былина о попсе (с) Тимур Шаов

Можно любить жену, женщину, мать, семью, Родину, работу, свой подъезд, дом, дачу, сад... Гриша был максималистом - он любил Октябрьскую Железную Дорогу.
Вернее не всю её, а участок от Москвы до маленькой деревушки, где Гриша был главой администрации. Уж как он пробрался в "государевы люди", то тайна для меня. Просто как то однажды позвонил и своим застенчивым, словно извиняющимся голосом сказал:

- Привет, старик. Слушай не смогу к тебе во вторник подъехать.
- Гриш, что случилось? Заболел?
- Да нет, всё в порядке.. В общем... назначили меня тут.

И надо сказать, что назначили не зря. При Грише деревушка преобразилась, словно стряхнув с себя кисею сна, пыли и пьянства. Дома утопали в зелени садов, улочки были чистыми, а сами дома будто улыбались. За зеленью никто не следил, Гриша запретил это строго настрого. "Зелень она таже живность. Пусть себе растёт." Поэтому буйство зелёных насаждений было теперь безудержным и деревне это было только на пользу. Ещё Гриша выгнал всех "москвичей-дачников, оглоедов и раздолбаев, прячущихся за бетонными заборами.". Просто взял и скупил из собственного кармана все их дома, участки и заборы. Всё снёс и передал в деревенский земельный фонд.
Местные сначала считали его за сумашедшего богача, захотевшего собственную деревеньку и купившего этот пост, потом за чудака, невесть как пробившегося в администрацию и теперь мотающего государственные деньги, а под конец уже души в нём не чаяли.
Гриша приходил на работу к 8 утра, покупал в ближнем ларьке сигарет и чаю, приходил в кабинет, заваривал чай, закуривал и начинал приём.
Работе он отдавался беззаветно. До ночи он мог решать чью нибудь проблему, куда то звонить, с кем то ругаться или просто угощать чаем какую нибудь расстроенную девушку или мать. Он стал для местных эдаким свойским парнем, который и посоветовать может и денег одолжить и приструнить более мелких чиновников и договориться с теми кто наверху. Едиственный вариант, когда от него ничего нельзя было добиться так это в вопросах строительства, где Гриша по его собственному выражению был "лохом панцирным". Или если это было воскресенье. В воскресение он садился на первую электричку, становился в тамбуре и ехал ко мне в Москву, отвлекать меня от сумашедшего ритма жизни и мелочной суеты.
До Москвы он добирался ровно в 10. В своей рубашке (неизменно очень дорогой) и джинсах (неизменно старых и затёртых), высокий и ссутулый, с вечно задумчивым выражением лица, он являл собой зрелище серьёзное и комичное одновременно. На него было невозможно сердиться. Впрочем, он и не давал поводов.
Была у Гриши одна странность. От него постоянно (всякий раз как я его видел) пахло бензином. Не так как на заправке, а чуть заметно, словно он вчера подушился одеколоном с бензиновым запахом.

продолжение следует.

.
Ночь, и старинный город спит,
Лишь окошками блестит
Возле площади корчма.

Двери из дуба отвори,
И увидишь там внутри
Тускло освещённый зал.

Сядь на бочонок, не спеши,
Молча трубку разожги,
Полночь в окна бъёт дождём,
Всем нам пива закажи.
Стук копыт - мы уже здесь,
Шум плащей доносит весть -
Мы вот-вот подойдём.

*
Как кот, скитаюсь по свету,
Других путей нет и азартна игра.

Воля дороже, чем клетка
Пиратская метка.
Разбойничий знак

**
Знак вора на мне - о, да и
Знак вора на вас.
Доверьтесь судьбе - сегодня
Нам всем выпал шанс.

Знак вора внутри - он в сердце.
Знак вора в душе.
Я мастер игры - до гроба
С клеймом на плече.

***
За спиной, как змея,
Тень скользит -
Это я.

Тень скользит -
Вот и я.

