У дворовых кошек очередная смена поколения.
В окрасе нынешнего поколения преобладают черные и серые тона, кое-где - белые грудки и лапки.
Еще среди кошек нынешнего поколения имеется собственный (а не приходящий, как обычно) кот. Веское свидетельство тому - два черных котенка, увлеченно осваивающих традиционную кошачью игру "угадай, под какой машиной я спрятался". У взрослых кошек свои, взрослые игры - например, "царь горы" на кривой старой сирени, когда одна кошка стремится залезть повыше, а другие догнать ее и, хватая за лапы и хвост, спустить с сиреневых небес на грешную землю. Потом они все примиряются с действительностью и идут живописно валяться в сочной зеленой траве.
Основной вход в подвальное кошачье царство находится около нашего подъезда, и две-три бабушки, опекающие кошек, тоже живут в нашем подъезде. Мы с любимым мужчиной между собой зовем их "кошачьими бабушками". Кошачьи бабушки подходят к опеке ответственно, содержат место кормления в чистоте, регулярно меняют воду, ведут с кошками ласковые беседы и подробно обсуждают друг с другом детали кошачьего жития-бытия. Кошки принимают их услуги со снисходительностью истых детей Баст, но при этом сохраняют здоровую подозрительность ко всем прочим представителям рода человеческого и при всякой попытке к ним приблизиться с достоинством улепетывают в подвал.
Регулярно куря на балконе и попутно обозревая окрестности, я со временем обнаружила, что помимо штатных "кошачьих бабушек" существуют и внештатные. Верней, это одна бабушка и как минимум один дедушка. Вероятно, между первыми и вторыми имеется некая конкуренция, потому что дедушка появляется всегда только в отсутствие комитета по обсуждению кошачьего бытия. Он заходит во двор обычным шаркающим шагом, потом ускоряется, почти бегом доходит до лаза в подвал, наклоняется, кладет у входа пластиковую мисочку с едой - и так же быстро, почти бегом удаляется шагов на десять вперед. Затем его походка и внешний вид стремительно меняются, и он уходит нарочито прогулочным шагом, демонстрируя возможным наблюдателям свою полную непричастность к нелегальной мисочке с едой.
Внештатная бабушка придерживается похожей тактики, если не считать одной подробности. Оставив у входа еду, она отступает на несколько шагов и медленно, обстоятельно, несколько раз осеняет размашистым крестом обследующих миску кошек. И только потом уходит.
Когда-нибудь...
Когда-нибудь у нас в доме обязательно будет кошка.

...мог бы появиться пост о том, как я устала от мелких, но болезненных уколов повседневного бытия.
Не появится, ибо - прорвемся.
Наконец-то потеплело.
Во дворе, на проезжей части мы заметили нахохленный и растопыренный комочек с желтым клювом. Воробей-слеток.
Будучи рыцарем без страха и упрека, мой любимый мужчина не мог бросить его на произвол судьбы. Будучи поборником гигиены, он предусмотрительно укрыл руку в целлофановом пакете и положил на ладонь салфетку. С помощью этой конструкции он попытался ухватить слетка, чтобы перенести в безопасное место.
Не знаю, какие мысли промелькнули в голове воробьиного детеныша в тот миг, когда нечто страшное, огромное, прозрачно-белое и шуршащее ухватило его за растрепанные бока, но он отчаянно рванулся... и полетел. Как большой.
-Поздравляю, - сказала я моему любимому мужчине. - Ты только что научил воробья летать.

http://www.podvignaroda.ru/

На этом сайте, в списках награжденных орденами я отыскала имя своего деда - в 1985 году он получил орден Отечественной войны II степени.
Частица причастности , связующее звено между нынешними нами и тем, что прошло, но осталось.

Помимо ордена, у деда были еще медали, одни хранились в специальных коробочках, другие - россыпью в деревянной шкатулке с псевдонациональным узором. Все это мои забрали с собой, когда уезжали в Израиль.
А еще увезли и долго, бережно хранили горсть земли с бабушкиной могилы на кладбище под Гомелем.
Дед умер тихо, во сне. Его положили в чужую землю, совершили над ним чужой погребальный обряд, но в его могиле, прокаленной и сквозь толщу почвы чужим солнцем, осталась лежать эта горсть белорусского суглинка.
Так что даже смерти не удалось разлучить их окончательно.

Прошлое с нами. Земля вращается, пролистывая год за годом, прилежно сменяются цифры на календарях, но на самом деле ничто не уходит и ничто не забывается, ничто.