Fuck them all — это вся суть, это архетип, это крик души. Русский язык, как известно, богат и могуч, самым адекватным переводом мне кажется — «а ебись они все на хуй». Поднимаешь руку в арийском приветствии солнцу, резко опускаешь и бросаешь — «а ебись они все нахуй». Смачно так, с восклицанием. И идут они все родимые строем, дружной линией до самого горизонта и дальше по касательной прямо на хуй — начальники, президенты, любовницы, чувства, сопли, амбиции, проблемы и деньги. А ты стоишь на высокой горе и машешь им вослед с облегчением — свободный человек, почти техасский рэйджер, который, как известно, может практически все. Или же, как в клипе, рубишь блестящей антикварной саблей черные огородные пугала — донкихотовские мельницы своих глупостей и озабоченностей — дабы дать своей затюканной в клетке душеньке, наконец, возможность умереть. Красиво так рубишь, с размахом и со страстью, как Милен Фармер.
Fuck them all — это правильно. Лапочка, умница, рыжая. Она не так проста, как кажется, — сабля она же изогнутый полумесяц — лунный символ, оружие «срединного мира», уничтожающее ограничения и зависимости. Черные огородные пугала c получеловеческими полувороньими черепами — бесы и демоны подсознательного, населяющие «нижний мир», энергии распада, смерти и самообмана. То с чем мы сталкиваемся в процессе «нигредо», работы в черном — первой стадии алхимического Великого Деланья. Разрубленные полумесяцем и исчезнувшие, будто их и не было чучела, умершее в клетке замученное эго — все это символизирует переход к следующей алхимической стадии — «работе в белом», «альбредо», сепарации от мира тлена, материи и смерти. Частичн ое освобождение и перерождение в лунной сфере, там, где сливается божественное и земное, пересекаются все вектора и тяготения, место свободного перекрестка и распутья. Сражение происходит на белом снегу — белизна снега также обозначает пространство «чистого листа», тотальной свободы выбора и возможности свернуть в любом направлении, воплотиться в новом экзистенциальном статусе.
В конце клипа, фигура уходит в даль — движение продолжается и новый неизвестный нам выбор сделан. Кровавые перфомансы в храмах и лесбийские полеты со своим двойником — все это была мистическая практика, подготовка к финальному рывку и переходу на следующую стадию метафизической действительности. Законченность символизму придает фраза “blood and soul”, дух, согласно магической доктрине, растворенный в крови. И вот мы читаем Головина, Канселье или Фулканелли и даже не замечаем, как по банальному зомбоящику нам неожиданно показывают алхимические символы, с поразительной четкостью, ясностью и простотой. Выходит, что не Головин у нас главный алхимик, а Милен Фармер. Забвение на его седую голову, а ей, Исаис Рыжей, хвала и почитание. |