II.
Слушай, что скажем мы тебе,
Разболтаешь - быть беде,
Не спасет тебя кинжал.

Срочное дельце есть у нас,
Помним мы, как в прошлый раз
Ты нам славно помогал.

Чтобы ты в ратушу проник,
Тебя встретит проводник.
С ним ты спустишься в тоннель,
Вместе вскроете тайник.
И с добычей через ров,
К дому гильдии воров
Вы бегите скорей.


*
Свет звёзд
Мой лучший сообщник.
Сливаюсь я с ночью,
Закутавшись в плащ.

Во мгле Откроет все двери
И даст все ответы
Воров чёрный знак.

**
Знак вора на мне - о, да и
Знак вора на вас.
Доверьтесь судьбе - сегодня
Нам всем выпал шанс.

Знак вора внутри - он в сердце.
Знак вора в душе.
Я мастер игры - до гроба
С клеймом на плече.

Знак - вся моя жизнь,
Моя ловкость рук.
Знак - способ ловить
Удачу вокруг.
Со знаком воров
Я смертью обвенчан.
Сжал метку рукой -
Мой путь предначертан.
Да...
(с) Чёрная Метка

Вы слышали, когда ни будь про Серый Тракт? Не слышали? Не удивительно. Мало кто из Живых слышал и уж совсем мало тех, кто может рассказать о нём.
Все мы идём по жизни Сверкающей Дорогой. Да-да, именно Сверкающей, ибо у каждого она сияет, но у всех по разному и не все могут это узреть. Но, иногда, волей судьбы нас забрасывает к самым пределам Смерти, и тогда, если вы не потеряете голову от её дыхания, вы увидите отходящую от вашей Дороги серенькую неприметную тропку. Она покрыта мягкой пылью, на которой нет следов, и Вечный Мрак окутывает и баюкает её. По ней можно вернуться на Дорогу Жизни, но лишь вы ступите на неё, как то тут, то там, в серой мгле замерцают, как светлячки огоньки трубок тех, кто подобно вам ступил на неё, но не смог пройти до конца. И вы услышите их голоса, тихие и громкие, робкие и властные, манящие и остерегающие. Они будут говорить вам о своих жизнях, о том, как оказались тут.. Не заслушайтесь их. Заслушаетесь – сойдёте с тропы и уже никогда не вернётесь на неё. Но в тоже время черпайте их мудрость, учитесь на ошибках чужих жизней, не выпуская из вида свою, и тогда вы сможете уйти даже от Смерти

Будет дальняя дорога
В тишине меж звёзд
От сгоревшего порога
В край где нету слёз

Где миров иных печали
Странны и смешны
Где рассветной дымкой стали
Злоба и враги

Там растёт душистый вереск
На камнях меж скал
Омывает чёрный берег
Тридевятый вал

По дороги той другие
Может быть пройдут
Ну а мне - печаль, унынье
Без надежды путь.

Дом этот не был нанесён на городскую карту и если бы вы задались целью найти его, то потерпели бы полную неудачу. Да и как можно найти дом, одни вам советуют искать уютный домик в цветах на окраине, другие величественным жестом указывают к центру города и утверждают, что столь величественный особняк невозможно пропустить? Этот дом невозможно было найти, не получив приглашения от Фигуры.

Двери этого дома открывались ранним утром.
Из года в год, лишь только рассвет красил в розовый верхушки городских башен, из неприметного тёмного уголка в дальней комнате выныривала высоченная и худющая, как торшер, фигура. Она была закутанна в тёмный плащ, стелившийся за ней по полу, на макушке сидел, как приклеенный, высокий цилиндр, а белые перчатки скрывали длинные и тонкие пальцы. Лица фигуры никто никогда не видел. Оно всегда было скрыто под ехидно лыбящейся фарфоровой маской. Тех же смельчаков, что за кружкой эля в соседнем пабе строили планы, как сорвать маску с лица фигуры, завсегдатаи просвещали о происхождении бессловесных мартышек - прислуги в странном доме.

