Особого внимания стоила встреча Когтя с родителями Мастера. Случилось это через полгода после первого прихода Когтя в "коммуну", где люди отдыхали, а Мастер, по совместительству, - жил.
Дверной звонок надрывался почти без перерыва, поэтому открывал дверь гостям любой, кто проходил рядом, не заботясь посмотреть в глазок.
Очередной звонок в дверь привел с собой мужчину и женщину, в которых выглянувший из кухни Мастер опознал своих ненаглядных родственников.
- Тишше! – шикнул он на гитару, дребезжащую из дальнего угла. Гитара взяла еще пару аккордов и замолкла.
Мастер вышел в коридор, судорожно соображая, что в его квартире стоит того, чтобы заинтересовать родителей. Пьяный Микки? Ох, нет, как-нибудь в другой раз, пожалуй… Спящие на кровати девчонки?.. Вряд ли, ведь он даже не знает их имен… Так, попросились поспать, да дождь переждать… два дня назад…
Из всей жилой квартирки не сорвался на тишину только балкон, откуда доносился голос Когтя. И Мастер, неуклюже забирая у мамы сумки с продуктами ("Ну зачем, ма… нет, я не голодаю… Да брось… Папа, ну скажи ей… Нет, лучше не разуваться…."), понял, кто из присутствующих сможет выдержать удар.
- Андрей!
- На фиг-на фиг! – отозвался с балкона Коготь. – Наша аудиенция, мой друг, была окончена еще утром вчерашнего дня, - неужели вы хотите реванша?...
- Андрей, я хочу познакомить тебя!...
- Да замолчи же!.. Я не люблю людей, а тех, кто входит в твой дом, я не люблю еще больше…
- Марк? – брови красивой, но уже немолодой женщины поползли вверх.
Мастер улыбнулся.
- Я хочу познакомить вас со своим хорошим другом… Коготь, ну!
- Меня всегда изумляла способность людей видеть во мне лошадь, - буркнула фигура, заходящая с балкона в комнату. – И ладно бы еще какую-нибудь благородную лошадь, типа андалузской… Так нет же, - больше, чем на ломовую, я, наверное, просто не тяну… - Фигура дошла до Марка, глянула исподлобья на гостей, выпрямилась.
Черные глаза–угольки смотрели изучающе и с издевкой. Как рентгеновский луч, ощупали они сначала одно лицо, потом второе, - бросились было на Марка, но вернулись и твердо уставились в переносицу пожилого мужчины. Тонкие губы чуть дрогнули в улыбке, и голова склонилась в то ли вежливом, то ли насмешливом поклоне.
- Добрый день, - промолвила женщина, взяв мужа под руку. – Вы, наверное, Андрей, друг Марка?..
- Да, скорее всего, это так, - согласился Коготь и немедленно наклонил голову набок, по-птичьи разглядывая новых персонажей. – А день определенно добрый, это без сомнения. Вы очень похожи с Марком – вот здесь, - пальцы Когтя провели в воздухе перед лбом женщины, и она инстинктивно отшатнулась, - и здесь, - пальцы повторили движение перед губами мужчины. – Может быть, вы его родители?
Мастеру хотелось улыбаться и плакать одновременно. Что ж ты издеваешься, собака, неужели ты не понимаешь, что ты должен произвести хорошее впечатление?..
- Мы… Ну, вообщем, да, мы родители Марка… - попробовала ответить женщина, а мужчина взял инициативу в свои руки и отрезал:
- Андрей, веди себя вежливо!
Глаза Когтя зажглись изумлением:
- Я?! Вежливо?.. Да я сама вежливость! Марк, разве я не прав? Разве я не вежлив?..
Мастер молча улыбался. У Когтя было хорошее настроение, и что бы он ни говорил в таком состоянии духа, он говорил хорошо. И конечно же, он говорил вежливо, чертовски вежливо!
- Уважаемые родители, - продолжал разглагольствовать Коготь, - я не могу себе позволить невежливость по отношению к таким хорошим…. мнэ… родителям, как вы… И если я что-то не так сказал, я приношу вам свои извинения. Я не хотел вас обидеть. – И лицо Когтя украсил оскал, который должен был, наверное, изобразить улыбку.
В воздухе повисла пауза.
И когда на кухне неловко звякнула первая струна, пауза лопнула, как мыльный пузырь, и мать Мастера быстро засеменила в коридор, приговаривая на ходу: "Так, сын мой, помидоры с капустой я тебе здесь оставляю, если нужна картошка, говори, у нас есть… Мы побежали уже, чтобы не мешать, давай, звони почаще, совсем забыл…"
Мастер воткнул пальцы в ребра Когтя, Коготь приглушенно взвыл и проскользнул в коридор провожать гостей.
Мужчина с глубокими морщинами на лбу сурово бросил взгляд на Андрея, простился с сыном и вышел за женой в подъезд, где их прощальные голоса стали смешиваться с эхом и стуком каблуков по лестницам, а после и вовсе затихли. Дверь щелкнула, закрывшись.
- Марк, ну прости дурака, - начал Коготь, но наткнулся на друга, бьющегося в истерике, и замолчал.
- Забей, товарищ! – выдавил со смехом Мастер. – Ехали-ехали, и проехали!..