И у меня та же ерунда. Ни читать, ни постить, ни комментировать. И особенно учиться неохота. Сижу и бездельничаю, и бездельничаю.

Hogart
Ничего, это пройдет.
Жил-был Hogart, которого однажды до того одолела грусть, что он перестал и читать, и комментарии писать. Даже в ответ, представьте себе! Все сначала обижались на него за это, но потом привыкли. "А, - говорили они новым знакомым, - Вы знаете, какая странная штука вышла? Он раньше врде умел читать и писать, но потом разучился." "Да что Вы говорите, - поражались новые знакомые. - Может ли такое быть! А он точно раньше умел?" "Ну, вроде да.... Мы уже и сами не очень помним", - сконфуженно признавались те, кто знал Hogart раньше. И так и все стали считать, что он просто этого не умеет.
Hogart с этим не спорил - с тех пор, как его одолела грусть, он держался очень уединенно. Между тем в голову ему стли приходить разные любопытные мысли.Впрочем, так как он их не записывал, мысли вскоре уходили. Некоторые возвращались обратно, и не один раз. За время своего добровольного затворничества Hogart четыре раза изобретал вечный двигатель, дважды открывал рецепт практического бессмертия, не менее сорока раз находил способы обращения железа в золота (числом не менее 17-ти), раза три понимал, как можно получить философский камень. Впрочем, все это в его глазах большой ценности не имело, и он исправно забывал свои открытия.
Однажды дождливый денек, когдана улице почти никого и было видно, Hogart вышел погулять с собакой. Он справедливо полагал, что в такую погоду шансы встретить кого-то, кто с ним заговорит, будут минимальны. К тому же собаке в самом деле надо было погулять. И вот, идучи по улице, сквозь шелест дождя он слышал какие-то жалкие звуки. Его собака тоже их слышала - он потащила его в подворотню, откуда доносились подозрительные хлюпания. В подворотне отчаянно плакала маленькая мокрая девочка. Выглядела она несколько странно, но обращать на это внимание Hogart не стал - уж очень она рыдала.
"Ты что тут плачешь! - заговорил он. - Ты почему домой не идешь? Что у тебя случилось?" "А, - плакала подозрительная девочка, - я пошла к своей подруге, а она не хочет со мной играть! И дру... и другая!!! И третья, и все! Аа-а...Они меня не любят!" "Ну что ты, - сказал он, - что ты! Неправда, они тебя любят, они просто устали! Ведь сейчас вечер, они хотят спать. Вот посмотри вокруг - тучи, дождик... Весь город хочет спать! а дождик - это потому, что город хнычет, что его спать не укладывают."
Девочка рыдать перестала, но все еще часто хлюпала носом. "Даааа... А я им сказала, что и не надо со мной играть, раз они не хотят! Что теперь будет!" "Да ничего не будет, - уверил ее Hogart. - Вот сейчас пойдешь домой, ляжешь спать. Они тоже лягут. А утром проснутся и .захотят играть с тобой. Это я устрою, вот увидишь!"
Девочка вздохнула. "Хорошо... Я отправлюсь домой. Мне тут близко. Только ты уж устрой это!" И Hogart пообещал, вышел из подворотни, быстрым шагом направился к дому и, придя туда, тотчас же сел писать обращение ко всем своим друзьям и знакомым. "Люди! Вы такие замечатльные! Вы, пожалуйста, не грустите! - писал он, едва успевая подбирать слова. - А если все же станете грустить, не думайте, что это навсегда! Это обязательно пройдет, я точно знаю."
А фея, приняв свой собственный вид, вслед за ним вышла из подворотни, встряхнулась и, улыбнувшись, полетела к себе.

Hogart
Пожалуйста.
Но больше не разучайся, плз.