Фигура шла вертлявой походкой по сонным, пустым и пыльным залам к дверям дома.
На дорожках запущенного сада уже сидели по двое, по трое, первые гости и стайка заспанных мартышек сновала меж ними с подносами.
Улыбчивая маска с минуту глядела на гостей из окна, а потом пальцы, обтянутые белым шёлком неслышно шёлкнули и массивные двери распахнулись, впуская внутрь потоки солнечного света, свежего воздуха с ароматами дорогих вин, росы, жизни.
Мартышки в парадных ливреях приглашали гостей внутрь, в комнаты и залы, где уже жарко горели камины, прогоняя ночную сырость. Фигура, всё так же нелепо дерёгаясь, шла мимо окон, щелчками заставляя ставни раскрываться, пропуская внутрь жизнь.
И веселье начиналось.

Понемногу гости раскрепощались, в вине и пище недостатка не было, равно как и в небылицах и баснях, которые Фигура черпала из поистине бездонного колодца. Мартышки играли на цитарах, воздух то и дело всколыхивали взрывы хохота. В прохладных тенях били фонтаны, с потолка свисал виноград и все дела и заботы как то забывались. И в этом не было ничего удивительного, ведь вороватые мартышки, пользуясь восхищением гостей, благополучно крали всё что считали нужным и прятали в подпол.

Так проходил жаркий полдень, пыльный зной обеда, а когда подкрадывался вечер, Фигура выходила на середину и легко перекрикивала гул гостей

- Дамы и Господа! - визгливо начинала она, - не только сегодня, но только у нас вы можете испытать свою удачу как нигде! Я берусь утверждать, дамы и господа, что подобного вам не могут предложить нигде! Я предлагаю вам... игру. Поставьте всё что у вас есть. Неважно сколько, главное всё. А выйгрышем будет сама Любовь в том обличии и форме, что будут угодны победителю.

Фигура делала эффектную паузу, обозревая гостей. Те, неизменно молчали, но отказавшихся никогда не было. Таких просто не приглашали.

- Раз так, то мы начнём! - возвещала фигура и хлопала в ладоши.

Потом, она садилась в кресло и наблюдала, или делала вид, что наблюдала, как мартышки в одеждах крупье деловито и равнодушно собирают лопатками ордена, шпаги, палитры, сухие яблоки, медяки, девичью честь и мужество, и как проигравшиеся гости поспешно покидают дом, освобождая место для других, нетерпеливо шумящих и причмокивающих.

Когда исчезал последний гость, фигура ещё некоторое время сидела в своём глубоком кресле, а потом делала слабый жест рукой и крупье подавал ей обныкновенную монету. Длинные пальцы ловко подбрасывали её и ловили, но... ничего не менялось. Всё так же потрескивали дрова, пламя чертило причудливые узоры, тени плясали по плащу и маске. В наступившей тишине слышался тихий-тихий вздох.
Любовь снимал маску и отдавал её, почтительно ожидавшей мартышке. У Любви было белое и узкое лицо, чем то напоминавшее маску, вот только без улыбки. Узкие его губы были плотно сжаты, а глаза неподвижно смотрели на огонь... Очень медленно по белой коже скатывалась одинокая слеза и звонко разбивалась о каменные плиты. Словно по приказу, Любовь начинал таять, дрова гасли, пыль вновь ложилась на полки и полы, пауки споро отплетали углы паутиной, мартышки засыпали в нелепых позах и Дом погружался в забвение до следующего утра.

Мне снилась метель. Ледяной ветер, отчаянно и дико завывал в ушах, забрасывая меня снегом, раздирая мои лёгкие острым, чистым воздухом. Снег крутился в страшном и красивом танце вокруг меня, вокруг странных белых обрубков. Я вспомнил. Это называлось "деревья". Было холодно. Холодно до такой степени, что защипало кожу и я проснулся.

