Деревня располагалась вдоль двух улиц – одной главной, асфальтовой, и второй, булыжной, которые жутким образом извивались, но в целом составляли некое подобие буквы Y. От главной деревенской дороги отходили три проселочных тракта, ведущих, очевидно, к покосам и полям, и одна широкая тропинка, карабкающаяся на утес. Домов в деревне было порядка пятидесяти. Реки в обозримых окрестностях не наблюдалось, однако били два родника – один немного повыше пещер, а другой на полянке, где расположились синхронисты. Паслась всякая животина, больше всего поражали коровы редкой масти – шкура цвета топленого молока с золотым отливом, с потеменением к ногам, крупу и шее, белые рога в форме ухвата с черными наконечниками и огромные черные глаза, подернутые фиолетовой дымкой. Людей в деревне было немного – наверное, работали на полях. …. В целом деревня производила впечатление спокойного места, где ничего опасного произойти не может. Присутствие древних Гор, окутанных тайнами, казалось, на здешнюю атмосферу не влияло. Те немногие жители, которых встретил Мега, были заняты своим делом, но в них не было ни капли того надрыва и безысходности, которая в той или иной мере присутствует в деревенских жителях Севера. Две кумушки с тяпками на плечах затеяли беседу посреди дороги, мужик на телеге, груженной сеном, завидел приятеля и стал обсуждать с ним подробности технологии обработки дерева, параллельно давая отдых и лошади, которая не преминула воспользоваться моментом и принялась объедать малину, торчащую между досок забора. Гор, вообще-то, и видно не было – все заслоняли утес и два холма, на одном из которых рос великолепный строительный лес. Если бы не далекая вершина Эрден-Наг , можно было бы подумать, что за этими холмами продолжается обычный рельеф Гэнфаля – холмистые равнины с периодическими грудами камней и утесами. Пока что ничего опасного или просто настораживающего Мега не заметил – если не считать той тревожной ноты, что он услышал в себе примерно год назад. Здесь это звучание ни сильнее, ни слабее не стало. Поймав себя на привычном самоанализе, Мега чертыхнулся. («Что за профессия такая кошмарная, не могу просто видами полюбоваться!!»). За мыслями о работе пришла мысль, что надо бы вернуться на поляну. Пропускать первое знакомство с монахом не хотелось. По дороге обратно Мега опять о чем-то задумался, и, как выяснилось, правильно сделал. В состоянии отрешенности он следовал туда, куда ведет его чутье, а не внешние приметы, которые уже успели поменяться.
Монах еще не появился. Какая-то девочка привела на луг черную козу и, опасливо глядя на компанию незнакомых людей, привязала ее на дальнем конце луга.
Тут от пещеры, где, предположительно, велась философская беседа, отделились четыре пятнышка и направились к лугу. Только сейчас Мега с удивлением заметил, что за те полчаса, что он гулял, мир успел заметно поменяться, теперь пещера была намного дальше от луга. Чем ближе подходила группа из «четырех пятнышек», тем интереснее выглядела. Высокий профессор Онги, сдержанный и хмурый, похожий на негатив – очень смуглая кожа и почти белая седина; его друг -высокий и крупный брюнет, с широкими движениями и громким голосом – и между ними абсолютно лысый монах в оранжево-белой хламиде, хрупкий и маленький, он был почти на две головы ниже Онги. («Да.. А Тьерри выполняет роль своеобразного модератора, так как выглядит вполне обычно»). Монах нимало не смущался несоответствием размеров и с любопытством поворачивал голову то к одному, то к другому. По губам можно было понять, что говорил он мало, но после каждой его реплики оба ученых озадаченно замолкали, а на лице Тьерри появлялась восхищенная улыбка («Видимо, это тот случай, когда улыбаешься не оттого, что смешно, а оттого, что умно и здорово»). Позже Тьерри рассказал, что у этого удивительного монаха по каждому вопросу был коротенький анекдот или просто фраза в тему, причем в свете высказанных умных мыслей простая шутка звучала высшей мудростью, обретая многогранное значение. Когда группа подошла, они прервали беседу и профессор Онги спросил: Так, я понимаю, четверо ушли на разведку?
