Бабушка, можно ли?" Несколько секунд молчания и в ответ раздаётся: "Геть, прокляті кацапи, не кажу по-вашому! Нехай живе Україна! Ще не вмерла!" Ну что ж...

"Только Паулюса я ещё не интервьюировал" — сокрушается Ромм. Высокая пенсия, заслуги перед отечеством второй степени и допуск в спецбольницу позволили ему пройти процедуру омоложения и в свои 84 он выглядит на 60. Садясь в свой роскошный ховермобиль автоконцерна "Волга", он пытается настроить приёмопередатчик на единую частоту бывших объединённых штатов Северной Америки, но натыкается только на треск помех. Он не теряет надежды: жители русской Аляски пишут, что к ним ещё приходят через Канаду беженцы, просящие защиты от творящегося вокруг их анклавов безумства, ну или хотя бы российского подданства. Лишь самые упёртые сохраняют привязанность к радиоактивным пепелищам. Со вздохом, Ромм настраивается на волну "Полдень 22" и уезжает по залитому солнцем шоссе в Минск, сверхсовременный город художников и поэтов.

//роняю слезу умиления

Мде )