Прямо надо мной, в клубах песка мутно светило солнце. И было жарко. Отвратительно, липко жарко. Сразу начала болеть голова, но это ерунда, почти привык. Сейчас важно было другое. У меня стащили одеяло, и не требовалось большого ума, чтобы вычислить похитителя. Нас всего то было двое в этой проклятой пустыне. А может и во всём мире.

- Три Звезды, мать твою, - заорал я и сел, по привычке отплёвываясь от песка. Говорить в пустыне было трудно, да и по большей части не нужно.

Пресловутый Три Звезды обнаружился рядом, в корявой конкструкции из одеял и занимался он своим вечным занятием - курил. Мы имели с ним долгие беседы о вреде курения, но его аргумент, что "лучше загнутся от табака, чем от этой дряни (песка тобишь)", я пока опровегнуть не мог.

- И как это понимать, ты... - начал было я, но запнулся увидя выражение его лица. На его узком обветренном лице было написано такое изумление и ужас, как будто он увидел не меня, а женщину.

- Эээ... Ты чего?
- Дык... Ты ж того... Помер же... - пролепетал Три Звезды, храбрец, сорвиголова, вечно весёлый и неунывающий парень. И от нелепости сей картины меня, впервые за долгие месяцы пробил смех. Смеялся я долго, поминутно сплёвывая тяжёлый, со вкусом железа песок. В конце концов и Три Звезды неуверенно заулыбался.
- Сам ты помер! Поспать не дадут. Я такой сон видел, а ты... - я вновь запнулся, потому что, улыбка вновь исчезла с лица компаньона.
- Что ты делал? - медленно переспросил он
- Эээ... Дык... Спал - так же неуверенно ответил я, начиная осознавать своё положение. Сон это было что то такое сказочное. Никто из наших не слышал о таком уже лет пятдесят. Это было сказкой. Мифом, наряду с россказнями Трёх Звёзд о целых озёрах воды и плантациях табака.

Я плюхнулся на песок
- Слушай... Блин... как же это? что это значит? - спросил я Три Звезды. У того в глазах зажёгся недобрый огонёк, он покрепче затянулся и начал
- Ну... Если посмотреть на это поближе. Вот ты что делал в последнее время?
- Да тоже что и ты. Шёл.
- А головой что ты делал? Вспоминал? Желал странного?
- Отвянь... Что вспоминать то? Землю? - я поднял голову и, прикрыв ладонью глаза, посмотрел на небо, где, не так уж и далеко должна была быть Земля.
- Ну хотя бы Землю, - весело сказал Три Звезды
- Ну вспоминал, вспоминал, отвянь, - буркнул я
- Ага... И по скольку мозг твой строил картины, разительно отличающиеся от картин передаваемыми в мозг глазами, то произшла перегрузка мозга и, для обработки информации мозг отключил восприятие текущей картинки, и погрузился в состояние называемое "сном"... - бубнил и бубнил Три Звезды.

Я только рукой махнул. Половины слов я всё равно не знал, да и предложения были сложны. Был он маньяк, этот проклятый индеец. Знал физику, философию, биологию, всего по немногу. А кое что и по многу.
Нет, мы не были конечно все идиотами. Я например мог собрать велосипед. Хорошие велосипеды получались, только Три Звезды всё равно не был довольным. Ходил среди нас слушок, что помнил он больше всех вместе взятых...

Я внимательно рассматривал свои пальцы на ногах, Три Звезды бубнил и бубнил, вокруг летал песок и было всё это так привычно, так хорошо...

Очнулся я от тычка в бок.
- Ты знаешь, что ты войдёшь в историю, да? К тебе будут сбредатся со всей пустыни, чтобы взять уроки, столь тонкого владения сознанием. Слушай сюда! Брать будем табаком. По полкирпича с хари... Пора тебе учится, а то в твоём возрасте, да не курить...
- Отвали, - буркнул я, забрал одеяло и пошёл досматривать сон.

