Если бы я делала так популярный сейчас исторический документальный фильм, я бы сняла фильм про Нечаева. Этот человек был создан для кино, кажется, что в реальности таких не бывает. Но были. После его «Катехизиса революционера», писем и трудов (вкупе с Ткачевым) Гитлеру делать было нечего, честное слово. Гитлер мог курить бамбук и лепить пирожки в песочнице. Когда я думаю о Гитлере, то вижу удачу, стечение обстоятельств, момент, трусливый перепрыг через нормы и немного способностей выше среднего (а может и их не было). Но Нечаев был не таков. Эта звериная душа и интеллект сверхчеловека вдохновила Достоевского на «Бесы». И страшно, страшно погружаться в кунцкамеру его мыслей и чувств – пропасть бездонная этот человек. Мистификатор от Дьявола, удав, классификатор всего живого. Его «пользовать этих женщин как мужчин из пункта 2» завораживает, и везде «пользовать», «пользовать»… Созданное им общество «Народная расправа» - студенты, воры, проститутки. Как же он их презирал, до ненависти презирал – это был «материал». Его трудно оценить. Был бы он обычным амбициозным лузером, самодовольным уродцем вроде наполеона – и не болела бы голова. Но нет. Нечаев пугает своей непостижимостью. Это какой-то гуманоид, гомункул – я не смогла увидеть до каких пределов расширенными сознанием и волей он обладал. Своей властью он давил людей как тараканов. Пришел к Огареву, сказал «Дай мне половину фонда. Мне надо». И тот отдал, два раза, и дочку в придачу. Влияние на уровне мистики. Стены были не помехой. Когда Нечаева наконец арестовали и посадили в особую 5ую камеру Петропавловской крепости – думаете, он успокоился? Как бы не так. Он удвоился, утроился, его яростная, четкая в слововыражении ненависть в четырех стенах удивляла самых повидавших виды вертухаев. «Спасите меня и убейте Александра», - писал он на волю. И его спасали, рыли к нему подкопы, собирали деньги, учились по написанным в тюрьме и неизвестно как переданным разработкам террористических актов. Сначала в тюрьме ему разрешали читать. Не столько от милосердия, сколько от удивления его фантазии в выборе книг. Он писал между строк, и читать запретили, писать тоже, перевели в камеру №1, которую шмонала тюремная офицерская элита. Но у Нечаева была прекрасная память - он писал в уме, прочитанного хватило на годы тюрьмы. Охранники – элита, специально обученные бравые ребята - выходили из тюрьмы убежденными анархистами – Нечаев подминал все вокруг. Умер он на двенадцатый год заключения. Это какие ж муки вынесла его гордыня…

О чем он думал перед смертью? Мне кажется он и бога пристрелил бы – встань тот на его пути.