Забываю имя твое, - вычеркиваю его из записных книжек...
Но память - она затягивает все глубже, хуже болота.
А птицы летают осенью медленней, ниже...
И я имею возможность рисовать их во время полета.
Никто не разберет, где начинается осень:
Строго по календарю, или с первых дождливых дней...
Первыми во время заморозков умирают осы, -
Ты сказала бы, что никто не умрет... наверное... тебе видней...
А еще ты сказала бы, что тебе приснились олени,
И они объяснили тебе что-то о чем-то важном,
Но ты не знаешь олений язык, к сожалению.
А если и знаешь, - то и пары слов на нем не свяжешь...
Когда ты ушла, я прыгал с высотных зданий,
Но всегда находился кто-то, кто ставил внизу стог сена...
Лечил меня логикой, напоследок шептал назидания...
Я и мыслю сейчас без экспрессии... по-осеннему...
Говорят - эта осень, быть может, последняя осень в истории.
Дальше начнутся войны, локальные апокалипсисы, -
Плевать я хотел... у меня от любви третий год ладони истертые...
Посмотри, как из черного космоса на твое имя капаю.
Сказать сильно - этому учили в школьных уборных...
Потом читал библию, (дружил с монахом расстригой)...
Не помогло... ты влетела, как пуля в аорту... как "Боинг"
В офис Манхэтенна... потом стало тихо.

Анатолий Гринвальд