Иоанн-Агасфер ничего не имел ни против мужской беседы, ни против
козлиного поворота ее. Но когда пастухи понесли чепуху о козлолюдях, об их
ужасном облике, об их кровавых повадках, когда вранье пошло громоздиться
на вранье, когда наперебой и безудержно пошли мешаться авторитетные ссылки
на богов и дедов, когда под треск раздираемых на грудях козьих шкур пошли
в ход свидетельства очевидцев и непосредственных виновников, вот тогда
Иоанн-Агасфер не выдержал. Он заговорил. Он сказал этим крикливым дуракам,
что потомство коз от людей невозможно. (Он только что с совершенной
ясностью понял, что знает это и, более того, совершенно точно знает,
почему это невозможно.) Он попытался объяснить им, почему это невозможно.
Впервые в жизни он ощутил, как это мучительно, когда все понимаешь, но не
хватает слов. Лингвистическое удушье. (с) Отягощенные злом, Стругацкие.