Почему-то, когда слушаю «Королевскую охоту», певицы нашей Хелависы, когда слышу вот эти слова:

А здесь мы жили, покуда могли;
Ничего не забыли дети старой земли:
Ах, как подносили вам, короли,
Девы наших холмов кубки меда!

то в памяти всплывает стихотворение Стивенсона, которое для нас перевел Маршак:

Вересковый мёд
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.

В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки медовары
В пещерах под землей.

Пришел король шотландский.
Безжалостный к врагам,
Прижал он бедных пиктов
К скалистым берегам.

На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый — на живом.

Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.

В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки медовары
Приют себе нашли.

Король по склону едет
Над морем на коне,
И рядом реют чайки
С дорогой наравне.

Король глядит угрюмо:
«Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!»

Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.

Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,
- Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутому
Их привели па допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.

Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.

Гневно король промолвил:
- Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!

Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.

И вдруг голосок раздался:
- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!

Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!
- Карлик сказал королю.

Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!

Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.

Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод
-И я научу шотландцев
Готовить старинный мед!..

Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.

Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:

- Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.

А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна
- Мой вересковый мед!

Я родился утром на земле,
+15 было за окном,
Елки! Как тепло у них,
Я, подумав, решил.

А в детском садике моем
Было все путем:
Пили молоко и смеялись, ваще!
Там была у меня первая любовь.

Небо, на асфальте,
Звезды, на асфальте,
Мама, на ней панама,
И вечно пьяный папа!

Потом я в группе «Пилот»
Неожиданно начал петь,
Говорят все: «Неплохо,
Все шутят наверно!»
Возможно скоро я стану модной рок-звездой.

И пусть тогда все друзья ко мне придут,
Все, кто сегодня пришел,
И те, что завтра уползут,
Посидим, задуем, подумаем,
А тыры-пыры, тыры-пыры!

Небо на асфальте,
Звезды на асфальте,
Мама, на ней панама,
И вечно бухой папа!

© группа «Пилот»

А к чему эт я, собстна, спросите? Песня называется «Мама», но речь в ней идет про день рождения Ильюши. Вот и у меня завтра тридцать первая весна. Скромный я, правда? Завтра можно будет поздравлять, други мои.

Наслушался: Пилот - Мама

Завтра дневничку три месяца

8 МАРТА близко-близко...
Проснувшись утром после пьянки,
Он бросил взгляд на календарь:
Пора подумать о подарках,
Глядишь — и кончится февраль
Придумать — дело не момента...
Не покупать же, скажем, торт?
А может в поисках презента
Махнуть сперва в "Ювелирторг"?
Сверкают бликами алмазы
Струится золотая цепь...
Брильянты? Для моей заразы?
Восьмого марта? Офигеть...
А может, сумочку какую...
Вон ту, с эмблемой "Дэ энд Ге"...
А сколько..? СКОЛЬКО??? Я психую???
Ну цены... ни фига ж себе.
Неделю бегал в магазины
Роше, Ланком и Л'Этуаль,
Полдня потратил на картины,
Чесал затылок на хрусталь
Смотрел наборчик маникюрный
С названьем странным "Золинген"
Платочек приглядел ажурный
Не то... не то... не то совсем.
Потом подумал про колготки
И не решившись и на них
Купил ей
ПЯТЬ
БУТЫЛОК
ВОДКИ! —
Пусть будет праздник у двоих

А вот кто автор этого шедевра — не знаю

Терпеть не могу, когда всех под одну гребенку, когда людям навешивают ярлыки, штампы и подгоняют всех под клише. Терпеть себя не могу, когда это делаю я. Однако, вчера слушал «Дни солнца сочтены» Павла Кашина по дороге на работу и почему-то подумалось: Кашин — современный Есенин.