Ты не веришь, что я приду, на пять минут - увидеть тебя, коснуться губами виска и тихо выйти. Я сказал, что сегодня занят, а блонди всегда держат слово.
Я останавливаюсь в ногах, опираюсь на железную спинку.
Серая постель. Бледно-желтый дежурный свет. Зеленый глазок аппарата на столе. Тонкие провода - в ноздри, и под одеяло. Полупустая бутыль капельницы. Голова чуть повернута влево, профиль - острая, ломаная линия на серой подушке. Долгие густая чернота на веках. Волосы убраны назад, в полумраке они кажутся совсем темными. Я впервые вижу твое лицо полностью открытым: усталое, похудевшее, словно присыпанное пылью. Тень дренажного шнура падает на щеку, как шрам.
Правая рука вывернута, протянута по серой простыни - прозрачная кисть, пальцы чуть согнуты, голубая дорожка вены, синяки, следы уколов. Катетер держит тебя, как воздушный шар. Несколько трубок - вот и всё, что привязывает тебя к земле.
Ты не ждешь меня. Ты спишь.
Какой же ты красивый у меня, когда спишь...

Катце.
Я делаю несколько шагов вперед, тихо опускаюсь на колени.
Мои губы касаются твоей руки. Я целую каждый палец, сухую, горячую ладонь, предплечье - до иглы катетера. Трогаю губами горьковатую, пропахшую больницей кожу. Я вижу, как меняется твое лицо: ты боишься проснуться. Теплый янтарный взгляд из-под ресниц. Когда ты научился так смотреть - сосредоточенно и нежно? Ты ни мало не удивлен. Сегодня твой день, и значит, в твою честь должны совершаться чудеса. Неужели, увидеть меня - это всё, чего ты хотел, малыш?

Катце.
Мое Солнце. Тяжелые капли света повисают на кончиках ресниц.
Сегодня мы оба так далеки от своей войны, от желания и ненависти, от бега по кругу. Мы простили друг друга. И забыли все, что нужно прощать. Нам больше некуда спешить. Целых пять минуть - плюс/минус бесконечность. Я - твое Солнце, Катце. Ты - мое Солнце. Мы оба погружаемся в тепло и свет. В покой невесомости. На твоих губах дрожит солнечный зайчик. Мне нравится твоя улыбка. Ты редко улыбаешься, Катце. Мне хочется спросить: как ты? Я только улыбаюсь в ответ, ласкаю худенькое, хрупкое запястье.

Катце.
Вот и сбылось твое чудо.
Тебе кажется, что ты нашел способ убежать.
Осталось оборвать провода и легонько оттолкнуться от несвежей постели.
Я осторожно, чтобы не выскочила игла, приподнимаю твою руку.
Тонкая цепь браслета - без номера, без маяка. Без замочка.
Ты принадлежишь мне, Катце. Ты сам отдал себя мне.
Я улыбаюсь. Я поступаю нечестно. Знаю. Прости меня.
Я еще не готов отказаться от тебя.

- Я тебя не отпускал, Катце.
Твой взгляд разбивается.
Свет мнется, как подарочная бумага.
Я повторяю, медленно, мягко:
- Я. Тебя. Не. Отпускал. Кат-це.
Недоумение. Обида. Холод. Боль. Страх.

Вот и всё.
Ты снова в игре.
Твой ход, Катце.

Белое - снег.
Белое небо - отражение белой земли.
Это поле, чистый лист.
Черной тушью на белом листе прорисован Город.
Черные провода режут квадратами белое небо.
Черное - путь, покосившийся крест перекрестка.
Черная тропинка - через белый двор.
Через черную дорогу наискосок - цепочка белых следов.
Вдоль белых сугробов - комьями черная грязь.
Черное - стволы. Белый узор - по черным кистям ветвей.
На заднем плане - три белых дома, 22, 17 и 12 этажей. От белой земли лестница - в белое небо.
Старые кирпичные стены, выбеленные стужей. Черные квадраты окон.
Две черных машины возле подъезда, одна белая.
Белое - метель. Из белого неба на белую землю - белый снег.
Черное - редкие прохожие.
Белое - ветер. Черное - далекий шорох шин.
В белом безмолвии - черные вскрики ворон.
Ты и я.
Черное - наши тени. Белое - обветренные лица.
Хрупкие черные черты.
Белые губы. Белая улыбка спрятана в белый шарф.
Черные тени опущенных ресниц.
Всолох костра - копна оранжевых волос.
Золотистая змейка вкруг черного зрачка.
Смех - радугой, вихрем цветов.
Как объяснить тебе, что ты значишь в этой картинке?
Кисть рябины. Капля живой крови. Солнечный луч на смятом эскизе.
Вечный диссонанс.