Мне снилась метель...

Половина смски
Это много или мало?
Как алмазные подвески
Или граммов тридцать сала?

Стоит столько же, как целая
Смысла может быть вагон
Словно лапка очень смелая
Как в обойму вгоняет патрон

Удалишь – и словно пусто
Ни любви, ни странных слов
Лишь иногда немного грустно
Да тускнеет палитра цветов

Люди, эльфы, иже с ними!
Кто мешает вольно жить?
Словно пятками босыми
На желток Луны повыть

Позвоните, поболтайте
Слышен голос «вот он я»
Без вины вину признайте
Слухом полнится земля.

Товарищи, чтоб вас перекосило! Позвоните мне кто-нибудь!


последняя строчка - тоже часть стиха
вот такими творениями я отстреливаюсь от депра... счёт 3:2 в мою пользу

Пробило на депр...
Пишу стихи

***
Мрачной тяжестью рассвет
Рухнул на глаза
Было счастье или нет?
Не узнать меня…

Впереди туман седой
Скрыл тропу судьбы
Позади ковыль и боль
Тоже не пройти…

Сбоку мрак и тишина
Ветры пляшут в ковыле
Да ещё моя жена
Тихо спит в сырой земле

Так куда же мне идти
В наступающем рассвете?
Кто поможет груз нести?
Для кого смеются дети?