- Да – ответила Лота – они обещали скоро…
- Ясно. Позвольте вам представить… - начал было он, но тут монах сделал шаг вперед и представился сам
- Меня зовут Курящий Облако, или Кемри. Я ваш проводник и постараюсь нащупать кратчайшую дорогу. Если здесь вообще можно говорить о дорогах.. и о расстояниях. Мы отправимся.. через полчаса, я полагаю. Тогда мы сегодня сможем попасть в еще одну деревушку. А дальше посмотрим. На все судьба непознанного.
Последнее предложение было произнесено на диалекте, и Мега анализировал его смысл следующие минут пять. В этом диалекте не существовало деления на прилагательные и наречия, так что это предложения можно было понять и «На все судьба непознана» – что, в общем-то, сомнений не вызывало, и как «На все судьба непознанного» – то есть что все в этом мире зависит от бытия кого-то непознанного. («Черт возьми, круто!!»).
Дорога их была достаточно легкой, лишь сначала пришлось вскарабкаться на крутой утес, а затем последовала серпантинная тропинка. Небольшой угол подъема почти не замечался.



К вечеру они и правда добрались до следующей деревушки. Она находилась в зеленой котловине – и немного на одном из пологих склонов. Обжитых пещер видно не было, лишь маленькие домики были разбросаны по зелени безо всякой системы. На печной трубе одного из домиков был прикреплен большой бумажный прямоугольник, где на ярко-желтом фоне толстыми черными линиями был изображен схематический глаз с ресницами, похожими на солнечные лучи в детских рисунках. От коньков крыш некоторых домов отходили металлические конструкции, похожие на обломки ветвистых телевизионных антенн. Мега догнал монаха, легко идущего по горной тропе. Почему-то он шел, задрав голову – и как ухитряется не споткнуться?
- Скажите, а что это – на домах? Антенны?
- Вот, городское восприятие... – с улыбкой посмотрел на него монах, оторвавшись от созерцания облаков. – нет, это не антенны. Это.. ориентиры.. здесь все двигается, как ты видишь… Но некоторые дома в этой деревне двигаются только вместе, они как бы завязаны друг на друга. Вот на них-то ты и видишь эти, как ты выразился, антенны. Они все время указывают друг на друга.. Впрочем - есть еще мнение, что с помощью этих конструкций дома как раз и связаны… - и монах опять поднял голову к небу.
(«Все двигается.. гм…») Мега вышел из состояния глубокой задумчивости ни о чем и стал внимательно следить за происходящим вокруг. Минут через пять он поймал какое-то странное визуальное неудобство, а еще через пару минут понял его причину. Каждые пять минут происходило движение, неуловимое, как движение горнолыжника на повороте. Как лыжи перекладываются с канта на кант в невидимом прыжке, так незаметно меняли направление дорожки, перемещались камни и холмики. Конечно, этому было далеко до того, что рассказывали про горы – мол, и ногу-то надо ставить осторожно, потому как вместо тропинки под ней тотчас же может оказаться камень или бугорок травы, а то змея или пропасть… Здесь же следующий шаг можно было совершать без опаски, но вот метров на 50 загадывать не стоило.
В деревне дело с этим обстояло еще хлеще – то ли потому, что увеличилась интенсивность этих движений, то ли потому , что просто предметов прибавилось – по сравнению с горной дорогой, не отличавшейся особым однообразием, деревенька казалась просто сумасшедшей лавочкой. По обочинам тропинки, на самой тропинке, на заборчиках, на домах – повсюду висели, лежали, стояли, вертелись – но только не валялись – множества самых разнообразных предметов. Бубенчики, ленточки, коробочки, вертящиеся колеса на подставках, книги, детские игрушки и совсем уж непонятные предметы – металлические и деревянные конструкции, изгибающиеся, закручивающиеся сами вокруг себя, пронзающие пространство и направляющие его. И все это все время двигалось…У Мега, да и не только у него, начинала кружиться голова. Он шел, уже почти не глядя под ноги, ориентиром ему служил лишь оранжевый балахон монаха.