Я тяну озябшие бледные пальцы - к огню.

тебе сейчас нужно спать
я опускаю подушку
поправляю влажные волосы
касаюсь губами век
сон - избавление от боли и страха
моему лисёнку нужно уснуть

...но когда ты закрываешь глаза - осень становится еще немного темнее

Нас ничего не связывает, кроме желания - быть связанными.
Нас ничего не держит вместе, кроме желания - держаться вместе.
Я просто хочу быть с тобой.
Попробуй убежать.

от меня до тебя - рукой подать
всего каких-то полтора метра
полтора метра непроницаемой бетонной стены
(с) я

Бесконечно далеко и - бесконечно близко.
Расстояние - константа, как до миража. Со стороны это похоже на танец. Не дотянуться, не прикоснуться, не поймать. Я делаю шаг - ты отступаешь, отскакиваешь. Прячешься в прозрачную раковину, уходишь в одиночество, в память боли. А когда больше не остается сил и ты кидаешься ко мне - срабатывает защита и по протянутым рукам бьет разряд. И я ласкаю обожженные пальцы, усаживаю на колени, укачиваю, как ребенка...
Но тебя нет, ты уже далеко - застываешь в кубике льда.
Круг замыкается.

осень в дождь роняет ладони
город в холоде октября тонет
ветер изморось рвет в лохмотья
кончено - тенью стрелы на излете
у ключицы поцелуй влажным следом
страшно - всё ближе к краю
я люблю тебя - это так мало
крыльев нет дарить тебе небо
в боль уходишь спрятав лицо руками
остается время стеречь память
у осколков костра собирать небыль
мертвого огня старый ангел

странная связь
тетива
струна

***
Когда ты умрешь, я не стану валять дурака,
Зализывать раны. На север, потом в пески.
Мы вместе с тобой флиртовали со смертью, и вот
Тебе я дарю ее, мой любимый друг.
Только ты...
Только ты...
Только ты...

Когда ты умрешь, будет самый красивый закат,
Случатся все молнии, грозы и все дожди.
Белее снега рубашкой накрою тебя
И снов пожелаю тебе, самых крепких снов.
Только ты...
Только ты...
Только ты...

Пуля у виска,
Пуля наверняка.
Улыбайся только своим.
Любить невозможно всех,
К черту мне такой успех.
Улыбайся только своим.
Только ты...
Только ты...
Только ты...

Когда ты умрешь, я не стану валять дурака...
[c]

Еще один - пусть маленький - шаг. Навстречу.
Еще одна - пусть незначительная - уступка. Тебе.
Ты хотел - дневник. Мысли, эмоции, оттенки. Читай. Не жалко.
Ты хотел - игры. В самого себя. Хорошо, давай поиграем.

Исподволь, шаг за шагом, мы движемся к краю. Я не заметил, как прошел половину пути. Танец над пропастью, одна ошибка - и... хочется ошибиться, оступиться, нырнуть в бесконечность. Я теряю контроль. Что хуже - мне это нравится. Это затягивает, сводит с ума. Лишает осторожности. Deprivation. И здесь же - пьянящее ощущение близости. Желание, которое невозможно утолить. Игра. Я начинаю понимать - как всегда, слишком поздно.

Я просто делаю ход.

Бесконечный тоннель самолета. Аллюминий и пластик. Белый рассеянный свет. Сонное урчание турбин. Немые картинки в квадратах мониторов. Полусон, сквозь обрывки темноты за окном. Внизу, под облаками, - ночь, горы, редкие огни. Толчок, неловкое касание земли. Мутные стекла, переходы, очередь на паспортный контроль. "S'eli, tamoznia)". Delivered. Стальная змея багажной ленты. Зеленый коридор. Помятые лица. Прозрачные двери в московскую ночь. Ветер, таксисты, фонари вдоль шоссе. В динамиках Брайтман, чуть слышно. Дверь подъезда, лифт, ключи. Свет в прихожей, за стеной осторожный шепот - притворяются, будто спят. Телефонный номер.
- Я дома.
- Привет...
Голос, глухой, охрипший. Твой.

test-2
http://www.yandex.ru
off-topic