Так. В короткий миг, присутствия у меня инета выложу сюда очередной мой бред

Выйдя из ворот престижной (и по сути единственной в своём классе) Шварденбурской академии, свежеиспечённый выпускник сощурился от яркого солнца, заливавшего центральную площадь Юно… Все долгие пять лет он не видел ни травы, ни солнечного света. Учебные и жилые помещения академии располагались глубоко под землёй в бывшем логове дракона. Среди первокурсников ходили упорные слухи, что основатель академии не убил дракона, как гласила «официальная» версия, а уменьшил его в сотню раз, и отпустил бродить по коридорам и самым потайным закоулкам академии…
Вздохнув и поправив на плече мешок с книгами, составлявшими всё имущество выпускника, он сделал первый шаг с порога академии. С того самого порога, куда пришёл пять лет назад, никому неизвестным сиротой, бедным учеником бродячего мага-фокусника. Сначала его прогнали. Ещё бы. Дети влиятельнейших и могущественнейших династий готовы были разорвать друг друга на части, лишь бы добиться места в академии, а тут бездомный рыжеволосый переросток. Но в последнюю минуту кому то из преподавателей захотелось устроить небольшое представление – он попросил Рыжего продемонстрировать, на что он способен…
Рыжий ещё раз вздохнул и вспомнил тот огромный зал, насмешливые взгляды учеников и преподавателей и тот дивный запах магии, который шёл от замшелых камней пола и стен. Вспомнил, как, набрав полную грудь этого запаха, он выдохнул, и тотчас по зале пронеслась волна, погасив светильники, которые не тухли вот уже две тысячи лет. И в наступившей темноте, вздохнули призраки давно ушедших магов, стены сдвинулись, чтобы взглянуть на дерзкого юношу, и где-то вдали, из подземелий раздался приглушённый рокот. Раздались возгласы «дракон! Дракон!» и по зале пронесся призрачный силуэт дракона. Вновь зажглись светильники, и стало совсем тихо, а Рыжий обнаружил себя лежащим на полу. Из носа текла кровь, и бешено стучало сердце. Всё тело ныло, а каждое движение причиняло адскую боль.
Рыжий присел на ступеньки академии и почесал затылок. Воспоминания не оставляли его.
Вот два старца – хранители академии, молча подошли и помогли ему подняться. Вот он зачислен в сильнейшую группу, он учится вместе с отпрысками известнейших семей магов и мудрецов, он ничем им не уступает. И каждую ночь ему слышится далёкий рокот и перед глазами встаёт призрачная морда дракона.
На втором году обучения, как только его допустили в библиотеку, он начал изучать все книги о драконах. Он знал все виды, места обитания и привычки этих мифических существ. Он тормошил вопросами учителей и не находил ответов. В конце концов, он, перед всей академией, поклялся разыскать живого дракона и привести его в академию.
А потом отгремел выпускной бал, где было настоящее буйство магии, торжество познания, а Рыжий сидел на верхушке колонны, в пятидесяти метрах над всем празднеством и читал свежеприобретённую книгу. Несмотря на отличное питание, он так и остался высоченным и худым, как палка с длинными огненно рыжими волосами.
Рыжий задумался.
Здесь в его воспоминаниях наступал весьма романтический момент, за который Рыжий корил себя до сих пор. Он вспомнил как на самом интересном месте в книге, кто-то дёрнул его за волосы, отчего он выпустил книгу и она тут же исчезла в хаосе магии внизу, а сам свалился с колонны прямо в объятия своей однокурсницы, которая парила в воздухе и звонко хохотала. В порыве гнева, «книжку жалко было» - оправдывался в последствии Рыжий, он вспышкой молнии отбросил от себя дерзкую девицу, которая осмелилась помешать его обучению. Разумеется, оба тут же начали стремительно падать на землю и спасло их только то, что один из Ветреных магов (про них говорили что Ветер у них не только на службе, но и в голове), кичился своим искусством перед десятком девчонок первокурсниц, которые неизвестно как пробрались на выпускной бал. Порывом шторма их выбросило из залы и Ветреный долго потом допытывался, кто поджёг ему мантию. Пролетев несколько пустых залов, Рыжий и виновница всей кутерьмы рухнули прямо на преподавательский стол в обеденной зале. После оглушительного веселья, на них навалилась звенящая тишина, в которой слышалось лишь их тяжёлое прерывистое дыхание… Внезапно они, как по команде, одновременно захохотали во весь голос. Смех шёл изнутри их, из их естества и готов был разорвать их тела… Обхохотавшись они в изнеможении прислонились друг к другу. Его рыжие волосы смешались с её чёрными и он внезапно ощутил их дивный запах. А потом… Рыжий покраснел и отогнал навязчивые воспоминания. На утро она уехала далеко на восток в свой родовой замок, развлекать старика отца разноцветным огнём из пальцев, а он очутился там же где и начал своё обучение.
Рыжий в который раз вздохнул, и поднялся с тёплого камня. Отряхнув парадную форму (единственную свою одежду) он сошёл со ступенек и принялся бродить по улочкам города, думая чем заняться дальше. Очнулся он, столкнувшись с каменной стенкой, и потирая лоб, услышал чей то плач. Он оглянулся. Рядом, за низкой живой изгородью плакала девчушка над клумбой с увядшими цветами. Рыжий, который уже забыл что значит плакать, заинтересованно взглянул на неё. Пришлось подождать минуты две, пока рыдания сменились всхлипываниями и девочка подняла глаза. Когда она увидела, что на неё пристально смотрит ооочень странный незнакомец в форме академии, она вскрикнула от неожиданности и, вскочив, попятилась.
- Не бойся, я не кусаюсь, - поспешно воскликнул Рыжий, - что тебя так расстроило в такой тёплый, солнечный денёк?
- Слишком тёплый и слишком солнечный, - опять заплакала девочка, - мои цветы совсем завяли, а я растила их в подарок Карлу, сыну сапожника с соседней улицы, у него завтра день рождения, что я ему подарю?
- Значит цветы да… - протянул Рыжий, перелезая через изгородь и приседая рядом с клумбой. Закрыв глаза, он вдохнул в себя, аромат сухой травы и земли. Он услышал землю, которая просто спала, нежась под ласковым тёплым солнцем. Протянув руку, он дотронулся до земли и чуть слышно позвал её, вырвал из сна и показал ей погибающие цветы. Через некоторое время, почва возымела совесть и стала жирной и чёрной. А ещё через минуту, цветы стали оживать, набираться сил, вновь подниматься к солнцу. Девочка воскликнула и захлопала в ладоши
- вот здорово! Вот здорово! Мама! Мамочка! – закричала она.
В ответ на крик, из окна высунулась румяная женщина, судя по всему молочница.
- Мама, он вылечил мои цветы! – бросилась к ней девчушка, задыхаясь от волнения. Женщина подняла взгляд на Рыжего и в точь точь как своя дочь воскликнула, прижав ладонь ко рту
- Никак сам Дракон пожаловал! – воскликнула она
- Дракон? – Рыжий огляделся, но никакого дракона поблизости не было, кроме того что был вышит на его парадной мантии. Это был прощальный подарок его однокурсницы. Золотой Дракон с оскалившейся мордой, был вышит на чёрной парадной мантии. Он бил крыльями как живой и периодически изрыгал язычки пламени…
- Дракон, Дракон, - заквохтала хозяйка, чуть ли не силой таща ничего не понимающего Рыжего в дом, - я тебя сразу признала, в точности такой как сказывают. Выпустился значит уже, да? Вот и хорошо, вот и ладно. Глядишь – место хорошее займёшь… В люди выйдешь, и тебе хорошо и народу польза, толковый глава – редко его сейчас найдёшь…