Внезапно рядом с Мега появился странный маленький – по грудь юноше – человечек, с некрасивым круглым лицом, плоским, как блин и таким же желтоватым. Глаз не было видно за длинной челкой из черных блестящих волос. За спиной у человечка были деревянные коробы и мешки из ярких тканей.
- Ты вверх смотри, э! – произнес он с веселым изумлением – Упадешь ведь…
Логики в его словах Мега не уловил и машинально остановился ,чтобы расспросить человечка поподробнее, но тот уже стоял около монаха и разговаривал с ним. Кемри выглядел веселым и растерянным, и , закончив разговор с незнакомцем – тот вприпрыжку помчался к какому-то домику – повернулся к экспедиции.
– Простите, я сразу не сказал вам.. думал, все знают про это место… Над этим поселком всегда одинаковое небо и одинаковыми облаками..
Все как по команде задрали головы вверх. Монах тихо хихикнул – как будто ветер шевельнул бумажку, привязанную к билу маленького медного колокольчика. – Вот так здесь все и ходят… Видите, вон там такое облако, золотится еще чуток? Вот около него такое маленькое и фиолетовенькое висит… давайте в ту сторону направимся…
Идти, задрав голову, было очень неудобно – мышцы спины постоянно напрягались в предвкушении падения, а ноги ощупывали дорогу. Как-то оказалось, что Мега опять нагнал монаха, не удержался и спросил:
- а кто это был? С коробами?
- А.. приятель мой.. лама-контрабандист… Он тут всюду по горам ходит.. в одном месте покупает, в другом продает, в третьем ворует – монах опять хихикнул. – ну, и через границу носит.. за Горами ведь, как ты знаешь, там конфедерация республик Йата.. Они как бы в Гэнфале, но законы там другие.. и некоторые вещи проносить запрещено. Ага.. проносить запрещено, а продать-то можно…Ну, этот, он и в мышиную норку небесный свод пронесет… А где не ловкостью – там иммунитетом духовного сана возьмет….
Мега несколько озадачился, но в общем, личность эта показалась ему интересной.
Старушка, в домик которой они пришли, поразила воображение Мега и всей экспедиции. Она была маленькой, кругленькой, очень морщинистой, с длинным носом с горбинкой. Одета она была также более чем странно – казалось, что она просто-напросто завернута во множество платков с бахромой, самый яркий – синий – был обмотан вокруг пояса. Но самым удивительным были ее глаза. Они у нее были разные. Нет, цвет их был одинаковым, и косоглазием старушка не страдала. Просто глаза у нее вращались автономно. Один смотрел высоко вверх, а второй с дружелюбием оглядывал экспедицию. Коротко переговорив с монахом, она хитро улыбнулась и на жуткой смеси гэнфальского столичного и местного диалектов пригласила всю экспедицию в дом.
Дом у нее был огромный, прохладный и темноватый. Мега, едва бросив вещи и переодевшись, отправился его обследовать. В нем проснулся мальчишеский восторг от неожиданных и странных вещей, которые он видел.
Как он понял, большая часть экспедиции занималась тем же, что и он – любопытство оказалось у многих сильнее усталости.
Сначала он решил осмотреться во дворе. Впрочем, первая неожиданность его ждала, едва он спустился с лестницы. В прихожей, среди больших напольных ваз, стоял комод темного дерева. Так вот, наверху комода сидела старушка и вязала что-то темно-красное. При этом движения ее узловатых рук сопровождались кряхтением, умащиванием и общей возней, так что она, казалось, каждую секунду могла упасть. Мега осторожно прошел мимо. Старушка хитро ему подмигнула – что, молодой человек, любопытство?? Ну-ну. Дальше-то не так весело… Любопытствуйте….
Во дворе, прямо на пыльной земле, сидел монах и курил маленькую трубочку. Из трубочки шел светящийся голубоватый дымок.