У Рыжего уже голова пошла кругом. Он и не заметил как его усадили за стол, налили молока, положили свежих, только со сковородки гренок.
- Ээ… Хозяюшка, вы наверное ошиблись, - робко начал он, хотя желудок напоминал о своём присутствии и требовал заправки, - я просто Рыжий. И никакой не дракон…
- Ты ещё скажи что у тебя четыре руки, - насмешливо перебила его хозяйка, - да разве ж я не узнаю тебя? По всему городу слухи о нём ходят, о Драконе Всезнайке, - Рыжий подавился гренкой, - а он тут ветошью прикидывается!
- Простите, как меня тут называют? Всезнайкой?! Вот уж спасибо, имечко подобрали, - возмутился Рыжий. Чтоб его – одного из лучших в выпуске, называли каким то всезнайкой, как зубрилу первокурсника? Дракон на груди Рыжего заворочался и спалил гренку в руке хозяина. Девочка взвизгнула и спряталась за юбку матери, которая тоже слегка попятилась.
- Ты чего, ты чего?
- Нет, ничего, уже ничего, - уже тише сказал Рыжий, запахивая плащ на груди, дабы сокрыть приятеля от глаз посторонних.

Повисло неловкое молчание.
- Что делать теперь думаешь то, Дракон? – нарушила его хозяйка
- Вопрос хороший, - Рыжий задумался, жуя последнюю гренку,- мне нужны деньги и книги. А значит нужно работать, - в конце концов сказал он, - но сначала я хочу посмотреть как изменился мир за эти пять лет. Спасибо за обед, хозяюшка, я обязательно загляну ещё как-нибудь. Может быть даже скоро. – Рыжий встал и оглядел комнату.
Заметив покосившийся стул, паутину под высоким потолком, плохо стоящую печную трубу, Рыжий вздохнул и, разведя руки, воззвал к духам этих вещей. «Простейший контакт. Любой двоечник сделает не хуже» - подумал он, наблюдая как стул выправляется и приобретает изящные черты, паутина испаряется, а печь выравнивается и затягивает трещины.
- Честь, то честь какая, - бормотала хозяйка, а её дочь молча смотрела на Рыжего во все глаза.
Маг молча встал, поклонился хозяйке и вышел за порог… Чеканя шаг, с гордо поднятой головой, он уверенно шёл к городским воротам, постоянно ловя на себе восхищённые и завистливые взгляды





Всем привет, кто тут ещё жив.